«Был жестокий бой»

Нам, конечно же, было странновато слышать такие искренние признания от командира третьей группы. Ведь получалось так, что сам капитан Пуданов отлично понимает всё то, на что сейчас способны его непосредственные подчинённые. Но наше уважение вызывало то, что Саня не стал лукавить перед начальством… А ведь командир роты Батолин именно им и являлся. И товарищ капитан Пуданов оказался предельно честен как с ротным, так и с нами.
Затем мы провели небольшой «совет в Филях». Поскольку не прошло и суток нашего пребывания во враждебно настроенном городе Грозный, а боевым возможностям отряда Аксайского спецназа едва не нанесли непоправимый урон. В случае удачного стечения обстоятельств, на которое и рассчитывали горе-диверсанты… Наш Урал заполыхал бы ярким пламенем, но лишь на первые минут десять-пятнадцать. А потом обязательно бы сдетонировали боевые наши припасы: сначала «мухи» из того ящика, а уж потом мины и пластиковая взрывчатка, ручные гранаты и ВОГи… Но окончательную точку в этом фейерверке поставили объёмно-вакуумные огнемёты РПО. Шестнадцать «Шмелей» разнесли бы грузовик Урал на тысячи мелких осколков.
Данное происшествие несказанно порадовало б не только бойцов-поджигателей. Вся российская пресса, за исключением «Красной звезды» и «Российской газеты», писала об очередном успехе сил чеченского сопротивления. Ну, разумеется в каждой статье на данную тему непременно бы присутствовали фотографии бородатых партизан-абреков, которые и провели эту акцию справедливого возмездия. Не обошли бы газетные писаки злодейски настроенную армию оккупантов и захватчиков… То есть наши «федеральные войска», как принято теперь обзывать Российскую армию. Вполне возможно, что журналюги-либерасты упомянули бы в своих газетёнках и о нескольких разведгруппах из Ростовской бригады. Дескать, и сами-то воевать не умеют, а в чеченскую столицу попёрлись…
Наши «краснозвёздые» корреспонденты конечно же напечатали бы опровержение. Что в ходе ожесточённого ночного боя на территории аэропорта Северный нашими славными ребятками-спецназовцами было уничтожено десятка полтора, а может быть и побольше… [5] В общем, мы истребили какое-то количество коварно подползающих боевиков. Однако в ночном сражении не обошлось и без наших потерь… Но не в личном составе! Ведь мы же спецназовцы из Аксая!.. Как часто это бывает, особенно в кино… Один уже умирающий неприятель всё же выпустил свою распоследнюю пулю… Которая и угодила в боевую машину Уральского автозавода, то есть в наш грузовой Урал. Который так и сгорел… А потом ещё и взорвался! Причём в ходе так и непрекратившегося боя. (Ведь уцелевшие боевики хоть и бежали обратно в горы, но всё-таки отстреливались на ходу).
И этой газетной публикации поверили бы все!.. Все наши военнослужащие и гражданский персонал Министерства Обороны. Но только не военно-политическое руководство одной отдельной бригады спецназа! Уж их-то на такой откровенно-газетной мякине точно не проведёшь!.. Они способны на очень многое… В том числе и на получение самой достоверной информации… Вот тогда-то нам бы и не поздоровилось!.. Ведь это именно мы, то есть младшие командиры не проинструктировали своих солдат самым должным образом. Это мы не организовали караульную службу в надлежащем порядке. Это мы не предусмотрели возникновение столь внештатной ситуации, когда пожар начался в кузове с боеприпасами. И это всё мы… Собственноручно не тушили песком горящие ящики с огнемётами и минами… Лично не поливали водичкой пылающие материально-технические ценности… Причём из вёдер передаваемых нам с земли добросовестными и вовсю старающимися солдатиками… Ну, и так далее… Вплоть до разлёта вместе с остальными осколками по всем сторонам Вселенной.
— Ну, ладно вам!.. — командир роты старался быть более серьёзным, нежели мы. — Давайте-ка без шуток!
