Тысяча поцелуев

Высказавшись, он отступил и учтиво пожелал ей доброй ночи.
На секунду ему показалось, что разговор наконец закончен, но тут она сказала то единственное, что могло оправдать ее в его глазах:
– Они моя семья.
Он зажмурился.
– Они моя семья, а вы их смертельно ранили. За это я никогда вас не прощу.
«Я себя тоже…»
 
Глава 4
 
Наступило редкое мгновение, когда молчание воцарило на собрании кузин Смайт-Смит, но именно так и случилось, после того как лорд Хью учтиво поклонился и покинул гостиную.
Пять оставшихся дам – четыре сестры Плейнсуорт и Хонория – несколько секунд не произносили ни слова, переглядываясь в ожидании, пока пройдет приличествующее случаю время: посторонний мог почти слышать, как они отсчитывают мгновения.
И действительно, когда Сара мысленно досчитала до десяти, Элизабет объявила:
– Что же, это было не слишком деликатно.
– О чем ты? – обернулась Хонория.
– Ты пытаешься свести Сару и лорда Хью, не так ли?
– Разумеется, нет! – воскликнула Хонория, но возмущенный вопль Сары был куда громче.
– А следовало бы! – радостно захлопала в ладоши Френсис. – Мне очень нравится лорд Хью. Конечно, он бывает немного чудаковат, зато умен и очень хороший стрелок.
Последнее замечание привлекло взгляды всех присутствующих.
– Он ранил кузена в плечо, – пояснила Френсис. – Дэниел так сказал.
– Не представляю, как можно было вообще это обсуждать, – возмутилась Хонория, – и ничего не хочу слышать, особенно перед свадьбой. – Она решительно обратилась к Саре: – Я хотела просить тебя об одолжении…
– Пожалуйста, скажи, что это никак не связано с Хью Прентисом.
– Это связано с Хью Прентисом, и мне нужна твоя помощь.
Сара вздохнула с театральным драматизмом. Она обязательно исполнит просьбу Хонории, и обе это знали, но даже если и была готова сдаться без борьбы, то уж никак не без жалобы.
– Я очень боюсь, что сэр Хью будет неловко чувствовать себя в Фенсморе.
Сара не нашла ничего предосудительного в этом заявлении: если даже и так, то это вряд ли ее проблема, и к тому же он это заслужил, – но все же решила проявить дипломатичность в соответствии с обстановкой:
– Думаю все дело в том, что он не слишком общителен.
– А мне кажется более вероятным, что он попросту застенчив, – возразила Хонория.
Харриет, все еще сидевшая у письменного стола, восторженно охнула.
– Мрачный герой. Самый загадочный тип мужчины! Я изображу его в своей пьесе!
– Той, что с единорогом? – поинтересовалась Френсис.
Харриет показала пером на Сару:
– С героиней, которая ни слишком розова, ни слишком зелена.
– Он подстрелил твоего кузена! – рявкнула Сара, круто разворачиваясь лицом к младшей сестре.
– Это было сто лет назад! – протянула Харриет.
– И он наверняка сожалеет, – добавила Френсис.
– Помолчала бы: в твои одиннадцать еще рано судить о характере мужчины, – резко оборвала ее Сара.
Френсис парировала, хитро прищурившись:
– Зато не рано судить о твоем.
Сара перевела взгляд с сестер на Хонорию. Неужели никто не понимает, как он ужасен? Уже забыли, что он едва не уничтожил семью? Он кошмарен. Стоило поговорить с ним две минуты…
– Он часто чувствует себя не в своей тарелке в людных местах, – признала Хонория, бесцеремонно вторгаясь в полные негодования мысли Сары. – Стало быть, надо сделать все, чтобы он чувствовал себя здесь как дома. Я… – Оглядев комнату, девушек, наблюдавших за ней с нескрываемым интересом, она осеклась было, но потом сказала: – Прошу меня простить.
Подхватив под руку, Хонория вывела Сару из гостиной и потащила по коридору в другую комнату.
– Я что, должна теперь нянчится с Хью Прентисом? – взорвалась Сара, как только кузина закрыла дверь.
– Конечно, нет! Но я прошу тебя сделать все, чтобы он почувствовал себя желанным гостем, хотя бы сегодня вечером.
Сара издала стон негодования, а Хонория как ни в чем не бывало продолжила:
