Алмазный эндшпиль

Бледные, перепуганные, шарахающиеся от каждого прохожего и от собственной тени, они добрались до «Афродиты» и теперь понуро сидели перед двумя ювелирами, избегая глядеть на бриллиант.
– Сема, посмотрите внимательно на этих двух молодых людей, – попросил Верман. – Вы видите перед собой образцовых идиотов. Их можно помещать в музей мадам Тюссо, люди будут платить деньги, чтобы сфотографироваться с ними и выглядеть умными на их фоне. Запомните эти лица!
Кулек встрепенулся:
– Но камешек и в самом деле дорогой! Вы ведь можете продать его, правда? Возьмите себе сорок процентов. Нет, половину! А половину – нам. Верно, Коль?
Повар уныло кивнул. Он уже двадцать раз пожалел о том, что они решились стащить эту стеклянную дуру со всем содержимым. Одни проблемы от этого синего бриллианта.
Моня усмехнулся.
– То, что вы по умолчанию записали меня в перекупщики краденого, меня уже не удивляет. В свете ваших подвигов это выглядит совсем невинным. Я даже готов простить вам попытки втянуть нас с Яшей в это дело.
Кулек воззрился на него с подозрением: мягкость Вермана не сулила ничего хорошего.
– Шестьдесят процентов, – упавшим голосом предложил он.
Верман нехорошо засмеялся.
– Значит, я должен продать на загнивающий запад этот редчайший бриллиант и поделиться с вами по справедливости, так?
Повар кивнул. Кулек отчего-то воздержался.
– Хорошо, – согласился Моня. – Допустим. Даже если вообразить, что я согласился бы пойти на такое – только вообразить! Вы понимаете, что даже в этом случае ваш план все равно провалился бы с блеском?
Друзья переглянулись.
– Это почему? – рискнул осторожно спросить Повар.
Майя затаила дыхание.
Верман привстал со стула и набрал побольше воздуха.
– Потому что это – не бриллиант! – прогрохотал он, указывая на камень. – Дурни, это не он!
У Повара отвисла челюсть. Данила непонимающе глядел на ювелира. А Моня продолжал бушевать:
– Неужели вы, идиоты, не задались вопросом: почему редчайший камень стоимостью в несколько миллионов долларов стережет всего один охранник? Нет? Вам не пришло в голову, почему вы с такой легкостью украли его? Да потому что его толком и не охраняли! А почему его толком не охраняли? Потому что не видели в этом смысла! А почему не видели смысла? Да потому что НИКТО! НИКОГДА! НЕ ВЫСТАВЛЯЕТ! НАСТОЯЩИЕ! КАМНИ!
Моня выдохся и упал на стул. Дворкин сочувственно покивал, глядя на окаменевших приятелей.
Изо рта Повара вырвался жалкий писк:
– Как?!
– Верман, не вставайте, я им объясню, – Дворкин лучился добродушием.
И объяснил. Владельцы дорогих украшений или драгоценных камней давно отказались от практики выставлять свои сокровища на всеобщее обозрение: слишком уж велик риск ограбления или кражи. Как ни пытайся обезопасить себя, воры и грабители идут на шаг впереди. Но самое главное состоит в том, что зрители все равно не в состоянии понять, какой именно камень им показывают.
– Вы понимаете, голуби, – ворковал Сема, – что даже ювелир через стекло витрины не отличит бриллиант от подделки? Даже профессиональный ювелир! Что уж говорить об обычных людях. Ограните правильно зеленое стекло – и вот готов вам изумруд. Можно получить любой оттенок. Вместо бриллиантов используются фианиты. В конце концов, всегда можно изготовить синтетическую копию вместо природного камня, и только лабораторный анализ расскажет правду. А если нет разницы, зачем рисковать настоящим камнем? Все это – имитация! А кто будет всерьез охранять имитацию? Тратить деньги на охрану? Никто.
Кулек выглядел потрясенным. Его узкая мордочка съежилась и стала похожей на мышиную.
– Всюду обман, – прошептал он. – Всюду обман…
– Забавно слышать это от грабителя, – хмыкнул Моня. – Могу тебя утешить: Оружейной Палате ты вполне можешь доверять. Там все неподдельное. Не хотите попробовать забраться в Оружейную Палату?
Данила и Коля потерянно молчали. Наконец первый выдавил, указывая на принесенный камень:
– А что же это? Стекло?
