Пленник ада

— Вероятнее всего, это Левиафан, — ответил святой отец, все это время внимательно слушавший Керсти.
— Левиафан! Дьявол?
— Нет, не дьявол. Maitre Gonin. Это демон из чина Серафимов, — поразмыслив, сказал отец Харвас и процитировал: «В тот день поразит Господь мечом своим тяжелым и большим, и крепким Левиафана, змея прямобегущего, и Левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское».
— Значит, это правда?
— Смотря что. В древних книгах Левиафан изображался стоящим на большой морской раковине посреди океана. У него была громадная голова какой-то чудовищной рыбы, с широко раскрытой пастью, большими рыбьими глазами, вся утыканная острыми рыбьими костями; по бокам головы высились два тонких бычьих рога.
— Это он, — подтвердила Керсти. — Только у него было две головы с несколькими рядами зубов.
— Но так же, — продолжал святой отец, — Библия называет Левиафаном и обыкновенного кита. Вот как в книге Иова говорится об охоте на него: «Можешь ли ты удою вытащить Левиафана и веревкою схватить за язык его?»
— Так как же?
— Под библейским Левиафаном следует понимать демона или реальное животное — в зависимости от того, о чем идет речь. Но в твоем случае, несомненно, Левиафан — демон.
— И первой проснется Рыба, — пролепетала Керсти.
— Что? — не понял сидящий рядом с ней священнослужитель.
— Миф о правлении Желтого императора, — пояснила Керсти, вспомнив Стива. — В китайском эпосе тоже присутствует это чудовище.
Она помолчала, с грустью смотря на дверь, и продолжила:
— А затем ко мне в палату пришли кенобиты. Они были ужасны. Я заключила с ними сделку, пообещав, что отведу их к Фрэнку.
— Не стоило заключать договор с Сатаной, — прервал ее святой отец.
— А что, по-вашему, я должна была делать — следовать за ними в преисподнюю? — вскипела Керсти.
— Бог нам судья. Не судите и не судимы будете. Времена инквизиции давно прошли, один лишь Бог вправе наказывать нас за наши проступки. Успокойся, — отец Харвас положил ей руку на голову. — Я не осуждаю тебя, девочка. Продолжай.
— Я хотела предупредить папу. Но они убили его.
— Демоны?
— Нет, Фрэнк и Джулия. Фрэнк взял кожу папы и натянул ее на себя. Он предал Джулию, оставив ее кенобитам. Она умерла на матрасе, который полиция хочет взять или уже взяла как вещественное доказательство. Потом пришли кенобиты и растянули Фрэнка на цепях. Я сложила шкатулку, и все исчезло. Кенобиты забрали Фрэнка и Джулию с собой. Матрас нужно уничтожить. Джулия может вернуться.
— Где сейчас эта шкатулка? — осведомился святой отец.
— Не знаю. Какой-то бородатый человек в рваном плаще выхватил ее из огня, обратился в доисторическое существо и улетел.
На лице Харваса отразилось сомнение.
— Вы не верите мне? — спросила Керсти в отчаянии. — Вы же служите Богу. Я что, по-вашему, сумасшедшая?
— Я не употребляю этого слова, Керсти, — мягко сказал святой отец и погладил ее по голове. — Тебе просто надо отдохнуть и забыть всю эту историю. Так будет лучше, поверь мне. Времена демонов и ведьм прошли.
Священник нагнулся почти к самому лицу Керсти, чтобы поцеловать ее. Висящий на цепочке крест свесился и лег на ее грудь. Увидев цепочку, болтающуюся над ней, мозг Керсти увеличил ее в десять раз, создав образ массивной стальной цепи. Крест причудливо изогнулся в воображении, делаясь похожим на крюк с четырьмя зазубренными краями.
Ежик на голове священника преобразился в утыканную гвоздями черепную коробку.
Пронзительно закричав, Керсти ударила святого отца по лицу и потеряла сознание.
  
