Утешение (ЛП)
— Оооо, не плачь… Это случается с каждым, кто достигает определенного возраста, — я шучу, и это ощущается, как что-то невероятное. Я забыла эту часть себя. Я замечаю, что смеюсь все больше и больше, напоминая себе о человеке, которым раньше была.
Лиам разворачивается и настороженно смотрит на меня.
— Давай притворимся, что ты не назвала меня старым и толстым в одно и то же время!
— Сделаем вид… — я умолкаю и медленно иду на кухню. Прежде чем дойти до двери, я оглядываюсь, чтобы посмотреть на его реакцию. Он стоит там, ошеломленно разинув рот. Я усмехаюсь и иду дальше.
— Я покажу тебе жирный! — закрывая дверь, я слышу, как он бубнит себе под нос.
Я смотрю на столешницу на кухне. Признаки улыбки задерживаются на моих губах, когда часть меня начинает изнывать от боли. Та часть, которая уверена, что еще слишком рано, чтобы снова чувствовать себя хорошо. Не должно ли мне быть больно и грустно? Прошло всего лишь шесть месяцев. Но затем появляется другая сторона, которая говорит, что прошло уже шесть месяцев… живи. Аарон не хотел бы, чтобы я была одна. Он не хотел бы, чтобы я была грустной все время.
— У тебя есть кофе? — спрашивает Лиам, входя в кухню и зевая.
— Ты понимаешь, кого спрашиваешь? — говорю я, смеясь. Я достаю кофе и наливаю ему чашку. — Я одинокая мать. Кофе — мной наркотик.
— Спасибо.
Он поднимает чашку и практически залпом выпивает ее.
— Я хочу пойти и снова заняться машиной. Есть еще несколько вещей, которые нужно починить перед продажей.
Лиам отклоняется назад, не отводя от меня взгляда. Я смотрю на него. Это в действительности занимает лишь секунду. В его глазах всегда есть слабый блеск… немного сексуальный и немного озорной. Трехдневная щетина, которую он всегда носит, кажется грубой и жесткой. Конечно, его тело кричит об опасности, но не слишком сильно. Он знает, что сексуален, но он не беспокоится по этому поводу.
— Хорошо. Я хочу прогуляться к пляжу, пока Ара спит, — я обхожу его, кладу руку на его плечо и беру радио-няню. — Спасибо, Лиам. Я ценю это.
Его рука накрывает мою.
— Все, что тебе необходимо. Я здесь, — он гладит мою руку, и я отхожу с мягкой улыбкой, размышляя о том, как ощущается то, что он здесь.
Я убираю кружку из-под кофе, стоящую на кухонной столешнице. Открыв шкафчик, я вижу любимую чашку Аарона. Ту, которую я ему подарила на нашу последнюю годовщину. На ней написано: «Никто не любит тебя так, как я».
Прошлое бьет по мне в полную силу.
— Аарон, остановись! — я хихикаю, когда он хватает меня за талию и бросает обратно на песок перед нашим домом.
— Скажи «сдаюсь»! — он щекочет меня, и я ерзаю под ним. Я хихикаю и пытаюсь выбраться из-под него, хотя знаю, что это практически невозможно. — Если ты любишь меня, то остановишься.
Он мгновенно убирает руки и кладет их по обе стороны моей головы.
— Никто не будет любить тебя так сильно, как я.
Рукой я плавно скольжу по его руке, а затем надавливаю на его грудь.
— Ни одна женщина не будет любить тебя так сильно, как я.
— Ни одна женщина и близко не подберется.
— И лучше бы ей этого не делать.
Он перекатывает меня на свою сторону и прижимает к груди. Я отдыхаю и расслабляюсь в его объятиях.
— Ты когда-нибудь думала о том, что бы ты делала, если бы со мной что-то случилось?
Его вопрос пугает меня.
— Иногда.
Аарон в команде уже на протяжении трех лет, и я бы соврала, если бы сказала, что никогда не думала об этом. Его отправляют на задания практически каждые полгода, и каждый раз это все труднее и труднее. Я люблю своего мужа, но понимаю его обязанности. Это тяжело — любить кого-то и знать, что он может не вернуться домой. Но мысль о том, чтобы не любить его, просто невообразима. Я была создана для такой жизни — не каждая женщина может быть женой военного, но еще меньше могут справиться с тем, чтобы быть женой спецназовца ВМС. Тебе необходимо любить глубже, быть сильнее, но знать, что в любой момент связь может оборваться. Мы боремся, как и все, но Аарон и я хотим этого. Мы видели так много наших друзей, переживающих супружескую измену и развод, но нашу любовь мы держим на плаву. Он уезжает через три дня, и я впитываю так много, как могу.
