Спасение Грейс (ЛП)

Она пожимает плечами, находит данные Грейс, записывает их и передаёт мне.
— Вот, держи.
40
На миг она исчезает в своей подсобке и тут же возвращается с шарфом.
— Грейс забыла его здесь. Думаю, это неплохой предлог.
— Почему ты не рассказала мне о нём раньше?
— Тебе нужно было разобраться в себе, Бакс. Но я рада, что это наконец-то
произошло, поскольку ты рыскал тут всю неделю и грубил каждому, кто осмеливался
посмотреть в твою сторону.
Она смеётся и, покачивая головой, напевает слова из песни «Любовь тратится на
молодых».
— Я даже не заикнулся о любви…
— Называй это, как хочешь. — Она машет мне проваливать отсюда и возвращается
к компьютеру. — Ступай уже за своей девушкой.
Взгромоздившись на стойку, я наклоняюсь и звонко чмокаю Джанет в щёку, после
чего вприпрыжку отправляюсь к парковщику.
— Внедорожник, будьте добры.
— Сию минуту.
Служащий отправляется за моей машиной, а я сверяюсь с часами. Больше четырёх.
Успела ли она вернуться из школы домой?
Пригоняют внедорожник, и я начинаю осторожный спуск по узкой горной дороге.
Свались я за ограждение, никогда не доберусь до Грейс.
Наконец подъезжаю к её маленькому дому в тихом ухоженном районе и, заглушив
двигатель, некоторое время наблюдаю за домом.
Ну и ну, я превратился в маньяка-преследователя.
Покачав головой, выбираюсь из машины и иду к её крыльцу. Звоню в дверь и жду.
Но в доме не раздаётся ни звука. Может, её ещё нет? Снова звоню в дверь и слышу звуки
шагов, затем сердитое мяуканье и громкий глухой удар.
— Да какого чёрта?!
41
 
 
 ГЛАВА 10  
 ~ Грейс ~  
Адский был денёк. Мне и впрямь надо забраться в постель и оставаться там, не то
сломаю себе что-нибудь или вырублюсь от усталости.
Я слегка прикасаюсь к щеке и морщусь, когда голову простреливает боль. Заруливаю
на подъездную дорожку и хмурюсь, увидев там машину Ханны. Обычно по выходным в это
время её нет дома. Ханне приходится работать сверхурочно, поскольку она самый молодой
акушер-гинеколог в Каннингем-Фолсе.
Порой я забываю, что у меня вообще есть соседка по комнате.
С трудом пробираюсь по снегу к крыльцу и, запнувшись о верхнюю ступеньку,
падаю головой вперёд. Но успеваю схватиться за косяк и расцарапываю ладонь.
— Зашибись, ну и отстойный денёк, — стиснув зубы, бурчу я и толкаю дверь.
— Грейс?
— Угу, это я. — Швыряю ключи на столик возле входа и, стянув сапоги, прохожу в
гостиную. — Ты чего так рано дома?
— Просто забежала переодеться, — отвечает она, зачёсывая свои длинные рыжие
волосы в конский хвост. — Тяжёлые выдались роды.
— Ужас, даже слушать не желаю. — Я трясу головой и плюхаюсь на диван.
— Что у тебя со щекой?
Я пожимаю плечом и не отвечаю.
— Грейс, позволь, я взгляну.
— Просто синяк.
— Нет, там ещё порез. Иди сюда.
— Если сдвинусь с места, скорее всего в четвёртый раз за день шлёпнусь на задницу,
а у меня просто не осталось сил, чтобы вновь подняться.
— Ну же, подруга. — Ханна помогает мне встать с дивана и ведёт в свою маленькую
ванную комнату. — Я просто немного промою ранку. Перевязка не потребуется.
— Болит до чёртиков.
— Верю. Как это произошло? — спрашивает она, смачивая несколько ватных
шариков перекисью и промокая порез.
Я сквозь зубы втягиваю воздух.
— Прости, — бормочет она.
— Какая разница, как это случилось?
— Ух, Грейс, с тобой всю неделю невозможно жить, ты превратилась в стерву. Что
за муха тебя укусила?
Я опускаю голову, подпирая её руками, и глубоко вздыхаю.
— Прости, Хан. Я не хотела срываться на тебе из-за плохого настроения. Просто
врежь мне и скажи, чтоб прекратила быть сучкой.
