Возвращение: Тьма наступает (Сумерки)

Тишина.
Когда Стефан, выдержав приличествующую паузу, снова обернулся, то увидел, что Елена стоит на коленях в солнечных лучах, держа халат в руках.
— Елена?
Она знала, что ему она представляется совсем юным ангелом, ушедшим в медитацию.
— Стефан.
— Ты плачешь.
— Я опять стала человеком, Стефан, — она подняла руку и опустила ее, отдав на милость силы земного притяжения. — Я снова человек. Не больше и не меньше. Кажется, мне просто понадобилось несколько дней на то, чтобы снова войти в колею.
Она заглянула ему в глаза. Они всегда были очень зелеными-зелеными. Как кристаллы, подсвеченные откуда-то из глубины. Как летний листок в лучах солнца.
Я могу читать твои мысли.
— А я не могу читать твои, Стефан. Могу уловить только общий смысл, и даже в этом не уверена до конца.
Елена, все, чего я хочу, находится в этой комнате. 
Он похлопал рукой по кровати
 
.
Если сядешь рядом, я смогу сказать: все, чего я хочу, находится на этой кровати.
Но вместо этого она поднялась и набросилась на него — руками обвила шею, ноги переплела с его ногами.
— Я все еще очень молодая, — зашептала она, сжимам его в объятиях, — а если считать по дням, то таких дней, как этот, у нас было не так уж много, но...
— Я все еще слишком стар для тебя. Но для меня возможность смотреть на тебя и видеть, как 
 ты 
смотришь на меня...
— Скажи, что ты всегда будешь любить меня.
— Я всегда буду любить тебя.
— Что бы ни случилось.
— Елена, Елена... Я любил тебя, когда ты была сметной 
,
вампиром, чистым духом, духовным младенцем — и теперь, когда ты опять стала человеком.
— Пообещай, что мы будем вместе.
—Мы будем вместе.
— Нет. Стефан, это я, — она показала на свою голову, чтобы подчеркнуть, что за синими глазами с золотыми искорками скрывается живой ум, и этот ум сейчас перенапряжен. — Я 
 знаю 
тебя. Я не могу читать твои мысли, но я могу читать то, что написано у тебя на лице. Все старые страхи — скажи, они ведь вернули 
сь?
Он отвернулся.
— Я никогда тебя не оставлю.
— Даже на день? Даже на час?
 
Он
помедлил, а потом поднял глаза 
и
посмотрел на 
нее.
 
