Биосфера (СИ)

— Позвольте с вами не согласиться, ведь человек достиг многого именно благодаря познанию. Самолеты, дома, тепло энергии, добыча газа — все это достижения познания и стремление человека к исследованиям мира, — возразил Роберт. — Человек уже многого достиг, он окреп, стал более цивилизованным.
— Человек — это самое слабое существо из всех ныне живущих, он не способен к мышлению захватывающему или учитывающему все аспекты и стороны сущего, а не лишь того над чем производится работа его мозга. Все охватить человек не может, попробуйте в однолитровую банку поместить два литра жидкости. Это не в его власти, и та, несомненно большая часть неосознанного, в виде просчетов и ошибок, теряется. Но ведь она существует, и не учесть ее, значит навредить. Попробуйте решить задачу со многими неизвестными одним лишь уравнением. А ведь человек подчас так и делает. В результате, он не только не решает уравнение, но даже неверно находит свое желаемое одно неизвестное. Остальные неизвестные упускаются из поля сознания, как невидимые величины. Итак, человек — слабое существо, ограниченное и в возможностях и в познании. Его истинная сила, заложенная на генетическом уровне создателем, есть любовь и добро, мирное созидание управляемое не слепыми и ограниченными законами познания, а нравственными нормами, подаренные и наделившими нас создателем. Только в них скрыта истинная сила, более высокая и мощная, но раскрыть которую может лишь человек. Для этого ему стоит и придется поступиться желаемыми благами, склонностями и познанием, которые он приобрел и которыми он был наделен безвозмездно природой, иначе весь человеческий мир вернется в лоно природы и исчезнет на земле, превратится в прах. А спустя сотни и тысячи миллионов лет ангел любви и жизни вспомнит о человечестве, как о миге пролетевшем незаметно и безвозвратно, превратившемся в ничто, в пустоту, от которого ничего не осталось, даже воспоминания ангела будут весьма сомнительными.
— Я согласен с вами, что мир человека далеко не идеален, — сказал Роберт, — но именно благодаря стремлению человека к непознанному, он становится сильней. Разумеется человеческий путь — это путь проб и ошибок. Я соглашусь пожалуй с вами, что эти ошибки и просчеты отражаются на гибели природы, но иного пути нет.
— Счастье человека не в познании, молодой человек, а в нравственности ко всему миру, — продолжал Фред Льюис. — В познании скрываются темные разрушительные силы: жажда наживы, разрушения, войны, приводящие к уничтожению биосферы и вместе с ней всего человечества. Необходимо уступить место доброте и любви — истинно подлинных качеств человека. Познание необходимо как средство достижения материальных благ, для выживания, а не самоцель, для счастливой жизни, а не возвеличивания человека над себеподобными или природой — колыбелью и защитником человечества.
Шопенгауэр рассматривал познание, как вспомогательное средство для поддержания индивидуума и продолжения рода. Украинский философ Григорий Сковорода писал о философии «сердца», придавая этому органу силу, как источнику добра и справедливости, нравственных законов и благородства — в человечности, а не в знатности. Платон заложил основу религии, когда провозгласил бессмертие души человеческой. Не бессмертие души, а бессмертие нравственных идеалов, наполняющих человека, пусть то в сердце или головном мозге, идеальных законов добра и любви, которыми пронизано, не только человечество, но и вся вселенная.
— Вы полагаете, что вслед за развитием познания, человечество должно обратить внимание на отстающее развитие нравственности? — спросил Роберт.
— Верно, — ответил Фред Льюис. — Чтобы разбудить нравственность и пробудить ее силы надо развивать познание, дабы ничего не осталось темного и непонятного, доступного, а не запредельного. Человек должен познать необходимость в нравственных нормах, которые, как идеальное, подаренное нам создателем, существовало до нас, заложено в нас и будет существовать после нас, если мы сможем благодаря природе осознать духовный мир, мир идеальных и нравственных ценностей.