— Лучше поговорю с тобой о том, что тебя беспокоит. Ты сама на себя не похожа.
— Ну, не могу же я всегда быть белой и пушистой, — грубо отвечаю я, тут же в
ужасе закрывая рот ладонью. — Боже, прости!
— Вот видишь? Стерва.
— Я как бы скучаю по Джейкобу.
— Он прямо на вершине той горы, — напоминает она, показывая на гору Белый
хвост.
— Сама знаю.
42
— Так поезжай к нему.
— Нет, это просто мимолётная интрижка.
— Ясно, — качает она головой и прячет перекись обратно под раковину. — По-
моему, тебе стоит начать с ним встречаться. Впрочем, я не лучший советчик в плане
мужчин, так что решай сама. Точно знаю одно: делай то, что сделает тебя счастливой,
девочка, потому что на тебя больно смотреть, а ты этого не заслуживаешь.
Я обвиваю руками рыжую симпатягу и прижимаю к себе.
— Спасибо, ты лучшая соседка по комнате всех времён и народов.
— Не за что. Я бы посоветовала тебе вздремнуть, но этот синяк выглядит так, что
заставляет задуматься о сотрясении мозга. — Она прищуривается и вглядывается в мои
глаза. — Посмотри на свет.
Я подчиняюсь и терпеливо сижу, пока она осматривает меня.
— Всё же жить по соседству с врачом не так уж и плохо.
— Я пришлю тебе счёт, — усмехаясь, бурчит Ханна. — Не-а, никакого сотрясения.
Тебе стоит вздремнуть.
— Хорошая мысль. Ты обратно на работу?
— Да, вечером ко мне придёт ещё одна роженица и несколько женщин.
— Тьфу! Не знаю, как ты можешь работать среди всех этих телесных жидкостей, —
содрогаясь, говорю я и выхожу следом за ней из ванной. — До скорого.
— Пока!
— Мяу. — Дымок — старый кот Ханы, мяукая, просится на руки и трётся о мои
ноги.
— Ах ты, мелкий террорист, из-за тебя я однажды споткнусь и упаду.
Поднимаю кота на руки, трусь носом о его голову и забираю его с собой в спальню.
Быстро натягиваю огромную майку и забираюсь в постель. Дымок присоединяется ко мне
и довольно урчит, пока я погружаюсь в сон.
Дзинь-дзинь!
Я просыпаюсь и очумело оглядываю комнату. Есть два вида короткого сна: первый
— когда просыпаешься отдохнувшая и посвежевшая, и второй — когда просыпаешься, а во
рту сухо, щека в слюне, и не совсем понятно, сколько времени ты проспала.
Этот сон был из последних.
В дверь продолжают настойчиво звонить, так что я отбрасываю одеяло и топаю из
спальни, даже не озаботившись тем, чтобы надеть какие-нибудь лосины.
На самом деле я не собираюсь открывать дверь. Скорей всего, это какой-нибудь
коммивояжёр. Нам явно пора купить на дверь знак «Торговым агентам не беспокоить». Я
как раз пересекаю гостиную, чтобы посмотреть в глазок, и тут Дымок бросается мне под
ноги, я спотыкаюсь и снова шлёпаюсь на задницу.
Ударяю о пол кулаками и ору:
— Да какого чёрта?!
Задница болит, голова болит, сердце болит, будь оно всё проклято!
Уткнувшись головой в руки, борюсь с подступающими слезами. Я так расстроена.
Ну почему у меня не получается быть грациозной? Почему я такая конченая недотёпа?
Дверь отворяется, голыми ногами я ощущаю поток холодного воздуха, после чего
она закрывается, и сильные руки неожиданно поднимают меня с пола.
— Что случилось, любовь моя? У тебя всё хорошо?
Я смотрю снизу вверх в обеспокоенные ярко-зелёные глаза и с унижением чувствую,
как по моей щеке скатывается слезинка.
— Нет, не хорошо, — шепчу я.
Джейкоб опускается на диван и прижимает меня к груди, усадив к себе на колени.
— Тебя кто-то ударил? — Его глаза шарят по моему лицу, а голос внезапно
становится твёрдым как сталь. Он поднимает руку, чтобы прикоснуться к моей щеке, но я