Наука Плоского Мира III: Часы Дарвина (ЛП)

 
Вывод, к которому мы пришли после первоначального осмотра механизма, внутреннего устройства и движения часов, состоял в том, что они — в силу своей конструкции — были созданы неким изобретателем, который понимал их устройство и предназначил их для определенной цели. Это утверждение неопровержимо. Повторный осмотр открывает перед нами новое знание. Оказывается, что в процессе своего движения одни часы создают другие, подобные себе; более того, мы видим в них систему или организацию, специально предназначенную для этой цели. Каким образом это открытие могло или должно бы было повлиять на сделанный ранее вывод? Оно, как уже было сказано, лишь безмерно увеличило бы наше восхищение перед теми умениями, которые были задействованы для создания подобной машины!
 
Что ж, все мы понимаем, к чему ведет достопочтенный преподобный, и своей цели он достигает в третьей главе. Вместо часов рассмотрим глаз. Не тот, что лежит где-нибудь на пустоши, а тот, что находится в теле животного, которое, возможно, и правда лежит на пустоши. Вот что говорит Пейли: сравним глаз с телескопом. Они так похожи, что мы вынуждены признать: глаз, так же, как и телескоп, был «создан для зрения». Около тридцати страниц анатомического описания убеждают нас в том, что глаз, должно быть, в самом деле был намеренно создан, чтобы видеть. Но глаз — это всего лишь один пример: подумайте о птице, рыбе, шелкопряде или пауке. И вот наконец, Пейли открыто выражает мысль, которую все читатели ожидали с первой страницы:
 
Даже будь глаз единственным примером изобретательности, его было бы достаточно, чтобы прийти к сделанному нами выводу и признать неизбежность существования разумного Создателя.
 
Вот и все, если вкратце. Живые существа настолько сложно устроены, настолько эффективно функционируют и так идеально подходят друг к другу, что могли возникнуть только в результате акта творения. Однако творения предполагает наличие творца. Вывод: Бог существует, и именно он создал великолепное многообразие жизни на Земле. Какие еще могут быть вопросы? Здесь больше нечего доказывать.
  