Мы отсмеялись, а потом стали думать и решать возникшие задачи. Но уже без самоиронии и наиболее действенным образом. Как ни сопротивлялся капитан Пуданов… [6] Но его боевая разведгруппа была полностью отлучена от несения караульной службы по охране и обороне нашего четвёртого Урала. Вследствие данного обстоятельства этой почётной миссии удостоились две другие группы. Стало быть, денисовская и моя. Затем капитан Батолин своим решением командира роты поручил своему подчинённому — товарищу Пуданову усилить личный контроль за дисциплиной во вверенном ему подразделении и продолжить повышение уровня их боевой подготовки.
— Если они не хотят нести караульную службу… — заявил Батолин. — То будут отрабатывать, то есть компенсировать своим участием в боевых действиях!
— Отлично! — отвечал капитан Пуданов. — Я им так и скажу! Вот они обрадуются!
Мы хоть и посмеялись его шутке, но не очень-то и весело. Ведь пора было браться за вещи посерьёзнее. Скоро должен прийти комбат Тарасов… Вот он-то и подкинет всем нам конкретные боевые задачи.
А пока нас не озадачили новыми боями да ночными сражениями, мы занялись вполне обыденными мирными делами. Сначала был полностью заменён караул у потенциально взрывоопасного Урала. Когда пудановские бойцы, то есть бывший разводящий со сменённым часовым скрылись из вида, капитан Батолин стал лично руководить работами по повышению сохранности боеприпасов. Задний тент был опущен и наглухо задраен. Затем по нижней кромке брезента пропустили стальной телефонный провод, который опоясал весь кузов. Этот кабель, конечно же, можно было перекусить плоскогубцами или штык-ножом, но всё-таки данная мера предосторожности не являлась излишней. Во всяком случае она затрудняла действия новых злоумышленников. Пока они будут возиться с крепкой стальной проволокой, часовой услышит шум и поднимет тревогу.
Перед уходом с выносного поста капитан Батолин строго-настрого проинструктировал всех трёх часовых и разводящего о том, что подходить к охраняемому грузовику имеют право только офицеры. Им же разрешается вскрывать задний тент, чтобы взять или положить какое-нибудь имущество. Наконец-то подробный инструктаж был закончен. Возле Урала остался один часовой, а мы всем своим табором направились в палатку.
До полудня все три группы занимались самым излюбленным армейским времяпрепровождением, то есть наведением образцово-показательного порядка. Внутри палатки были выровнены все кровати. Свежие Лужи на «полу» вновь засыпали. Откуда-то появились железные обогревательные приборы, то есть вторая печка и трубы. Последних было столько, что их хватило на обе наши буржуйки, в которых сразу же разожгли огонь. Правда, у нас отсутствовали металлические листы с дыркой для трубы. Эти стальные прямоугольники вставлялись в специально предназначенные проёмы в крыше палатки. Но их не было и поэтому трубы вывели наружу просто так. Из-за этого часть нагретого воздуха уходила в атмосферу через свободные проёмы вокруг трубы… Зато обратно, то есть снаружи и во-внутрь, залетали крупинки снега и капли дождя.
Перед входом в палатку были брошены куски ДСП, которые и образовали какое-то подобие дорожек.
— Уж лучше так… — произнёс кто-то из бойцов денисовской группы. — Чем по грязи-то шлёпать.
Это было действительно так. Ведь вчера днём и сегодня утром тут имелось чуть ли не по колено грязи. Но теперь всё выглядело более-менее облагорожено.
Я уже зашёл в палатку, когда мне в спину послышался чей-то крик.
— Эй, кто там зашёл? Ноги надо вытирать!
Перед входом в палатку была расстелена какая-то тряпка, об которую и следовало вытирать подошвы. Однако мои ботинки выглядели довольно-таки чисто. Вернее, на них абсолютно не было грязи. Ведь я её счистил ещё там, когда мы преодолевали решётчатый забор. Но всё-таки в этом окрике было что-то неуважительное, если не сказать хуже… Да и голос показался мне слишком уж незнакомым и подчёркнуто грубым, поэтому я вышел из палатки, чтобы выяснить в чём же дело. А справа от входа на стуле сидел рослый боец из пудановской группы. Рядом с ним на сдвинутых столах лежал автомат АКМС. Неподалёку копошилось несколько других солдат. И судя по всему мне в спину орал именно этот рэкс спецназа, вольготно так развалившийся на своём качающемся стуле. Скорей всего ему было поручено находиться у входа в палатку и следить за тем, чтобы все входящие вытирали ноги.