Вершитель судеб (ЛП)

сын. И по поводу меня имеются высокие ожидания, но они не включают в себя мой
родной дом, мой старший брат исполняет ему отведенную роль. Моя работа— это еще
больше поднять репутацию семьи в мире, под эгидой имени Масри по всему миру,
насколько я могу. Мой отец создал империю, и мое место в этой империи подразумевает
находиться в США, это хороший пост, но иногда одинокий.
Он расхаживал по гостиной и медленно не явнорассматривал предметы, как бы впитывая
их, которые стояли повсюду —безделушки, фотографии, персидская ваза на самом
почетном месте на ее каминной полке.
— Дерек и наши друзья, с которыми ты встречалась, стали здесь моей семьей.В моей
культуре убиваютза семью, готовы умереть за свою семью, потому что семья— это все. Я
понимаю, когда он связался с тобой, я принял это слишком близко к сердцу.
— Мне следует извиниться перед вами обоими, перед ним я уже извинился, поскольку вел
себя неправильно. Я не понимал…, — он сделал паузу, как бы ища подходящее слово. —
Я не понимал, насколько сильные чувства у него к тебе были.
Она моргнула, до конца не веря, что он может так думать.
— Ты чувствуешьк нему то же самое? — спросил он.
Она опустила голову, потом взглянула в его темные глаза. Он был чрезвычайно красивым
мужчиной, но она не чувствовала ничего, кроме обиды.
— Почему тебя это так беспокоит? — спросила она. —Мне казалось, ты будешь рад, что
он ушел от меня.
Камаль слабо улыбнулся.
— Вот незадача… он не далеко ушел от тебя, но далеко находится от всего остального. Ты
преследуешь его в мыслях и думаю, что если он не сможет исправить эту ситуацию,то
будет несчастлив очень долгого.
Сердце Лондон болелоот сожаления. Она заставляла Дерека испытывать боль, у нее на
лице отразились смущение и сомнения, он столько всего совершил для нее.
— Я, конечно же, не могу не любить его,— ответила она. — Я не могу не любиться его,
хотя и хотела бы.
Он взглянул на нее, но она не дрогнула от его взгляда и не отвернулась.
— Я надеюсь, что ты поговоришь с ним, — произнес Камаль. — Ты просто ему
необходима. Один из вас должен совершить первый шаг, и я не уверен, что он способен
его совершить.
Она покачала головой, смущенно и расстроенно.
— Подумай об этом, подумай о нем, прошу тебя, — с этими словами он повернулся и
покинул ее дом.
Проходили недели, Лондон так ничего и не слышала от Дерека. Ее сбережения скоро
подойдут к концу, и ей предстояло решить, чемзаняться дальше. Вернуться к проституции
она не могла из-за многих причин, самой важной была — она даже не могла вынести
мысли, что другой мужчина будет дотрагиваться до нее после Дерека. Он явно заклеймил
ее душу и тело. Теперь она даже не могла себе представить кого-то другого рядом с собой.
Джоанна и мать хотели, чтобы она пошла в университет. Фаррах пообещала оплачивать ее
обучение, словно Лондон было восемнадцать. Лондон подумывала об этом, но не
склонялась к этому решению. За свою жизнь она прошла через многое, познала
совершенно другую ее сторону, и обычное формальное образование в университете
казалось ей шагом назад, попыткойстать кем-то, кем она на самом деле стать никогда не
сможет, она уже не сможет стать той прежней. Поэтому она не могла принять
окончательное решение, она сидела взаперти в доме раздумывая и страдая по Дереку.
Несмотря на то, что ее не оставляла мать и преданная Джо, она все равно была одинока, с
каждым днем все сильнее чувствуя отсутствие Дерека. Она словно заморозилась, и была
не в состоянии двигаться вперед, сердце болело и постоянно крутились воспоминания об
его уходе. Его обидные слова, жалили ее все сильнее,и как он смотрелна нее, пока она не
исправит создавшуюся ситуацию, она не сможет начать новую жизнь и вообще жить.
В какой-то из дней Джоанна появилась на пороге ее дома с крошечным белым комочком
шерсти— мальтийской болонкой.