— Но мне кажется, что нравственные нормы придуманы только людьми, — возразил Роберт. — И, если человек не был бы биосоциальным существом, то есть не испытывал потребность в обществе, то и не было бы необходимости в нравственных нормах.
— Есть исследования, проливающие свет и на этот вопрос. Так, Карл Юнг писал об архетипах, как о коллективном бессознательном передаваемым через механизмы наследования. Полагаю, что нравственные нормы заложены создателем в виде идей или задатков, а так же некоторые нормы нравственности формируются в процессе жизни и генетически тоже передаются. Эти нормы программируются на генетическом уровне обществом исторически, от поколения к поколению. Они формируются от первобытного к нынешнему современному миру; от варварства и невежества, к добродетелям и культурным знаниям, к цивилизации. Путь этот труден и долгий. Способствует этому, несомненно, природа, обучающая человека бережливости, добру и разумному созиданию; воспитывающая стадное общество дикарей, способных мыслить и превращающее его в высококультурную цивилизацию интеллектуальных индивидуумов, личностей, несущих ответственность за свои поступки.
— Что же для этого необходимо? Я сомневаюсь, что человек способен стать высоконравственным сам по себе, даже с использованием законов в обществе, — сказал Роберт.
— В этом должна помочь природа, и те идеалы норм нравственности, которые несомненно спят и находятся в недрах человеческой души, — ответил Фред Льюис. — Когда-то Ницше сказал: «Необходима переоценка всех ценностей, выработка новой морали».
— И все же ваши доводы меня не убедили. Это все хорошие и приукрашенные философией слова, а на деле, человек остается дикарем. И его материальные ценности куда выше стоят в обществе, чем какие-то пустые слова о нравственных нормах. Висенте Кортесу не помогли нравственные нормы, и природа почему-то их не пробудила, когда он решил подзаработать на отрезанных конечностях мальчика альбиноса. И шестимесячному младенцу не помогли ваши нормы, когда его изрубили на куски, в присутствии родителей отказавшихся от собственного сына, — произнес с укором Роберт, — страх и жажда наживы, в погоне за материальными благами — вот что управляет человеческими душами. А природа, она безмолвна и не вмешивается, подобно вашему создателю, Богу.
Их спор продолжался, пока часы не пробили полночь. После этого спорщики обменялись еще несколькими доводами в свою защиту и разошлись, договорившись продолжить беседу в следующий раз.
Глава 8
«16 апреля. Я начал встречаться с Фредом Льюисом, это пастор заведующий школой и здешним приходом в церкви. Он очень стар, с его слов, ему восемьдесят два года. Льюис обложил себя книгами по философии и пытается раскопать из древних работ смысл бытия, а точнее нравственных норм. Он наивно полагает, что в человеке скрыты некие законы нравственности и они передаются генетически. Только вот почему-то в жизни я вижу, что никакие нормы у человека не действуют, миром по прежнему и во все времена правит стремление быть на вершине, жажда к обогащению, к познанию. Человек адаптируется, выживает. Вот единственные законы, действующие всегда и передающиеся по наследству: зависть, страх, ненависть, трусость, гордыня и возвеличивание себя над остальными. Дети, пока она маленькие, чисты и невинны, но когда они поживут в обществе и вырастут, то и пороки этого общества впитывают в себя, словно чистая новая губка впитывает и набирает грязь, оставаясь испорченной на всю жизнь, на остаток времени отведенного для существования.
Вчера от Льюиса младшего случайно узнал, что известный на весь мир певец Фреди Меркьюри родом из Танзании. Даже из такой бедной и забытой для цивилизации страны, могут появляться в мир славы и популярности, талантливые и незаурядные личности».
В один из выходных, Роберт отправился к семье Булсара, где он преподавал математику двум девочкам, чья мать отказывалась водить их в школу по причине неприязни к детям альбиносам. Роберт шел по небольшой просеке, ему изредка встречались одинокие баобабы. Солнце уже немного поднялось, освещая своими золотыми стрелами бескрайние просторы саванны. Словно невидимый кудесник разукрасил эти просторы желтым, зеленым и синим цветом, запечатлев навеки свою картину.