Алмазный эндшпиль

– Наконец-то, – простонала она, падая на стул, – я думала, эта пятница будет бесконечной!
Из «аквариума» высунулся Сема и предложил:
– Уточка, там в холодильнике припрятан кусочек торта. Угощайся.
– Сема, вы мой спаситель!
Изголодавшаяся Майя нырнула в кабинет и с жадностью набросилась на торт. Тем временем Моня опустил наружные шторы, потушил подсветку витрин и включил сигнализацию.
Майя доедала последний кусочек бисквита, когда в заднюю дверь позвонили.
– Сема, гляньте, кого до нас принесло, – невозмутимо попросил Моня.
Дворкин покосился на изображение с глазка камеры и удивленно хмыкнул:
– Верман, это к вам. Ваши юные друзья, Повар и Кулек.
Моня так и подскочил. Схватив трубку домофона, он сердито рявкнул:
– Якова нет! Уехал по делам!
– А когда будет? – раздался искаженный трубкой голос.
– Хотите письменного отчета? – язвительно осведомился Верман. – Я вам не секретарша.
– Пожалуйста! – взмолился голос.
– Если Яша говорит, что у него дела, я не лезу к нему в душу, – немного смягчившись, ответил Моня. – Он будет завтра. Всего хорошего.
Ювелир повесил трубку, но через секунду она зазвенела снова.
– Сема, вызовите охрану! – вскипел Моня.
– Уже вызываю, но вы пока ответьте, чтобы этот звонок не дергал нам нервы, – попросил Сема.
– Что еще?! – взвыл Верман, схватив трубку.
Снаружи вздохнули.
– Моня, нам нужно с вами поговорить, – с напряженной вежливостью попросил говорящий. На этот раз Майя узнала голос Данилы-Кулька.
– Если у вас есть до меня разговор, приходите завтра.
– Это срочно. Пожалуйста! Только на пять минут! – упрашивал Данила.
– Нет.
– Только на минуточку! И мы больше не будем пить пиво у вас на заднем дворе.
– Черт с вами, – сдался Верман. – Но предупреждаю, если вы собираетесь меня грабить, наша охрана в соседнем здании.
Трубка истерически хихикнула.
– Нам только на минуточку… – повторил Кулек.
– Кой черт принес этих двоих на ночь глядя, – проворчал Моня и, шаркая, побрел к выходу.
Стоило ему отпереть дверь, как Повар с Кульком ввалились в салон.
Вид у обоих был диковатый и одновременно возбужденный, словно у гиен, которые завалили льва и теперь опасаются мести прайда. Данила нервно шмыгал и без конца потирал руки. Повар выглядел получше, но и он косился на дверь, будто ожидал погони.
– Так, ваша минуточка пошла, – брюзгливо известил Моня, сел и сложил пухлые ручки на коленях. – И шо вы имеете мне сообщить?
Данила полез во внутренний карман куртки, вытащил оттуда что-то размером с орех, зажатое в кулаке, и осторожно опустил на прилавок. Разжал пальцы – и на стекло выкатился продолговатый синий камень.
– В общем, это… – хрипло начал Кулек. – Это, короче, вот.
Данила беспомощно оглянулся на привалившегося к стене Повара, и тот почувствовал, что должен прийти приятелю на помощь. Но он так нервничал, что нужные слова не находились. Поэтому Коля ограничился подтверждением.
– Ага, – пробасил он. – Точно. Вот.
Несколько секунд Моня без выражения смотрел на камень. Затем поднял глаза на Данилу.
– Это что? – шепотом спросил он. – Что вы мне принесли?!
За его спиной Сема, как черепаха, вытянул голову вперед.
– Это «Зевс», – тщетно стараясь казаться спокойным, сообщил Кулек. – С выставки. Синий, значит, бриллиант.
Бисквит выпал у Майи из руки и мягко шлепнулся на стол. Моня шарахнулся от камня так, словно это была гремучая змея. Сема присвистнул.
Майя на цыпочках подкралась к двери и уставилась на камень. Действительно, синий!
– Врешь, – неуверенно предположил Верман.
Кулек не ответил.
– Так это – вы?!
Кулек потупился.
– Но как?! – заорал Моня. – Как вы, дебилы, смогли его украсть?!
Кулек с Поваром переглянулись, и Данила рассказал как. Незамеченная ими Майя сидела в кабинете, слушала и только диву давалась.
