Случайная мама

— Задержитесь-ка на минутку, — сказала Софи, которой пришла в голову запоздалая мысль. — Если вы сочли мою квартиру «удовлетворительной» только сейчас, то откуда вы могли знать, что я смогу разместить у себя девочек? А вдруг оказалось бы, что я — наркоторговка или проститутка? Да мало ли кто вообще?
Тесс скептически приподняла бровь, оглядывая Софи.
— Это весьма маловероятно, — сказала она. — Но все же я вас проверила. У вас нет криминального прошлого, у вас хорошая работа и вы оплачиваете закладную. Кроме того, вы — не «мало ли кто». Вы — та женщина, которую мать этих детей назвала опекуном, а это само по себе рекомендация. Да и девочкам у вас явно понравилось. По-моему, они уже привыкли к бесконечным переездам, бедные крошки. Вы справитесь.
Софи посмотрела на девочек. Тесс была права: она-то ожидала увидеть диккенсовских беспризорников, тощих и бледных, с заплаканными глазами. Однако, судя по всему, они сносили все это со значительно большим присутствием духа, чем она сама.
Софи-то думала, что они будут рыдать, прощаясь со своей бабушкой, но девочки, видимо, не слишком из-за этого горевали. Миссис Стайлс сказала им, что они скоро увидятся, и велела «держать выше нос», что обе и сделали. В результате этого Иззи, понимавшая все буквально, врезалась в воротный столб в конце садовой дорожки. Если у кого-то и были слезы на глазах, так это у миссис Стайлс, которая так крепко сжала губы, провожая девочек, что они побелели. Она захлопнула входную дверь прежде, чем они успели закрыть за собой ворота.
Тут же, как по мановению волшебной палочки, из-за угла выехало черное такси. Софи подошла к обочине, чтобы остановить его, но, не успел ее заметить таксист, Тесс оттащила девушку обратно на тротуар и махнула водителю, чтобы тот ехал дальше.
— В чем дело? — спросила Софи Тесс. — Если в деньгах, так я бы заплатила, пешком отсюда до моего дома далековато, знаете ли. Вряд ли эти двое смогут добрести туда пешком. Ноги-то у них не длинные, да и вообще. — Софи посмотрела на потрепанный битком набитый чемодан, стоявший у ее ног. — Чемодан этот тоже нелегкий.
Тесс покачала головой.
— Девочки, гляньте-ка! — воскликнула она. — Муравьи! — Потрясающе, но дети пришли в восторг от этого открытия и, присев на корточки, стали рассматривать трещину в тротуаре, где сновали туда-сюда насекомые.
Софи вопросительно подняла бровь.
— Мы что, будем теперь проводить урок природоведения? — спросила она.
Тесс подошла поближе к Софи и понизила голос.
— Я же говорила вам, что Иззи пока еще с недоверием относится к машинам, — сказала она. — После аварии.
— Ох… — Софи совсем про это забыла. — Что значит «с недоверием»?
Тесс закусила губу.
— Иззи была в машине, когда погибла Кэрри, — ее как раз везли в ясли. Сбоку в них врезался фургон, который выезжал с перекрестка со скоростью пятьдесят миль в час. Иззи была на пассажирском сиденье. Ей ничего не грозило. Она просидела почти десять минут в полном одиночестве, перепуганная, пока не подоспела помощь, однако физически не пострадала. У Кэрри был ненадежный ремень безопасности. Она, скорее всего, знала об этом, просто не позаботилась починить его. Кэрри скончалась на месте. Ее выбросило из автомобиля. Так что Иззи с некоторым недоверием относится к машинам, в число которых, боюсь, входят и такси.
Софи посмотрела на простирающуюся перед ней дорогу, обсаженную с обеих сторон деревьями. По этой дороге они с Кэрри когда-то давно ходили столько лет, болтая без умолку, строили планы и мечтали о будущем. Кэрри собиралась стать художницей и модельером. Она хотела жить в башне у моря и выйти замуж за рыбака. Софи хотела стать ветеринаром и открыть кошачий приют. А выйти замуж она собиралась за Джейсона Донована. Кэрри так и не изменила своей мечте и более или менее ее осуществила. Планы же Софи постоянно менялись из года в год — то ей хотелось стать самой профессионалом, то иметь мужа-знаменитость. Наконец грезы и фантазии окончательно растворились в ее теперешней жизни, которой она жила. Она прекрасно знала, чего хочет, и прекрасно осознавала, что имеет. Софи думала, что у нее еще достаточно времени, чтобы добиться большего. Но в планы Кэрри точно уж не входило быть выброшенной из машины на глазах у дочери, которую она везла в ясли, и погибнуть. Подруги никогда не задумывались о смерти. Ни сейчас, ни когда-либо вообще.