– Думаю, он весь вечер простоит в углу, один.
– А может, ему так нравится…
– Но ты любого умеешь разговорить, – настаивала Хонория. – Всегда найдешь что сказать.
– Только не ему.
– Ты ведь даже не знаешь его! Неужели он так ужасен?
– Конечно, мы с ним встречались: вряд ли в Лондоне остался хоть один человек, с кем я не была бы знакома, но он мне кажется таким жалким…
– Я не сказала, что вы не знакомы, я сказала: ты его не знаешь, – поправила Хонория. – Это не одно и то же.
– Если ты решила придираться к пустякам, так и быть, – неохотно пробормотала Сара.
Хонория чуть склонила голову, давая понять, что вся внимание.
– Я его не знаю, но встреча наша была не особенно приятной, хотя все последние месяцы я старалась быть дружелюбной.
Хонория недоверчиво хмыкнула.
– Но это так! – запротестовала Сара. – Не могу утверждать, что пыталась так уж усердно, но должна тебе сказать, что этого человека не назовешь блестящим собеседником.
Хонория едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, и это лишь подогрело раздражение Сары:
– Я пыталась с ним поговорить, как это принято в светском обществе, но он никогда не отвечает так, как следует.
– А как следует? – поинтересовалась Хонория.
– В его присутствии мне не по себе, – призналась Сара. – И я совершенно уверена, что он меня терпеть не может.
– Не говори ерунду, – отмахнулась Хонория. – Тебя все любят.
– Нет, это тебя все любят: я же лишена твоей доброты и чистоты сердца.
– О чем ты?
– Всего лишь о том, что ты в каждом человеке ищешь лучшее. У меня более циничный взгляд на мир. – Сара помолчала. Какие слова найти? – На свете есть люди, которые находят меня крайне неприятной.
– Неправда! – воскликнула Хонория, но скорее механически.
Сара была совершенно уверена: если бы кузине дали больше времени, чтобы обдумать ее заявление, та поняла бы, что это правда, хотя все равно ответила бы то же самое, поскольку была на удивление преданной.
– Это правда, – кивнула Сара, – но меня это не особенно волнует, особенно в отношении лорда Хью, учитывая, что я испытываю к нему те же чувства.
Осознав слова кузины, Хонория закатила глаза, не так уж картинно, но Сара слишком хорошо знала ее, чтобы не понять смысл жеста: добрая и мягкая, она была явно близка к истерике.
– Думаю, тебе стоит дать ему шанс, – сказала наконец Хонория. – Ты никогда не беседовала с ним по-настоящему.
Еще бы, мрачно подумала Сара. Дело едва не дошло до драки! И она уж точно не знала, что ему сказать. Ей становилось плохо каждый раз, когда она вспоминала их встречу на празднике по случаю помолвки Данвуди. Она только и делала, что говорила банальности. И, кажется, даже топнула ногой. Он, возможно, посчитал ее полной идиоткой, и, по правде говоря, она и сама считала, что вела себя как таковая.
Впрочем, ей все равно, что он о ней думает: не стоит придавать слишком большого значения его мнению, – но в тот ужасный момент в библиотеке Данвуди несколькими короткими словами Хью Прентис низвел ее до личности, которая ей не слишком нравилась.
И это было непростительно.
– Не мне указывать тебе, с кем ладить, а с кем нет, – продолжила Хонория, после того как стало ясно, что Сара не собирается отвечать. – Но уверена, что ты сможешь найти в себе силы вынести общество лорда Хью хотя бы день.
– Сарказм тебе идет, – с подозрением заметила Сара. – Когда только ты этому научилась?
– Я знала, что могу на тебя положиться, – улыбнулась Хонория.
– Разумеется, – пробормотала Сара.
– Не так уж он и неприятен. Если честно, мне он нравится. И я считаю, что он довольно красив.
– Мне нет дела до его внешности.
Хонория ухватилась за сказанное:
– Значит, ты все-таки заметила, что он красив.
– Я этого не говорила. – парировала Сара. – И если ты пытаешься играть в сваху…
– Вовсе нет! – Хонория подняла руки, будто сдаваясь: – Клянусь, я просто пошутила. У него очень славные глаза.