ГЛАВА ПЯТАЯ
 
Матрас подвезли к дому доктора Женарта в крытом брезентом грузовике. Расплатившись за доставку, Женарт отверг помощь грузчиков и сам, кряхтя, затащил его на чердак, переоборудованный под мансарду.
Разложив матрас на покрытом линолеумом полу, он ножом срезал с него полиэтиленовую упаковку, открывая пятна запекшейся крови и обрывки цепей, пронизывающие обивку.
Доктор Женарт опустился на стул, несмотря на усталость, он был очень доволен.
Наконец-то ему представилась возможность экспериментальным путем проверить правильность своих выводов.
«Сегодня надо и начать, — вслух размышлял он, — зачем откладывать?»
Он спустился по крепкой деревянной лестнице на первый этаж, очутившись среди собранных им доказательств существования загробной жизни и Дьявола. На стенах висели старинные гравюры, изображавшие историю развития отношений человека и Сатаны. Древние манускрипты хранились в бесчисленных ящиках шкафов, открывая познавшему их целый мир, на полках покоились толстые тома книг по экстрасенсорике, спиритизму, магии, медиумизму, йоге, сомнабулизму, нетрадиционной медицине и десятком других тайных знаний, накопленных человечеством за минувшие тысячелетия.
Женарт обвел взглядом ряды разноцветных переплетов и налил себе из стоявшего на круглом столике пузатого графина. Скинув с себя рабочую одежду и облачась в элегантный темно-серый костюм, он поспешил к выходу, чтобы успеть еще засветло приступить к своим манипуляциям.
Выйдя из дома, он запер за собой дверь. Проходя к гаражу мимо розовых кустов, окаймлявших газон, он не заметил Карела, спрятавшегося за этой живой изгородью.
Подождав, когда машина доктора Женарта скроется за поворотом, Карел вышел из-за своего укрытия и решительно направился к крыльцу.
* * *
Очнувшись от забытья, Керсти сразу увидела лежащий на тумбочке рядом с ее кроватью томик Евангелия, оставленный отцом Харвасом. Она припомнила все происшедшее и ей стало страшно. Неужели она действительно так больна, что стала грезить наяву. Или это был действительно кенобит, прикинувшийся святым отцом? «Если бы это был кенобит, он не оставил бы мне эту книгу, — решила Керсти, — и на груди у него был Крест». Но ведь тогда получалось, что Керсти сошла сума. «Может быть, не было никакого священника? А откуда тогда взялось Святое писание? Нет, священник все же был, и она, Керсти, приняла его за демона».
— О, боже! — прошептала она. — Помоги мне!
Взяв с тумбочки книгу, она наугад открыла ее и стала читать, стараясь вникнуть в содержание. Но чем сильнее было ее желание понять, тем более невразумительными становились строки: «Знаю твои дела, и что ты живешь там, где живет сатана, умертвлен верный свидетель Мой Антипа» [1].
Керсти захлопнула книгу и положила ее на столик, бросив взгляд на обложку. Среди замысловатых завитков серебряного тиснения ясно проступила надпись «Коран». Покрывшись холодным потом, Керсти дотронулась до книги и притянула ее к себе, открыв на середине:
«Может быть, Господь ваш помилует вас, а если вывернетесь, то и Мы вернемся и для неверных сделаем геенну тюрьмой» [2].
Веки Керсти сами собой закрылись, к горлу подкатила слабая, даже немного приятная, тошнота. Сознание замутилось, увлекая куда-то в черную бездну, и оставило ее.
* * *
Доктор Женарт нажал на кнопку «Служебный этаж», и лифт опустился под землю на несколько десятков футов. То, что он собирался сделать, было самой глубокой его тайной. Быстро пройдя по коридору мимо стеклянных стен, за которыми прыгали и дергались, изрыгая проклятия, его безумные пациенты, он остановился возле одной из дверей и вытащил из кармана специальный ключ.
* * *
Доктор Женарт жил в старом, довольно бестолково выстроенном двухэтажном особняке. Кое-где стены его покрывали пожелтевшие пятна мха и лишайника. Три ступеньки выводили террасу на лужайку с росшими по ее периметру кустами роз. Усыпанная гравием дорожка, начинавшаяся от крыльца, резко поворачивала вправо и упиралась в дверь пристроенного к дому кирпичного гаража. К нему от ворот, выкрашенных зеленой краской, вела широкая асфальтированная подъездная дорога, окаймленная с двух сторон живой изгородью. Слева от нее стоял древний кедр, возвышавшийся над карликовыми яблонями, высота которых не превышала шести футов. Дерево величественно простирало свои ветви к восточному углу дома, закрывало ими часть больших квадратных окон на втором этаже здания.