Одного раза недостаточно

- Посмотри... тут ничего нет. 
- Нет... убери... если я увижу некое подобие человека, я буду чувствовать, что совершила убийство. 
- Послушай, сестра... Очевидно, Господь хочет, чтобы ты родила. Тут ничего нет. Ребенок по-прежнему в тебе. 
- Но мне показалось... что меня точно вывернуло наизнанку. 
Он улыбнулся: 
- Ты испытывала оргазм, моя милая Карла. Потом, лежа возле нее, он сказал: 
- Теперь ты должна думать о будущем... своем и ребенка. 
- Наверно, такое случилось не только со мной. Что делают другие? 
- Беременных отправляют в русские трудовые лагеря. Доктора принимают у них роды. Дети попадают в приюты. Их будет растить государство. Сибири нужны рабочие руки... когда дети вырастут, их пошлют туда. 
- А что будет с детьми, живущими в обители? 
Капитан вздохнул. 
- Пока я здесь, им ничего не угрожает. Но в любой момент меня могут откомандировать в другое место. Как долго продлится наш мир с Германией? Уже сейчас появляются взаимные претензии... 
- Значит, мне следует поискать А. К. Он закрыл ей рот рукой. 
- Я не хочу ничего слышать. Но я дам тебе немного денег. Я не должен знать о твоих планах. 
- Мне следует прежде всего вывести из страны детей. 
- Пожалуйста, Карла, ни о чем мне не рассказывай. 
Каждый день он приносил деньги. Она никогда не спрашивала, где он доставал их, а он не интересовался, что она с ними делала. Если капитан и замечал, что количество детей в обители уменьшалось, то он не говорил об этом. Однажды вечером он застал Карлу одну. Она сама приготовила еду и поставила на стол свечи. Сменила рясу на платье. Он изумленно уставился на девушку, протянувшую ему бокал вина. 
- Тебе разрешают ходить без рясы? - спросил он. 
- Я - не монахиня, - ответила она. - Садись, Григорий. Я хочу многое рассказать тебе. 
Во время обеда она поведала ему о событиях, предшествовавших ее приходу в обитель. При пересказе биография Карлы казалась такой короткой и бедной событиями... И вот она сидит в монастыре с красивым молодым русским и ребенком, зреющим в ее чреве. 
- Как ты решила поступить с ребенком? - спросил он. 
- А. К. позаботится о нем. Я постараюсь пробраться в Швецию... рожу там... оставлю малыша в какой-нибудь семье. 
- И что дальше? 
- Поеду в Лондон. У сестры Терезы там есть брат. Дядя Отто. Я знаю его адрес. 
- А ребенок? 
Она пожала плечами. 
- Он поживет в Швеции. Я буду посылать деньги на его содержание. 
- Но к чему тебе лишние хлопоты, если ты не хочешь этого ребенка? Родив малыша здесь, ты сможешь сдать его в приют. 
Глаза Карлы сверкнули. 
- Наполовину он мой. Мир так жесток. Я должна дать ребенку какой-то шанс. Он не будет знать, что я - его мать. Я буду лишь посылать деньги. 
- А потом когда-нибудь заберешь ребенка к себе? Она покачала головой. 
- Я стану балериной. Это тяжелая работа. Буду давать ему деньги... а не любовь. Тогда он не будет тосковать по тому, чего никогда не имел. 
Она с печальным видом коснулась своего живота. 
- Ребенок не должен расти, зная, что он был нежеланным. Пусть считает, что его родители умерли. 
Этой ночью он постоянно обнимал ее. И она внимательно смотрела на Григория, словно стараясь запечатлеть в памяти его образ. 
- Я никогда не забуду тебя, Карла, - сказал он, когда они занимались любовью. 
Она прижалась к нему. Карла уже знала, что никогда не сможет полюбить мужчину, но она испытывала к Григорию чувство благодарности... и у него было такое молодое, сильное тело. 
*** 
Карла закрыла глаза; самолет начал снижаться перед лондонским аэропортом "Хитроу". Она направила Джереми телеграмму. Но приедет ли он? Он так постарел. При каждой очередной встрече ей казалось, что он еще немного усох. Что она будет делать, когда Джереми не станет? 
Самолет приземлялся... На летном поле толпились фоторепортеры. Карла закрыла лицо и вслед за сотрудником аэропорта направилась к лимузину. Джереми Хаскинс ждал ее в машине. Сев рядом с ним, она сжала его руку. 
- Как любезно с твоей стороны встретить меня. Старик заставил себя улыбнуться. 
- В следующем месяце мне исполнится восемьдесят, Карла. Пока я еще дышу, я буду считать за честь встречать любой самолет, корабль или поезд, который доставит тебя сюда. 
Она откинулась на спинку сиденья и сомкнула веки. 
- Мы проделали вместе большой путь, Джереми. Он кивнул. 
- Я понял, что нас ждет, когда впервые встретил тебя... 
Они познакомились в бомбоубежище. Карла дрожала от страха. Это был ее первый день в Лондоне. Улыбчивый дядя Отто привез девушку к себе домой. Она расположилась в уютной комнате. Тетя Боша оказалась ласковой и приветливой женщиной. Они все утро говорили о Польше, об опасностях, которым подвергалась Карла во время бегства. Она старалась уменьшить их, хотя дядя Отто и тетя Боша интересовались подробностями. Карла опустила наиболее страшные эпизоды изнасилование русскими солдатами, ее беременность. Она охотно описывала подвиги А. К. Дядя Отто не слышал о сестре Терезе и ее семье. Ничего не сказав конкретно, Карла дала понять, что сестра Тереза, другие монахини и дети находятся в безопасном месте. 
Вечером она отправилась на прогулку. Дядя Отто посоветовал ей не уходить далеко от дома. В любую минуту мог начаться налет. Германия безжалостно бомбила Лондон, и англичане привыкли проводить ночи в бомбоубежище. После октября нацисты отказались от дневных рейдов - королевские ВВС заставили люфтваффе дорого заплатить за свою наглость. Но ночные бомбежки Лондона продолжались. Они порождали панику и приносили заметные разрушения, не имевшие большого военного значения. 
Пройдя с десяток кварталов, она услышала вой сирены. Карлу точно парализовало. Люди бежали мимо нее из домов к ближайшей станции метро. Она поспешила назад к дому, но потом остановилась, поняв, что не успеет добраться туда до начала налета. Дядя Отто и тетя Боша, вероятно, прячутся в бомбоубежище. Повернувшись, Карла последовала за людьми. Выбрав себе укромный уголок и закрыв уши руками, чтобы не слышать грохот, она села. 
- Детка, похоже, это твой первый воздушный налет. Она посмотрела на улыбающегося человека. Поняла, что сама улыбается ему в ответ.