— Ты взяла себе собаку?— спросила Лондон, целуя крошечное существо в нос, пока он
пытался выбраться из рук Джоанны.
— Нея, а ты, — Джоанна плюхнула щенка ей на руки.
— Что?
— Это твой щенок, — усмехнулась Джоанна. — Ты решила сделать перезагрузкусвоей
жизни, поэтому тебе необходим друг для компании.
Лондон подняла его к своему лицу и посмотрела в крошечные черные глазки.
— Да? Ты думаешь, что я смогу заботиться о щенке?
— Конечно сможешь, — Джоанна проплыла мимо Лондон на кухню. Она поставила
сумку от Шанель на столешницу и стала извлекать из нее все, что необходимо для щенка
—миска для корма и воды, ошейник, поводок, маленькие жестяные баночки с консервами,
а также книгу о дрессировке собак.
— Ты хорошо подготовилась,— сказала Лондон, держа щенка под мышкой и
рассматривая выложенное на стол.
— Я подумала о всех твоих возможных возражениях, — она вытащила пластиковый
плоский пакет из сумочки и развернула его, который тут же стал превращаться в
небольшой, мягкийвольер для собак.
— О Боже мой. Что это?— Лондон разглядывала вольер с сетчатыми бортами.
— Это конечно же его место, когда ты будешь уходить куда-то и не захочешь, чтобы он
свободно бегал по дому, ты поставишь его сюда.
Лондон подняла щенка к своему уху.
— Он говорит, что ему не нравится, — сказала она подруге. — Он говорит, когда я буду
куда-то выходить, он хочет пойти со мной.
Джоанна попыталась скрыть улыбку, наполняямиски едой и водой.
— Я рада, что вы нашли общий язык друг с другом.
Лондон прижала щенка к щеке.
— Мне кажется, он будет рад остаться, — сказала она. — И я,пожалуй, назову его
Кингмейкером. (Kingmaker— создатель «королей»; влиятельное лицо, от которого зависит назначение 
 на высокий пост; влиятельное лицо, которое способствует созданию и возвышению какого-либо  
 политического деятеля, вершитель судеб, — прим. пер.) 
— Что за имя для собаки?— насупившись спросила Джоанна.
— Это наш с ним секрет, у нас же должны быть с ним секреты, не так ли, Кингмейкер?
Джоанна закатила глаза.
— Я создала монстра.
Лондон посмотрела на нее через кухонный стол, блестящими глазами.
— Спасибо, Джо. Ты удивительная. Ты замечательная подруга, и мне так повезло с тобой.
Джоанна фыркнула и повернулась к раковине.
— Ну, хватит. Будь хорошей хозяйкойдля собаки. И сделай что-то действительно великое
со своей жизнью, хорошо?
— Хорошо, — прошептала Лондон.
Кингмейкер полностью соответствовал своему имени, он способствовал, чтобы Лондон
дала своей жизни еще один шанс, и она понимала, что эта крошечная жизнь полностью
зависела теперь от нее. Ей приходилось выходить на улицу, выгуливая его, ходить в
магазин, чтобы покупать ему еду. Она наконец стала отходить от своих постоянных дум,
следя за ним, ее разбитое сердце стало постепенно оживать, благодаря любви к нему. Она
посвятила себя уходу за маленьким щенком, который чуть ли не постоянно нуждался в ее
внимании, и периодически ее преследовали слова Камаля: «Один из вас должен сделать 
 первый шаг, и не уверен, что он способен его совершить».  
Если Дерек ощущал хотя бы половину той боли и страданий, которые чувствовала она и
причинила ему, и у него не было Кингмейкера, как у нее, он не сможет двигаться вперед,
не сможет вообще куда-нибудь двигаться, просто не сможет жить полноценной жизнью.
Если Дерек находился в таком же замороженном состоянии, как и она, производя какие-то
автоматические движения и также страдал, то нужно с этим что-то делать, стала возникать
у нее мысль, несмотря на боль, которую все время испытывала.
Через десять дней, как Джоанна принесла Лондон самый потрясающий подарок за всю ее