Убийца Леди

— Этот тип не хочет платить, — ответил полицейский.
«Типом» был коротышка в летнем полосатом костюме. Рядом с Мамой Луз он казался еще тщедушнее, чем на самом деле. Под носом у него изгибалась тоненькая ниточка усов; челка уныло спадала на лоб.
— Что вы имеете в виду? — постарался уточнить Карелла.
— Не хочет платить. Он побывал там, наверху, а теперь не желает платить по счету.
— Я всегда говорю девочкам: сперва накормите их, — закудахтала Мама Луз. — Сперва обед, dinero, а потом уже любовь, amor. Но нет. Эта дурочка, она новенькая, она вечно все путает. И видите, что случилось? Скажи ему, Стиви. Скажи ему, что я все равно получу с него деньги.
— Беспечной становишься. Мама Луз, — заметил Карелла.
— Знаю, знаю. Ты скажи ему, Стиви, пусть платит! Скажи этому Гитлеру!
Карелла посмотрел на человечка и тоже заметил сходство. До сих пор человечек ничего не говорил. Он стоял рядом с Мамой Луз, скрестив руки на груди, поджав губы, и метал на всех злобные взгляды.
— Вы детектив? — внезапно заговорил он.
— Да, — ответил Карелла.
— И вы позволяете, чтобы в нашем городе творились подобные безобразия?
— Какие безобразия? — не понял Карелла.
— Неприкрытая проституция.
— Не вижу никакой проституции, — сказал Карелла.
— Да кто вы такой, сводник, что ли? Прикрываете всех мадам в городе?
— Мистер… — начал было Карелла.
Хоуз мягко притронулся к его руке. Ситуация щекотливая! Хоуз тут же понял, чем пахнет. Одно дело — отворачиваться в нужный момент или смотреть сквозь пальцы. Но совсем другое дело — открытое попустительство. Каковы бы ни были отношения Кареллы с Мамой Луз, Хоуз не думал, что сейчас самое время из-за нее подставляться. Один разгневанный звонок начальству, и могут быть неприятности. Большие неприятности.
— Мы тут по делу, Стив, — напомнил он.
Однако, встретившись с напарником глазами, Хоуз понял, что ему лучше не вмешиваться.
— Мистер, вы были наверху? — спросил Карелла у человечка.
— Да.
— Ладно. Я не знаю, чем вы там занимались, и ни о чем вас не спрашиваю. Это ваше личное дело. Но, судя по обручальному кольцу на вашей левой руке…
Человечек поспешно убрал руку за спину.
— Судя по колечку, вам не понравится, если вас вызовут в суд, чтобы вы давали показания о существовании в городе проституции. Я, мистер, сейчас занят, как собака, поэтому оставляю вопрос на вашей совести. Пошли, Коттон! — И он зашагал вверх по улице.
Хоуз нагнал его. Затем, обернувшись, сообщил:
— Платит.
Карелла что-то проворчал.
— Обиделся? — улыбнулся Хоуз.
— Есть немножко.
— Я волновался за тебя.
— Мама Луз всегда охотно идет на сотрудничество. И потом, она мне просто нравится. Никто не заставлял того парня идти в бордель, никто не тащил его за руку. Он пришел, получил удовольствие; по-моему, справедливо, что он должен заплатить за это. Девчонка, с которой он был, занимается своим ремеслом не ради собственного удовольствия. Она пашет побольше, чем клерк за конторкой.
— Так почему бы ей не стать клерком, а? — справедливо заключил Хоуз.
— Туше, — ухмыльнулся Карелла. — Мы пришли. Вот заведение Мамы Иды.
Заведение Мамы Иды ничем не отличалось от остальных многоквартирных домов на улице. На крыльце сидели двое детишек и играли в «крестики-нолики», рисуя на асфальте куском мела.
— Прочь с дороги! — прикрикнул на них Карелла, и детишки расступились. — Вот что не дает мне покоя, — обернулся он к Хоузу. — Дети все видят. Хорошенькое же у них воспитание!
— Помнится, ты только что заявлял, что ремесло здешних обитательниц — вполне достойное занятие, — заметил Хоуз.
— Ты что, хочешь поссориться?
— Нет, просто пытаюсь выяснить, что тобой движет.
