Дорога в лето (ЛП)
Я слышу, как он выдыхает. Видимо, до этого он задержал дыхание, думая, что я пьяная водила машину.
— А парень? — спрашивает Мэт. — За что его судили?
— Бывший парень, — поправляю я. — За хранение марихуаны.
Мэт опять шокирован.
— Эм… ты куришь травку?
Я морщу нос.
— Боже, нет. Она пахнет как грязная спортивная одежда.
— Что ж, это не так уж и плохо, — произносит он. Ещё один фейерверк взрывается в небе, на этот раз зелёный. Мэт с вызовом приподнимает бровь. — Какие ещё скелеты в твоём шкафу?
— Ха, — говорю я со смешком. — Мне можно даже и не говорить про свою семью.
Фиолетовый фейерверк отражается в озере и освещает лицо Мэта. Он молчит, и я слышу треск от фейерверка. Вдали кто-то смеётся.
— Что ж, думаю, все семьи по-своему не идеальны, — говорит он.
Пока белый фейерверк взрывается в ночном небе, я вижу его милое и грустное лицо и знаю, что он думает о маме. Образ чопорной знаменитости Мэта Финча спадает, и передо мной сейчас находится парень, которого я знаю — немного сломленный и потерянный.
Мы стоим по грудь в воде, и я делаю шаг навстречу. Я настолько близко, что решаюсь перейти свою собственную линию запрета.
— Не смей, — говорит Мэт, отступая. — Не целуй меня из жалости.
— Что? — смеюсь я, будто он ничего не понимает. — Ты же сам этого хочешь.
Нет, я этого хочу. Слава богу, он не видит, как я покраснела от смущения.
— Хотя, — произносит Мэт, возвращаясь к своему флиртующему тону, — можешь потанцевать со мной из жалости.
— Ох, какая фраза. Имеет успех с поклонницами?
— Это ты мне скажи.
Он улыбается, и мы стоим слишком близко. Настоящий Мэт — тот, который справляется с горем, тот, от которого я не могу отвести глаз — уже ушёл. И без него ситуация не очень приятная.
— Поклонница? Только в твоих мечтах.
— Действительно, — подмигивая, говорит он.
В воде я кладу руку себе на пояс и, чтобы его успокоить, говорю:
— Прекрати подмигивать. Со мной это не проканает.
Довольный собой, Мэт смеётся.
— Хорошо, хорошо, прости. Друзья?
Он протягивает руку, и я пожимаю её, хоть и сомневаюсь.
— Друзья.
Но он не отпускает мою ладонь, только сжимает её крепче. До того как я понимаю, что происходит, он ныряет под воду, таща меня с собой.
— Мэт! — кричу я, но уже слишком поздно. На несколько секунд я погружаюсь с головой под воду, после чего Мэт вытаскивает меня. Мне следует разозлиться, но с волос Мэта тоже стекает вода, и он смеётся так сильно, что я не могу устоять. Откинув голову назад, смеюсь под треск фейерверков настоящим неподдельным смехом.
Но это ещё не вершина. Ни эта сцена на озере, ни поездка домой в насквозь мокрой одежде. И не тогда, когда мы идём через лобби отеля по мраморному полу. И нет, не тогда, пока мы в тишине едем в лифте.
Двери лифта открываются на этаже Мэта. Он поворачивается ко мне, подойдя очень близко. Моё сердце начинает трястись в рёбрах, оно бьётся там, словно пойманная птица.
Наклоняясь, Мэт говорит:
— Сегодняшний день был отличным. Мне... мне он был нужен. Спасибо.
Это маленькое признание открывает настоящего Мэта — не такого бесшабашного, каким он пытается казаться. Он быстро целует меня в щёку, и в тот момент, когда я ощущаю его руку на моей талии, его щеку возле моей щеки — я вижу между нами голубые и зелёные искры. И когда я смотрю, как Мэт уходит, в мире взрываются все-все фейерверки.
Глава 13
.
Мобил
В Алабаме гримёрка Ди выкрашена в тёмно-голубой цвет и оснащена мягкими диванчиками. Её причёска и макияж в полном порядке, Ди сегодня собралась раньше обычного — для того, чтобы встретиться с победительницами конкурса на радио. Подобный конкурс проводят довольно часто, и Ди обычно общается с победителями за кулисами. Однако её нынешняя гримёрка, по сути, состоит из трёх больших комнат, и Ди выпроводила стилиста и визажиста, чтобы пообщаться с победительницами в приватной обстановке.