— Так она понимает, что произошло? — спросила Софи. Уж если быть совсем честной, она не представляла себе, что мог и что не мог понимать трехлетний ребенок. Если бы она задумалась об этом раньше, то пришла бы к выводу, что рассудка у представителей данной возрастной группы приблизительно столько же, сколько у какой-нибудь заурядной собаки — колли или, может быть, немецкой овчарки — и уж гораздо меньше, чем у кошки.
Тесс пожала плечами.
— Она понимает, что ей было очень страшно, и с тех пор она больше не видела маму. У меня до сих пор не было времени, чтобы поговорить с ними об этом.
Софи даже не знала, что ответить, она только почувствовала, как весь груз ужасной утраты, которую пришлось пережить этим детям, начинает давить на нее. Она заморгала изо всех сил, чтобы прогнать подобное ощущение. У нее сейчас нет на это времени, сказала она самой себе. Сейчас нужно целиком сосредоточиться на проекте.
— В конце дороги есть автобусная остановка, — наконец сказала она поднимая чемодан с земли. — Поедем на автобусе.
— В любом случае, — обнадежила Тесс, проверяя свой сотовый телефон, — я заскочу утром и посмотрю, как вы тут, о’кей?
Софи кивнула.
— Хорошо, — ответила она Тесс, отчаянно пытаясь побороть волну захлестывавшей ее паники. — Что мне с ними делать? — прошипела она. — Пока все в порядке, а что, если они начнут плакать или еще что-нибудь?
— Ну, попробуйте их утешить, — сказала Тесс.
— Утешить? — с сомнением переспросила Софи.
— Да, ну а пока приготовьте им чай, — добавила Тесс, глядя на часы.
— Чай? Вы серьезно? О’кей. Как скажете.
Тесс с любопытством смотрела на Софи, пока та провожала ее вниз и открывала входную дверь. Когда гостья выходила, в дверь как раз вошла кошка Софи, Артемида, не выразив ни малейшего намека на приветствие. Софи не обиделась — это же всего лишь Артемида. Она не скоро стала доверять людям. Софи не могла сказать точно, сколько на это ушло времени, но гораздо больше трех лет, начиная с того момента, как девушка спасла ее, забрав из кошачьего приюта. Там она не пользовалась большим почетом и была самым одиноким его обитателем. Но что-то в ней привлекло Софи, и она относилась к ней с рабским обожанием с той самой минуты, как принесла ее домой.
Обычно, когда Артемида заявлялась домой таким вот образом, она сразу же взбегала по лестнице на кухню, где ее ждал ужин. Но сегодня замерла на нижней площадке лестницы, разглядывая ступеньки.
— Ах, ну конечно, — сказала Софи кошке. — К нам тут кое-кто пришел. — Она взяла Артемиду на руки. Кошка напряглась и вцепилась коготками в рукав Софи ровно настолько, чтобы той стало не по себе. Софи восприняла это как хороший знак. Если бы Артемида действительно перепугалась, то она бы ее уже расцарапала и убежала бы в поисках какого-нибудь убежища. — Дело в том, Артемида, что у нас гости. Дети. Да, я знаю, что ты не переносишь шума и возни. Не переносишь, когда кто-то вторгается на твою территорию и прикасается к твоим вещам, но это всего на одну неделю, ладно? Постарайся вести себя хорошо. Ты же не можешь знать заранее — а вдруг эти детишки тебе понравятся, и ты захочешь с ними поиграть. — Артемиду все это явно не убедило, как, впрочем, и саму Софи. В конце концов, единственными представителями животного мира, с которыми Артемиде действительно доставляло большое удовольствие «играть», были дохлые мыши и полузадушенный птенец скворца. Но девочкам все равно не обязательно об этом знать. Софи зашла в гостиную с перепуганной Артемидой на руках и представила ее детям.
— Белла, Иззи, — сказала она. — Это — моя кошка Артемида…