Дворкин достал из кармана ювелирный пинцет и осторожно взял «бриллиант». Моня молча протянул лупу.
– Нет, этого недостаточно, – пробурчал Сема и ушел в свою мастерскую, где возился, что-то ронял и, наконец, затих.
Высунулся он минут через пять.
– Ручаться честным именем не стану, но, похоже, ваш камешек синтетический. Спрессовали его, голубчика, добавили в него синего цвета. Вот и получился фальшивый «Зевс». А настоящий лежит себе где-нибудь в банковском сейфе.
Моня удивился.
– Смотрите-ка, Сема, владельцы не поскупились на хорошую имитацию. Синтетика тоже стоит денег. Не таких, конечно… Да и продать вы его не сможете, камушек уж больно хорошо известен…
Повар не выдержал.
– Что нам теперь делать?! – жалобно спросил он. – Заберите у нас его, а?
Моня недобро прищурился.
– Под тюрьму меня подвести решили? Чтобы завтра к Верману пришли с обыском и нашли эту фиговину? Не дождетесь! Так и быть, я не стану звонить в милицию и сообщать им, какие дураки у меня были в гостях. Забирайте то, с чем пришли, и идите вон в ту дверь. Можете даже попробовать продать ваш искусственный брильянтик перекупщикам. Только учтите… – Верман понизил голос, – вы не ларек с пивом грабанули и даже не ювелирную лавочку. Подняли шума больше, чем водопад «Ниагара». Банк ни за что не признает, что выставлял подделку! Значит, для всех вы – те самые грабители, которые взяли «Зевса». Да за вами будут охотиться, как за морскими коровами!
– Верман, морские коровы вымерли, – подал голос Сема.
– Потому и вымерли. Сейчас оперативные группы уже шерстят свидетелей и просматривают записи с камер. И скоро ваши юные лица, не обремененные интеллектом, будут взирать на нас со стенда «Разыскиваются». Что вы смотрите на меня как на бога Кришну, господа Кулек и Повар? Думаете, я могу решить вашу маленькую проблему?
– У нас проблема только в том, чтобы покупателя на камень найти, – набычился Повар. Кулек толкнул его острым локтем в бок.
– У вас проблема в том, что господь недовложил мозгов в ваши головы! – констатировал Верман. – Все, забирайте имущество банка и идите. И когда вас возьмут, не вздумайте рассказать, зачем вы приходили к Моне Верману! Скажете, что узнавали цены на крупные бриллианты. Ступайте, господа грабители, ступайте. Вас ждет новая жизнь.
Данила с Колей нехотя встали. Кулек сунул камень в карман, как будто это была простая стекляшка, и оба поплелись к выходу.
Не дойдя до двери, Данила обернулся.
– Моня, что нам делать? – умоляюще спросил он. – Скажите серьезно, а? Пожалуйста!
Сардоническая ухмылка исчезла с лица Вермана.
– Я скажу, – отчеканил он. – Берите билеты в кассе, садитесь на электричку и уезжайте к бабушке в деревню. Там посидите пару-тройку месяцев, поможете старушке по хозяйству. Камень спрячьте и не вспоминайте про него. Вообще не вспоминайте! Через четыре месяца можете возвращаться. И чтоб о вас никто ничего не слышал! Проговоритесь хоть одной живой душе – и все, кранты кроликам. Тогда умные советы старого Мони Вермана вам уже не помогут.
В глазах у Данилы блеснула надежда.
– А ведь у нас правда есть дом в деревне! Под Тверью! Яша знает где.
– Вот пусть кроме Яши больше никто не знает, – остановил его Моня. – Если сбежите сейчас, есть шанс, что вас не схватят.
Кулек и Повар вылетели из салона так стремительно, словно собирались бегом бежать до своей деревни. Сема запер за ними дверь и обернулся к Моне с озабоченным видом.
– Не могу я их сдать, – отозвался Верман на невысказанный вопрос. – Меня же и приплетут. Скажут, Моня Верман подбил двух дурней на ограбление, а потом решил дать задний ход. Но как они все продумали, а?! Ты чуешь, Сема?
– Я чувствую, что все это плохо пахнет.
Тут Майя появилась на пороге комнаты как привидение, и оба ювелира вскрикнули. Моня схватился за сердце:
– Господи, Марецкая! Ты откуда?!
– Торт! – вспомнил Сема.