Они угнали старую «Газель», попросили знакомого помочь, и тот за небольшую плату согласился поработать водителем. Кулек без труда узнал, как зовут директора парка «Сокольники» и его заместителя, имеющего отношение к выставке, состряпал на компьютере липовое разрешение на непонятные работы и шмякнул печать из ластика. Документы ни у кого не вызвали подозрений, а фамилия «Куликов» и потертые костюмы электриков в буквальном смысле открыли для них двери павильона.
– Мы как рассудили-то, – объяснял взволнованный Данила. – Стрелять по сейфу бесполезно. По нам самим открыли бы стрельбу. Да и не пробьешь стекло, слишком оно толстое, сволочь. Тогда Повар говорит: а давай его целиком утащим, с сейфом. На фига, говорит, красть один бриллиант, если можно украсть в коробке?
– Странно, что вы весь павильон не утащили! – не выдержал Моня.
Данила шмыгнул и вытер нос рукавом.
– У меня был электрошокер. Я охраннику сунул бумагу, а сам его – тык в горло… Он и отрубился. Главное – все делать быстро, чтобы никто не спохватился. Мы так рассчитали, чтобы внутри не больше двадцати секунд. Иначе дело швах, засекут.
– Как вы достали бриллиант из сейфа? – полюбопытствовал Сема.
– Сейф сам треснул, пока мы его на шнуре тащили.
Им даже не пришлось ничего вскрывать, хотя они запаслись инструментами и автогеном. В том месте, где оторвалась железная ножка, по стеклу пошла трещина. Они расширили ее и вытащили свою добычу.
Кулек с Поваром ничего не боялись, когда обдумывали ограбление, не боялись, когда осуществляли его, и даже когда удирали по московским улочкам с бриллиантом, лишь хохотали над облапошенными придурками. Страшно им стало потом, когда они увидели новости. Парень-водитель сразу смылся, получив свою мизерную долю: он даже не знал, в чем участвовал. И Кулек с Поваром остались вдвоем. А третьим был «Зевс».
– Дуракам везет, – подытожил Верман, выслушав Кулька. – Ваше счастье, идиоты, что вас обоих там не пристрелили.
– Это был точный расчет, – самодовольно начал Кулек, но, заметив взгляд Семы, осекся. – Не, мы победители, реально! А победителей не судят.
– А что с ними делают? – ласково спросил Дворкин. – Как вы, голуби мои, видели свою дальнейшую жизнь с этим красивым камушком?
Выяснилось, что налетчики видели себя – отдельно, камешек – отдельно. Бриллиант они хотели продать через Яшу.
– Мы думали, сможем за деньги его сдать кому-нибудь. Он же диких бабок стоит!
Они действительно не подумали, что станут делать после ограбления. Единственной ниточкой, связывавшей их с ювелирным миром, был племянник Вермана. Кулек рассчитал так: Яшка найдет для них покупателя и за это получит свою долю. Двадцать процентов, все по-честному.
Но дозвониться до Яши они не сумели.
– Он знал? – прорычал Моня, привстав. – Знал о вашем плане?
Кулек испуганно затряс головой. Нет-нет, ни в коем случае! Они с Поваром опасались, что Яшка станет их отговаривать, и потому решили сообщить ему обо всем постфактум. Рассудили, что в этом случае Яше некуда будет деваться: не бросит же он друзей без поддержки, раз бриллиант уже у них!
Узнав, что племянник даже не догадывался об авантюре, Моня немного успокоился.
– Хорошо, – медовым голосом протянул он, – и зачем же вы пришли ко мне?
Кулек понимал, что юлить бесполезно. И честно признался, что после ограбления им с Поваром стало страшно. Они не могли дозвониться до Яши, не знали, что им делать с добычей, а услышав о том, что за их поимку банком объявлено вознаграждение, и вовсе перепугались.
Они боялись обратиться к знакомым, потому что были уверены, что те сдадут их с потрохами и бриллиантом. К тому же основная часть знакомых специализировалась на отъеме сотовых телефонов в ночных подворотнях. Кулек не без оснований предполагал, что синие бриллианты – это не их уровень.
И тогда они вспомнили про Моню. Вот кто станет их пропуском в мир больших состояний и сверкающих бриллиантов! Некоторое время Кулек и Повар всерьез обсуждали идею: зарыть бриллиант под верандой детского садика, а самим идти сдаваться на милость Верману. Но в конце концов тревога за их сокровище победила, и камень они потащили с собой.