Глава 3. Теология видов
 
Прошло три часа…
Старшие волшебники осторожно ступали по полу здания Высокоэнергетической Магии — отчасти из-за того, что это место не было их естественной средой обитания, а еще из-за студентов, которым пол заменял не только картотечный шкаф, но и, к сожалению, кухонный стол. Отодрать пиццу от подошвы не так-то просто, особенно если это пицца с сыром.
На заднем плане — всегда на заднем плане Института Высокоэнергетической Магии — находился ГЕКС, мыслящая машина университета.
Время от времени его или, возможно, ее части приходили в движение. Думминг Тупс уже давно забросил попытки разобраться в устройстве ГЕКСа. Вероятно, единственным обитателем университета, который понимал, как работает ГЕКС, был сам ГЕКС.
Где-то внутри ГЕКСа творилось волшебство. Заклинания не просто раскладывались на составляющие их свечи, волшебные палочки и слова — машина извлекала из них смысл. Происходило это так быстро, что было недоступно для глаза, и вероятно, для понимания тоже. Думминг был уверен только в том, что в работе ГЕКСа не последнюю роль играла жизнь. Когда ГЕКС над чем-то задумывался, за стеной слышался отчетливый гул — там располагались ульи, благодаря которым ГЕКС получал доступ к внешнему миру. К тому же он переставал работать без муравьиной колонии, которая занимала большой стеклянный лабиринт в центре машины.
Думминг зажег свой волшебный фонарь, чтобы сделать презентацию. Ему нравилось делать презентации. На короткое время презентация создавала посреди вселенского хаоса видимость строгого порядка.
«ГЕКС просмотрел историю Круглого Мира и сравнил ее с последней копией», — сообщил он, когда волшебники заняли свои места. — «Он обнаружил существенные отклонения, начиная с периода, известного как девятнадцатый век. Ринсвинд, будь добр, следующий слайд». Из-за фонаря послышалось приглушенное ворчание, вслед за которым на экране появилось изображение пухлой пожилой женщины. «Это королева Виктория, правительница Британской Империи».
«А почему она вверх ногами нарисована?» — спросил Декан.
«Возможно, потому что на шаре, строго говоря, нет единственно правильного направление вверх», — ответил Думминг. — «Но в данном случае, осмелюсь предположить, слайд вставили неправильно. Пожалуйста, дальше. И аккуратнее». Ворчание, щелчок. «Ах да, это паровой двигатель. При королеве Виктории наука и инженерное дело испытали заметный подъем. Вот только… следующий слайд, пожалуйста». Ворчание, щелчок.
«Не тот слайд, приятель!» — воскликнул Чудакулли. — «Здесь ничего нет».
«Нет, сэр», — радостно сказал Думминг. — «Этим динамичным способом я хочу показать, что описанный мной исторический период, как оказалось, на самом деле никогда не существовал. Он должен был наступить, но не наступил. В этом варианте мира Британская Империя не стала настолько обширной, и развитие по всем остальным направлениям практически сошло на нет. Великая волна открытий сгладилась. На планете наступил период стабильности и мира».
«Разве это плохо?» — прервал его Архканцлер, на которого тут же зашикали другие волшебники.
«Нет, Архканцлер», — ответил Думминг. — «И в то же время — да. Им нужно улететь с этой планеты, помните? Через пятьсот лет случится большая заморозка. На суше не выживет ни одно животное крупнее таракана».
«И их это совсем не беспокоило?»
«Нет, пока не стало слишком поздно, сэр. В том мире, который мы покинули в прошлый раз, люди ступили на поверхность Луны уже через семьдесят лет после того, как научились летать».
Думминг оглядел непроницаемые лица волшебников.
«Это стало большим достижением», — пояснил он.
«Почему? Мы тоже это делали», — удивился Декан.
Думминг вздохнул: «На шаре все по-другому, сэр. Там нет ни волшебных метел, ни ковров-самолетов, и нельзя попасть на Луну, просто спрыгнув с края и пролетев мимо черепахи».
«И как же они туда попали?» — спросил Декан.
«С помощью ракет, сэр».
«Это те штуки, которые взлетают в небо и взрываются разноцветными огнями?»
«Изначально — да, сэр, но, к счастью, они придумали, как не дать ракетам взрываться. Следующий слайд, пожалуйста…» На экране появилось изображение каких-то старомодных панталон. «А это наш давний друг — Штаны Времени. Все мы с ними знакомы. Они появляются, когда ход истории раздваивается. Теперь нам остается выяснить, почему они разделились. Для этого мне придется…»
«Вы случаем не про кванты собираетесь рассказывать?» — поспешно уточнил Чудакулли.
«Боюсь, что от них нам никуда не деться, сэр».
Чудакулли встал и подобрал полы своей мантии. «Кажется, нас зовут ужинать, джентльмены. Что ж, тем лучше».
Взошла Луна. В полночь, прочитав записи ГЕКСа, Думминг по мокрой лужайке побрел в Библиотеку, разбудил Библиотекаря и попросил у него копию книги под названием «Происхождение видов».
Через два часа он вернулся, снова разбудил Библиотекаря и попросил книгу «Теология видов». Выйдя наружу, он услышал, как Библиотекарь запер за ним дверь.
Через какое-то время он заснул, уткнувшись лицом в холодную пиццу; обе книги, усыпанные закладками и кусочками анчоусов, остались лежать открытыми у него на столе.
Позади жужжал письменный стол ГЕКСа. Двадцать перьев, вращающихся на подпружиненных рычагах, мелькали туда-сюда, из-за чего стол выглядел, как несколько пауков, перевернутых на спину. Каждую минуту куча на полу пополнялась очередной страницей…
В своем беспокойном сне Думминг видел динозавров, которые пытались летать. Каждый раз, падая на дно ущелья, они разбивались в лепешку.
Он проснулся в половине девятого. Просмотрев собранные им бумаги, Думминг вскрикнул.
Ладно, ладно — думал он. — В общем-то спешить незачем. Мы можем все исправить в любой момент. В этом весь смысл путешествий во времени.