 Да, если ты действительно этого хочешь. Я не оставлю тебя даже на час. 
Он передал ей это мыс 
ленно;
она знала это, потому что смогла его услышать.
— Я освобождаю тебя от всех твоих обещаний.
— Елена, я давал их всерьез.
— Знаю. Просто я не хочу, чтобы ты терзался чувством вины, когда уйдешь.
Без всякой телепатии она могла сказать, о чем он сейчас думал, могла определить это до нюансов, до мельчайших деталей: «Развесели ее. Все-таки она только что очнулась. Может быть, она немного растеряна». А ей вовсе не хотелось становиться менее растерянной, не хотелось, чтобы менее растерянным стал он. Наверное, поэтому она начала нежно покусывать его подбородок. И целовать его. Нет сомнений, подумала Елена, кто-то один из нас двоих явно растерялся...
Время растянулось, а потом неожиданно замерло. Елена знала, что Стефан знает, чего она хочет, — а он хотел всего, что хотела от него она.
Бонни с беспокойством посмотрела на номер, вы светившийся на ее телефоне. Звонил Стефан. Потом она торопливо пробежала рукой по волосам, взбив локоны, и приняла видеовызов.
Но вместо Стефана там оказалась Елена. Бонни начала было хихикать и говорить ей, чтобы она прекратила играть с игрушками Стефана — они ведь для взрослых, — но вдруг осеклась.
— Елена?
— Мне всякий раз придется выслушивать это от каждого? Или только от моей сестры-ведьмы?
— Елена?
— Проснулась и теперь как новенькая, — сказал появившийся на экране Стефан. — Мы позвонили сразу, как проснулись...
— 
 Еле... 
Но ведь сейчас уже двенадцать дня, — вырвалось у Бонни.
— Были у нас кое-какие дела, — мягко перебила ее Елена, и — о, как же приятно было слышать, что она разговаривает именно так! Деланная невинность и абсолютное самодовольство, так что хотелось трясти ее и выспрашивать все, до каждой пикантной подробности.
— 
 Елена 
, — выдохнув, Бонни оперлась на ближайшую стену, и груда носков, рубашек, пижам и нижнего белья, которую она держала в руках, посыпалась на пол, а из ее глаз полились слезы. — Елена, говорят, что ты должна уехать из Феллс-Черч, — это правда?
— 
 Чего? 
— вспыхнула Елена.
— Что вы со Стефаном должны уехать, потому что так будет лучше для тебя.
— Да ни за что на свете!
— Любимая моя малыш... — начал, было, Стефан, но вдруг замолчал, немо открывая и закрывая рот.
Бонни воззрилась на него с недоумением. То, что произошло, произошло внизу, вне поля зрения, но она была готова поклясться, что любимая малышка Стефана только что врезала ему локтем в живот.
— Эпицентр, два часа? — спросила Елена.
Бонни очнулась. Елена никогда не давала времени 
на
размышления.
— Приду, 
 приду 
! — завопила она.
— Елена, — выдохнута Мередит. — Елена! — Второй раз это было похоже на полузадушенный всхлип.
— Мередит. Пожалуйста, не заставляй меня плакать, эта блузка из чистого шелка.
— Она из чистого щелка, потому что это 
 моя 
блузка-сари, и она из чистого шелка.
Неожиданно Елена приняла невинно-ангельское выражение лица.
— Кстати, Мередит, я в последнее время здорово выросла, и...
— Если ты хочешь сказать: «поэтому 
 мне 
она теперь подходит больше», — голос Мередит стал угрожающим, — то должна тебя предупредить, Елена Гилберт...
Ее голос сорвался, и обе девушки расхохотались, а потом заплакали.
— Оставь ее себе. О, господи, оставь себе.
— Стефан? — Мэтт потряс телефон — сначала осторожно, а потом стукнул им об стенку гаража. — Я тебя не ви...— Он остановился и сглотнул. — Е-ле-на? — Это слово прозвучало медленно, с паузой после каждого слога.
— Да, Мэтт. Я вернулась. И то, что здесь, вернулось тоже, — она показала на лоб. — Встретишься с нами?
Мэтт, опершись на новоприобретенную машину, которая была почти на ходу, снова и снова бормотал: «Слава богу, слава богу».
— Мэтт. Я тебя не вижу. Ты в порядке? — Шаркающие звуки. — По-моему, он упал в обморок.
Голос Стефана:
— Мэтт? Она 
 очень 
хочет тебя видеть.
— Да-да-да, — Мэтт поднял голову и заморгал, глядя на экран телефона. — Елена, Елена...
— Прости меня, Мэтт. Тебе необязательно приходить...
Мэтт испустил короткий смешок.
— Ты 
 уверена 
, что ты — Елена.
Елена улыбнулась улыбкой, которая уже разбила тысячу сердец.
— Раз так, Мэтт Ханикатт, я требую, чтобы ты пришел и встретился с нами в эпицентре в два часа. Так лучше?
— Кажется, ты почти ее освоила. Королевскую манеру старой Елены. — Он театрально закашлялся, шмыгнул носом и сказал: — Извини, я немного простыл — а может, аллергия.
— Не прикидывайся, Мэтт. Ты разревелся, как маленький ребенок. Я тоже, — сказала Елена. — И Бонни с Мередит, когда я им позвонила. Так что получается, что я плачу весь день, и в этой ситуации мне надо сниматься с места в карьер, чтобы успеть все приготовить для пикника. Мередит собирается за тобой заехать. Принеси какое-нибудь питье или еду. Целую.
Елена положила телефон. Она тяжело дышала.
— Вот 
 это 
было действительно трудно.
— Он все еще тебя любит.
— Он предпочел бы, чтобы я все жизнь оставалась маленькой девочкой.
— Может быть, ему нравится, как ты говорила «привет» и «до свидания».
— Теперь ты меня дразнишь, — ее подбородок задрожал.
 Боже меня упаси, — мягко сказал Стефан. — Пошли, надо купить все для пикника — и еще купить машину — он схватил ее за руку и потянул вверх.
К удивлению их обоих, Елена взмыла в воздух так быстро, что Стефану пришлось схватить ее за талию, чтобы она не врезалась в потолок.