— Ладно, скажу тебе, что я думаю. Совершать преступления противозаконно. Проституция — это преступление; по крайней мере, в нашем городе она запрещена. Возможно, запрещена справедливо, а возможно, нет; не мне об этом судить. Мое дело — следить за исполнением закона. Отлично! В нашем участке, да и в любом другом участке, насколько мне известно, проституток за преступниц не признают. Патрульные получают мзду со всех заведений. Они охраняют мадам от неприятностей, а те в свою очередь ведут с ними честную игру. Никаких уличных краж, никакого динамо. Чистая коммерческая сделка. Но тип, который пытался обмишурить Луз, тоже совершает преступление! Так куда же податься в таком случае полицейскому? На чью сторону встать? Выходит, на одни преступления можно закрывать глаза, а на другие — нет?
— Нет, — возразил Хоуз. — Закрывать глаза можно только на те преступления, за которые тебе платят.
Карелла внимательно посмотрел Хоузу прямо в лицо:
— Я ни разу ни у кого не взял ни цента, с тех пор как стал служить в полиции. Заруби себе это на носу!
— Я и не думал, что ты берешь взятки.
— Вот и отлично, — кивнул Карелла. — Невозможно жить строго по уставу. У меня есть своя голова на плечах, и я сам понимаю, что верно, а что нет, пусть даже я кое в чем нарушаю закон. По-моему, тот мозгляк, похожий на Гитлера, повел себя здесь как последний подонок. Если развлекся, плати. Это основа всего. Может, я подставился, а может, и нет. Дерьмовое дело, говорю я, и ну его к черту!
— Ладно, — буркнул Хоуз.
— Теперь ты обиделся?
— Ничего подобного. Просто просветился.
— Есть еще кое-что, — сказал Карелла.
— Что?
— Детишки, которые крутятся под ногами. Что лучше — позволить им наблюдать за происходящим или всех разогнать?
— Ты мог бы всех разогнать, не заставляя платить того типа.
— Сегодня ты у нас просто снайпер, — заметил Карелла, и они вошли в дом. На панели была только одна кнопка. Карелла позвонил. — Мама Ида — та еще стерва, — предупредил он. — Думает, что владеет этой улицей и всем городом в придачу. С ней надо держать ухо востро.
Внутренняя дверь отворилась. К косяку прислонилась женщина с расческой в руке. Прямые черные волосы падали на узкое лицо с пронзительными карими глазами. На ней был голубой свитер и черная юбка. Ноги — босые.
— Чего вам? — спросила она.
— Это я, Карелла. Впусти нас, Ида.
— Чего тебе надо, Карелла? Сыщики решили поразвлечься?
— Нам нужна девушка по кличке Леди.
— Она занята, — ответила Ида.
— Мы подождем.
— Предупреждаю: ждать придется долго.
— Ничего, потерпим.
— Ждите за дверью.
— Ида, — негромко произнес Карелла, — отойди к черту от двери.
Ида отступила. Карелла и Хоуз вошли в полутемный коридор.
— Что вам от нее нужно?
— Хотим спросить ее кое о чем.
— О чем же?
— Это наше дело, — рявкнул Карелла.
— Но вы же не собираетесь забрать ее?
— Нет. Просто зададим ей несколько вопросов.
Ида лучезарно улыбнулась. Во рту сверкнул золотой зуб.
— Хорошо, — сказала она. — Входите. Садитесь.
Она провела их в маленькую унылую гостиную. Там пахло ладаном и потом. Запах пота преобладал.
Ида смерила Хоуза взглядом.
— А это еще кто такой? — осведомилась она.
— Детектив Хоуз, — представил Карелла.
— Красавчик, — вяло произнесла Ида. — Что с твоей шевелюрой? Откуда седина?
— Старею, наверное, — отозвался Хоуз, прикасаясь пальцами к седой пряди.
— Скоро она освободится? — поинтересовался Карелла.
— Кто знает? Она медлительная. К ней нужен особый подход. Знаете, как ее называют? Леди! С леди, с благородными дамами, нужна мягкость. С дамами нужно говорить.
— Должно быть, ты теряешь на ней кучу денег.
— Она приносит в три раза больше прибыли, чем остальные, — заявила Ида.
— И того стоит?
Ида пожала плечами:
— Если бы вы были клиентами, я бы сказала вам, что Леди того стоит. — Она снова перевела взгляд на Хоуза: — Спорим, красавчик, тебе шлюхи дают бесплатно?
Хоуз вежливо промолчал. Он понимал, что бандерша привыкла мыслить терминами своего ремесла. Он еще не знал ни одной мадам или шлюхи, которая не говорила бы о сексе так же просто, как обычная женщина обсуждает детей или тряпки. И тем не менее, не снизошел до ответа.