Дворец из камня
— Я не поняла. Вам нужна монетка?
— Пятачок мне, пятачок моей сестрице или один на двоих, будьте добры, пятачок на двоих, подайте.
У Мири не было денег, ни тяжелых золотых, ни легких медных монет, она так им и сказала, но они ее не отпускали. Мири попыталась мягко отцепить руку мальчика, но он только заголосил еще громче.
— Пятачок, пятачок, будьте добры, — повторяли дети снова и снова, с надеждой глядя на нее.
Мири строго велела им отпустить ее, даже оттолкнула детей, но они лишь усилили напор, прижав ее к воротам. Их пальцы впились в нее, как ястребиные когти. От их одежды и волос шло нестерпимое зловоние, их молящие голоса немилосердно терзали нервы:
— Пятачок, пятачок, подайте…
Откуда ни возьмись, появился Тимон.
— Держите, — сказал он, сунув каждому по серебряной монетке. — А теперь ступайте.
Дети зажали монеты в кулачках и кинулись бежать. Вскоре они исчезли в толпе прохожих на мосту.
Мири сказала, чуть не плача:
— Я говорила им, что у меня ничего нет, но они мне не верили.
— Они привыкли, что люди говорят им «нет». Когда не поешь день или два, голод доводит до отчаяния. На этих улицах слишком много бедных и отчаявшихся.
— Бедных? Но это же столица.
— И в Асленде есть бедняки, Мири. Разве ты не знала? Они повсюду.
Кэтар рассказывала, что босоногие часто голодают, но, пока Мири не увидела этих детишек, она не вполне в это верила.
Потом Мири вспомнила худенькую девочку из неизвестного городка, которую встретила в пути. Вспомнила, как эта девочка смотрела на Мири, когда та ужинала. И как она покусывала палочку. Вспомнила ее худые ножки, босые ступни. У Мири сжалось горло. Ей захотелось вернуться в то мгновение, поздороваться с девочкой, разделить с ней еду.
— Нет, не знала. Прости, — извинилась она и перед Тимоном, и перед той девочкой. — На гору Эскель почти все припасы привозили с низин — из Асленда и остальной части Данленда. Наверное, поэтому я считала, что здесь полным-полно продуктов.
— Многие на равнине живут припеваючи, — заметил Тимон. — Но слишком часто дети фермеров голодают, пока благородные господа набивают себе брюхо. Когда наступят перемены…
Тимон замолчал и огляделся, не подслушивает ли кто.
— Зря я так сказал… Я не имел в виду… Прости. — И он пошел прочь.
«Перемены?» Хватит ли у нее смелости спросить? Мири бросилась за ним, но страх будто не давал ей идти, толкал назад, и ей показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем она догнала Тимона на мосту.
— Подожди. Вчера у дворца кое-что произошло.
Он оглянулся:
— Ты имеешь в виду покушение на короля?
Мири подошла ближе и прошептала:
— Если грядут перемены, я бы хотела знать больше. Я бы хотела помочь.
У Тимона загорелся взгляд.
— Ты не шутишь? Но…
— Я живу во дворце, но я не одна из них. Надеюсь, ты мне поверишь.
Она ведь пообещала Кэтар. Да и воспоминание о худенькой девочке подстегивало к действию.
— Я не могу говорить свободно, — сказал он, — но… мы обязательно побеседуем, как только представится возможность. Сейчас много чего происходит.
И он улыбнулся ей, сверкнув светло-голубыми глазами. Мири невольно улыбнулась в ответ. Сердце ее как-то странно сжалось. Тимон явно был хорошо осведомлен, и Мири впервые подумала, что неизвестные перемены, возможно, окажутся чудесными.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дай монетку, господин, пятачок на горсть зерна.Дай монетку на жилье, чтоб укрыться от дождя.На горячую похлебку, чтоб набить пустой живот,И на старый шарф из шерсти, чтоб не мерзли нос и рот.— Чем вы сегодня занимались? — спросила Мири, входя в спальню девушек.
Она остановилась на пороге, чтобы они взглянули на ее студенческую мантию, если захотят. Никто не захотел.
— Мы шили, — сказала Бена. Она тоже распустила свою каштановую косу, и волосы рассыпались по спине, доходя до талии. С такой прической она казалась еще выше. — Служительницы принцессы участвуют в подготовке свадьбы, то есть, судя по всему, шьют целыми днями.