Победительницы — девочки двенадцати или тринадцати лет — смущаются в присутствии Ди. Одна выглядит так, будто вот-вот расплачется, а другая почти падает в обморок, когда Мэт её обнимает. Он так мило ведёт себя с маленькими поклонницами. Я сижу на диване и умиляюсь, а Мэт и Ди здороваются с девочками.
— Итак, — говорит Ди, садясь на диванчик и принимая расслабленную позу. — В каком вы классе?
— В седьмом, — отвечают девочки одновременно.
Даже ободряющая улыбка Ди не помогает им расслабиться.
— И как школа?
Одна говорит «хорошо», другая — «нормально». Они обе сидят идеально ровно, будто всё, чему их учили мамы, должно быть использовано в присутствии Лайлы Монтгомери.
— Правда? — Ди наклоняет голову. — Я когда-то ненавидела среднюю школу. Там все девчонки были злыми, и у меня был только один друг — Рейган.
Девочки оборачиваются ко мне, и я машу им рукой.
Одна из девочек неуверенно произносит:
— Ну, в школе есть одна девочка, которая постоянно меня задирает.
— Да уж, такие девочки есть везде, — признаёт Ди.
Девочка хочет сказать что-то ещё, но вместо этого бросает долгий взгляд на Мэта. Я понимаю. Они не хотят говорить об этом в присутствии парня. И, может быть, в моём присутствии тоже.
Я поднимаюсь и говорю Мэту:
— Пойдём выпьем колы.
Он наклоняет голову в мою сторону с шаловливой улыбкой.
— Ты приглашаешь меня на свидание?
Не стоило шутить так в присутствии поклонниц, но Ди смеётся:
— Тише, вы двое.
Сверля Мэта взглядом, я решаю ничего ему не говорить. Поднимаюсь со стула и жестом предлагаю ему присоединиться. Мэт идёт за мной к маленькой кухоньке в соседней комнате, и, когда нас становится невозможно услышать, поворачиваюсь к нему.
— Я хотела оставить их наедине.
— Или… — Он смотрит на меня. — Ты хотела остаться наедине со мной.
— Вот уж нет.
Всю прошлую неделю я вела себя очень хорошо, решительно избегая разговоров или прикосновений к Мэту. Он же, наоборот, ведёт себя ужасно, отпуская в мою сторону шуточки с подтекстом только для того, чтобы потешить себя. Это утомительно.
Я открываю дверцу холодильника, выбирая напиток. Мэт опирается на стену напротив, наблюдая за каждым моим движением. После долгой паузы, он, колеблясь, говорит:
— Эй… ты же знаешь, что я просто подшучиваю над тобой, да? Когда говорю подобное?
— Ага, — отвечаю я, беря банку кока-колы. Затем перевожу взгляд на Мэта. — Хочешь?
— Не-а.
Он проводит пальцами по волосам, и я уверена, что он покончил с флиртом. Таким Мэта мы видим редко. Я не поддаюсь на звёздные штучки Мэта Финча, но не могу противостоять парню, который сделал татуировку в честь своей мамы. Парню, который не может говорить про эту татуировку без дрожи в голосе.
Когда Мэт поднимает на меня взгляд, он выглядит мирно. Ухмылка исчезла с его лица, а голос звучит так, будто он оправдывается.
— Я хороший парень, ты же знаешь.
— И скромный.
Откручивая крышку с бутылки, я опираюсь на стойку, пытаясь выглядеть как обычно.
— Это действительно так. — Оглядывая меня, Мэт немного наклоняет голову. — Мне просто нравится щекотать тебе нервы.
— Не тешь себя понапрасну. Ничего ты не щекочешь.
Мы стоим друг напротив друга, смотря глаза в глаза, и я скрещиваю руки на груди. Это отчасти рефлекс — непроизвольное желание защититься, но отчасти я делаю это чтобы показать декольте. Ну а что? Ему можно щекотать мои нервы, а мне нельзя?
— Сегодня я буду петь новую песню. Думаю, тебе понравится.
— Новая песня?
Я вглядываюсь в его лицо и чувствую себя почти преданной, потому что он не упоминал о том, что у него снова получается писать песни. Я не знаю, почему меня это должно касаться, но мне хочется, чтобы касалось. — Уже вторая песня с тех пор, как ты присоединился к туру. Писательская порча прошла?