— Я хотел бы, чтобы ты полюбила снова, Ли, — говорит Аарон и целует мою макушку. — Обещай мне: если со мной что-то случится, ты найдешь кого-то еще.
Я не хочу обещать. Не хочу даже думать о такой возможности, поэтому я молчу.
Аарон начинает сердиться и заставляет меня сесть. Поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, я вижу, как его взгляд тяжелеет. Он не собирается отступать.
— Обещай мне.
— Ничего не случится, поэтому мне не нужно ничего обещать. Кроме того, ты действительно хочешь, чтобы кто-то спал в нашей постели? Я не хочу.
— Мне нужно знать, что ты будешь любима. Мне нужно знать, что если меня не станет, у тебя будет кто-то, чтобы защитить тебя.
Его слова согревают меня и одновременно приводят в ярость.
— Мне не нужна защита.
— Натали, — говорит он нежно. — Я знаю, что ты сильная, малышка. Я знаю, что ты не нуждаешься в защите, но мне это нужно. Мне нужно знать, что ты найдешь того, кто будет рядом с тобой.
— Я, правда, не хочу говорить об этом.
Он прижимает меня обратно к своей груди.
— Я знаю, но я не хочу уезжать, не услышав этого.
— Тогда не уезжай.
Из его груди вырывается смешок. Мы оба знаем, это смешно, потому что у него нет выбора, и он точно никогда не «соскочит».
— Хорошо, — говорю я неохотно. — Я обещаю.
Надеюсь, что это — обещание, которое я могу нарушить.
Слеза катится по щеке, и потребность покинуть этот дом перекрывает потребность дышать. Я вскакиваю со своего стула и направляюсь на террасу. Я мечтаю о том, чтобы забыть все это. Он говорил мне о мужестве и храбрости; он говорил о надежде на то, что если он умрет, это будет ради чего-то. Чувствуется, что это все было ради чего-то.
Я начинаю идти по пляжу, вода прибывает и покрывает мои ступни. Ветер дует, и я закрываю глаза. Я чувствую, как меня заливает. Я стою в накатывающих волнах и пытаюсь почувствовать его.
— Аарон, я скучаю по тебе, — шепчу я ветру. — Я ненавижу то, что ты оставил меня. Мне хочется, чтобы ты видел, каким стал для меня каждый день. Наша дочь становится такой большой. Ты мне нужен. Ты нужен ей, — еще больше слез катятся по моим щекам, и я молюсь своему мужу. — Ты заставил меня дать это обещание. Обещание, которое я не могу выполнить.
— Эй, — глубокий сильный голос нежно зовет меня. — Ли… ты в порядке?
Я поворачиваюсь, и Лиам делает шаг вперед.
— Да, я в порядке, — отвечаю я и вытираю под глазами.
Он подходит ближе, заслоняя собой солнце.
— Я видел, как ты выбежала и потом не отвечала, когда я звал тебя.
Моя защита пала, я стала уязвимой. Я знаю, что он все видит.
— Я в по…
— Не говори «в порядке». Ты не в порядке. Ты плачешь. Ты лгала долгое время, поэтому не делай этого сейчас. Иди сюда, — говорит он и делает шаг вперед, раскрывая объятия.
Я иду к нему и врезаюсь в его грудь. Крепкие руки обвивают меня, как лоза. Смесь эмоций обрушивается на меня, и я всхлипываю в его руках.
— Почему ему пришлось уйти? Почему он не мог остаться дома? Я ненавижу это! Я так одинока. Я хочу, чтобы он был здесь, — выкрикиваю я и сжимаю пальцами его футболку. — Он так сильно нужен мне! Я так сильно по нему скучаю, что мне больно дышать, — я прижимаюсь к Лиаму ближе. — Господи! Это несправедливо!
— Да. Несправедливо, — говорит он и водит рукой вверх и вниз по моей спине.
— Но он ушел, и сейчас я проживаю каждый день, желая, чтобы он не садился в тот чертов самолет. Он ушел! Он не должен был умереть, — мои колени начинают дрожать, и Лиам поддерживает меня.