— И прядут пряжу, — добавила Эса.
— Сколько же ткани нужно для свадьбы? — недоверчиво спросила Герти.
— А я скучаю по каменоломне, — вздохнула Фрид. Она держала руки поднятыми, а Эса наматывала на них пряжу. — Мне бы постучать молотком.
Лиана лежала на боку, выставив крутое бедро.
— Еду нам приносят слуги. Мы даже не моем тарелки. Звание служительницы принцессы не пустой звук. У нас теперь есть положение.
— Я удивлена, что Бритта не смогла записать больше девушек в твою особую академию, — сказала Бена. — Она же все-таки помолвлена не с кем-нибудь, а с принцем.
Мири сняла мантию и оглядела комнату, высматривая Кэтар, — ей не терпелось рассказать о разговоре с Тимоном. Кэтар куда-то ушла, зато Инга, их седовласая дуэнья, растянула в улыбке морщинистое лицо. Инга сидела на софе и ничего не делала. Не шила, не пряла. Только смотрела. Король поручил ей присматривать за девушками, этим она и занималась.
— Уверена, что Эса не отказалась бы от учебы в Замке Королевы, — продолжала Бена. — Да и я тоже, если хочешь знать. Вместо того чтобы шить в этой комнате с утра до…
— И прясть, — перебила ее Эса.
— И пробовать блюда, которые подают нам слуги, словно вельможным дамам, — сказала Лиана.
— Я как вошла, сразу поняла, что здесь чересчур «вельможно», — пробормотала Мири.
— Что?
— Ничего, Лиана. — Мири опустилась на пол и подбросила в воздух подушку. — Сегодня я узнала кое-что новое. Сейчас расскажу. Тогда получится, будто вы тоже побывали на занятиях в Замке Королевы.
— Я хочу послушать, — сказала Эса, поворачиваясь так, чтобы видеть Мири и в то же время использовать руки Фрид вместо шпульки.
Левая рука Эсы после давнишнего несчастного случая в каменоломне не действовала, висела безжизненно.
Мири перечислила различные предметы, названные магистром Филиппом. Но когда она добралась до этики и задачи с картиной и заключенным, девушки затеяли такой горячий спор, что в комнату ворвались двое дворцовых гвардейцев.
— У нас все в порядке, — заверила Мири озадаченных охранников. — Чего не скажешь о том убийце, если только Фрид до него доберется.
— Он убил ребенка! — Фрид вскочила, размахивая обмотанными пряжей руками. — А ты рассуждаешь о том, чтобы освободить его!
Эса тронула ее за руку:
— Это просто выдуманная история.
У Фрид от гнева горели глаза, раздувались ноздри, она шумно дышала.
— С чего вдруг? Если бы я рассказывала выдуманную историю, то в ней не было бы ни слова об убийстве ребенка. Я бы рассказала о том, как легко я перекидываю через голову блоки линдера. И это было бы смешно. Все истории должны быть смешными.
Один из охранников поскреб в бороде:
— Так что, девушки, у вас все нормально?
— Можете идти, — сказала Лиана, взмахнув рукой.
Подали ужин, и Мири попросила у Инги разрешения навестить Бритту и поесть у нее. Инга кивнула, как будто ей было все равно.
В покоях Бритты стояло несколько гардеробов, раскрашенных так же ярко, как домики у реки, и огромная кровать с матрасом, набитым перьями, и с несколькими одеялами. Самой Бритты не было. Мири опустилась на пол и только принялась за пироги с рыбой и картофелем, как дверь открылась.
— Мири! — Бритта обхватила Мири за плечи и повалила на ковер. — Я чуть не забыла, что ты здесь, а когда тебя увидела, то снова очень обрадовалась. Ну разве не чудесно? Как прошел твой первый день?
— Потрясающе! И немного странно. — Она рассказала Бритте о великолепном замке, о старом магистре Филиппе, о Тимоне из Асленда. — У него такие светлые волосы, что кажутся чуть ли не седыми. Он немного старше нас, но временами рассуждает как магистр. Наверное, оттого, что прочел кучу книг. А кстати, не удастся ли тебе устроить туда Эсу? И еще, может быть, Бену? Не хотела просить за Бену — иногда она просто несносна, — но ей вроде бы очень хочется учиться.