Освободитель

- Выходит, теперь нищий - ты? - спросил Виг. 
Эрд улыбнулся: 
- У меня еще осталась дюжина замков. И треть родственников - высших военачальников. И звание Военного Вождя! Все же я - не просто Асенар, но светлейший из Дома Мориты! И еще у меня есть брат Сантан Фарангский, носитель Белого Меча! 
- А он сам знает об этом? - спросил Иллан. 
- Я ему не говорил. Но, думаю, его все это не волнует. Вряд ли любимца фьёль интересуют имперские замки! 
- Любимца фьёль? - в один голос воскликнули оба воина. 
- Ты говорил об обеде, сотник Виг?.. - напомнил Эрд, давая понять: он сказал все, что хотел. 
- Да... Да, достойные господа! Прошу вас! 
Едва взглянув на здание, Санти ощутил укол предчувствия и погнал пар да вскачь. 
Парадная дверь была распахнута настежь. Санти спрыгнул наземь, и никто не вышел принять его парда. Не заботясь о нем, юноша вбежал в дом, и первое, что он увидел, - окровавленные тела. У него перехватило дыхание. 
За его спиной раздался шелест стали: его телохранители обнажили мечи. Это вывело Санти из ступора. 
- Ангнани! - закричал он и ринулся в комнаты Женщины Гнона. 
Телохранители не отставали от Санти ни на шаг. Один из них поддержал юношу, когда тот споткнулся о труп убитого стража, а второй, обойдя, первым вошел в комнаты Женщины Гнона. 
Санти посмотрел на носок своего сапога, испачканный кровью, потом на хвостовик арбалетного болта, торчащий из шеи убитого стража... и опомнился. 
Он же маг, в конце концов! 
Охватив мысленно весь дом, Санти сосредоточился и с облегчением ощутил, что Ронзангтондамени жива. 
- Иди за мной, - приказал он телохранителю. - И убери меч - чужих в доме уже нет. 
Через полминуты они были в зале, где прежде находился Саркофаг. 
Но Санти не сразу заметил пропажу Хранителя Жизни. Он увидел свою возлюбленную и понял, что с ней случилось недоброе. Женщина застыла в напряженной позе с неестественно спокойным лицом. Глаза ее были закрыты. 
Ангнани! - позвал юноша, коснувшись поднятого, словно сведенного судорогой плеча. 
Санти едва дотронулся, но урнгрийка тут же начала падать, как потерявшая равновесие статуя. И упала бы, если б один из воинов не успел ее подхватить. Санти с трудом подавил беспокойство, сосредоточился... и с ужасом ощутил, что душа Женщины Гнона от него ускользает. 
Он схватился за эфес меча - инстинктивное движение! - и веки Ронзангтондамени дрогнули. 
Санти заглянул в синеву ее глаз и увидел там злые глаза мага. 
Воин поддерживал Ронзангтондамени. Санти, не отрывая правой руки от меча, левой провел от виска к виску Ангнани, а потом - от середины лба вниз, к переносице. Костлявое длинное лицо медленно растворилось в глубокой синеве. Так исчезает отражение, когда отодвигается тот, кому оно принадлежало. 
- Ангнани! - позвал юноша, и теперь женщина услышала его. 
Губы Ронзангтондамени шевельнулись. Она пыталась что-то сказать и Санти скорее угадал, чем услышал: Хранитель Жизни. 
Только сейчас Санти заметил, что Саркофаг исчез. 
- Найди Эрда! - приказал он одному из воинов. - Скажи ему, пусть снарядит погоню: украли тело Нила Биоркита! Торопись! - И стражу, который держал женщину: - Положи ее сюда. Ангнани, не говори ничего! Спи! - и накрыл ладонью ее веки. 
Погоня, высланная Эрдом во всех возможных направлениях, ничего не дала. Светлорожденного это удивило: ведь Саркофаг - предмет, который практически невозможно утаить! Но Санти, уже отводившему чужие глаза, это не показалось странным. Собственно, он и не ожидал, что Нила найдут: сильному магу нетрудно замести следы. 
Был отправлен гонец в условленное место, - связаться с Биорком. Если кто-то и мог выследить похитителей - то это вагар. Санти предлагал бывшему турингу, оставив урнгриа в надежном укрытии, с малым отрядом присоединиться к их армии. 
И следовало что-то решать с Владением. Если и второй оплот соххоггоев устоит, - это может принести дурные плоды. 
В Конге не один десяток Владений. Через некоторое время они наверняка забудут о взаимном недоверии и сплотятся вокруг Великого Ангана, чтобы выжить. То будет немалая сила! Чтобы сломить ее, потребуется поднять весь народ Конга, а народ пойдет только за победителем. Слишком долго соххоггои властвуют здесь! Слишком велик страх перед ними. И все решится в ближайшее десятидневье! 
Когда стемнело, по приказу Эрда к стенам Владения подтянули боевые машины. Вся армия Санти, разделенная на три части, ждала в готовности. С восходом первой звезды в стену в трех местах ударили тараны и с легкостью проломили ее. Тотчас вступили в действие катапульты и баллисты, метавшие снаряды с огненным зельем. Конгаи ринулись вперед. Когда они с трех сторон подступили к замку, тот уже был объят черным коптящим пламенем. Стены дворца были построены из негорючего материала, но огонь охватил деревянные украшения, полотнища флагов, надстройки. Все вокруг было ярко освещено, и воины Санти осыпали дворец градом стрел. Оттуда отвечали тем же, но в тени парковых аллей разглядеть нападающих трудно. Баллисты били не переставая. 
Наконец произошло то, чего ожидал и чего опасался Эрд. Защитники сделали вылазку. Засвистели десятники, созывая рассыпавшихся стрелков, затрубили рожки начальников сотен. 
Стражи соххоггоев набросились на штурмующих. В ночном бою каждый из них стоил едва ли не десятка конгайских солдат. Но те не отступили. Их было намного больше, и стражи, сражавшиеся десятками и тройками, сразу оказались в гуще врагов. Большинство конгаев бились пешими и старались подстрелить если не всадника, то парда, но звери прыгали на людей сверху и подминали их прежде, чем те успевали прицелиться. Впрочем, десяток всадников и несколько десятков нашпигованных стрелами пардов уже валялись на земле. 
Эрд, Иллан и еще двенадцать бывших наемников вместе с сотней лучших бойцов прорубились к ступеням парадного входа во дворец. Здесь, между горящими лужами огненного зелья, озаренные пламенем пожара, бились сами Властители. Две дюжины стражей сражались рядом с ними, и мраморные плиты стали скользкими от крови конгаев, а парды плясали на их мертвых телах. Соххоггоям ничего не стоило прорваться сквозь ряды нападающих и спастись бегством, но им казалось нелепым бежать от собственного гнезда. Да, они останутся здесь, и будут сражаться, пока не умрет последний из взбесившихся червей.