Аня из Авонлеи

На новоприбывшей было бледно-голубое шелковое платье, с буфами, сборками и оборками на всех тех местах, где только можно было поместить буф, сборку или оборку. Голова ее была увенчана огромной белой шляпой из шифона, украшенной тремя длинными, но довольно потрепанными страусовыми перьями. Вуаль из розового газа, обильно усыпанная внушительных размеров черными точками, спускалась со шляпы ей на плечи и развевалась за спиной, словно вымпелы. На ней было столько украшений, сколько могло поместиться на одной маленькой женщине, и сопровождал ее сильный запах духов.
— Я миссис Доннeлл… миссис Доннeлл, — произнесло это видение. — И я пришла поговорить с вами о том, что рассказала мне Кларисса-Эльмира по возвращении из школы. Мне это было чрезвычайно неприятно.
— Мне очень жаль, — пробормотала Аня, тщетно пытаясь припомнить какое-либо происшествие, связанное с детьми Доннеллов.
— Кларисса-Эльмира сказала мне, что вы произносите нашу фамилию Дoннелл. Так вот, мисс Ширли, правильное произношение нашей фамилии — Доннeлл, ударение на последнем слоге. Я надеюсь, вы запомните это на будущее.
— Я постараюсь, — еле выговорила Аня, подавляя отчаянное желание расхохотаться. — Я знаю по собственному опыту, что это очень неприятно, когда твое имя произносят неправильно.
— Конечно, очень неприятно. Кларисса-Эльмира также сообщила мне, что вы называете моего сына Джекобом.
— Но он сам сказал мне, что его так зовут, — возразила Аня.
— Я этого ожидала, — произнесла миссис Доннелл тоном, подразумевавшим, что нельзя ожидать благодарности от детей в наш развращенный век. — У этого мальчика такие плебейские вкусы. Когда он родился, я хотела назвать его Сен-Клэром. Это так аристократично, не правда ли? Но мой муж настоял на том, чтобы назвать его Джекобом, в честь дяди. Я уступила, потому что дядя Джекоб был богатый старый холостяк. И что вы думаете, мисс Ширли? Когда нашему невинному мальчику было пять лет, дядя Джекоб вдруг взял да и женился! И теперь у него три своих собственных мальчика! Вам когда-нибудь приходилось слышать о подобной неблагодарности? В ту минуту, когда мы получили от него приглашение на свадьбу — у него еще хватило наглости послать нам приглашение, — я твердо сказала: "Больше никаких Джекобов в нашем доме, благодарю покорно". С того дня я называю моего сына Сен-Клэром, и я решительно настроена, чтобы именно так его называли. Правда, мой муж упорно продолжает называть его Джекобом, и сам мальчик отдает совершенно необъяснимое предпочтение этому вульгарному имени. Но он — Сен-Клэр, и Сен-Клэром он останется. Будьте добры, не забывайте об этом, хорошо? Благодарю вас. Я сразу сказала Клариссе-Эльмире, что это всего лишь недоразумение и все будет легко уладить. Итак: Доннeлл — ударение на второй слог, и Сен-Клэр — нив коем случае не Джекоб. Вы не забудете? Благодарю вас.
Когда миссис Доннeлл удалилась, Аня закрыла школу на ключ и пошла домой. На Березовой Дорожке у подножия холма она встретила Пола Ирвинга. Он протянул ей букетик нежных лесных цветов, которые дети в Авонлее называли "рисовыми лилиями".
— Пожалуйста, возьмите. Я собрал их в роще мистера Райта, — сказал он застенчиво, — и вернулся, чтобы подарить вам, потому что мне показалось, что вам они понравятся, и потому, — он поднял на нее большие красивые глаза, — что вы нравитесь мне.
— Спасибо, милый мальчик, — ответила Аня, взяв душистый букет. Усталость и разочарование исчезли, и надежда фонтаном забила в сердце, как будто слова Пола были волшебным заклинанием. Она шла по Березовой Дорожке легкойпоходкой, сопровождаемая словно благословением чудесным запахом своего букета.
— Ну, как дела? — поинтересовалась Марилла.
— Спросите об этом через месяц, тогда я, быть может, сумею ответить. А сейчас не могу… сама не знаю… Мои мысли кажутся мне такими густыми и мутными, как будто кто-то долго помешивал их ложкой. Единственное, в чем я уверена, — это то, что сегодня я научила Клиффи Райта, что А — это А. Он никогда прежде об этом не слышал. А это уже кое-что — помочь юной душе сделать первый шаг на пути, в конце которого Мильтон и Шекспир.
А потом пришла миссис Линд с еще более ободряющими известиями. Эта добрая женщина подстерегла у своих ворот всех ребятишек, возвращавшихся из школы, чтобы выяснить, понравилась ли им новая учительница.
— И все сказали, что ты им очень, очень понравилась… Все, кроме Энтони Пая. Я вынуждена признать, что он был другого мнения. Он заявил: "Ничего хорошего, такая же, как все эти девчонки-учительши". Это закваска Паев! Но ничего, не огорчайся.
— Я и не собираюсь огорчаться, — сказала Аня тихо, — но все же хочу ему понравиться. Терпением и добротой я смогу завоевать его привязанность.
— Хм, ни за одного из Паев нельзя поручиться, — заметила миссис Линд осторожно. — Они совсем как сны — часто сбываются наоборот… А что до этой Дoннелл — никаких Доннeллов она от меня не дождется, будьте уверены! — так фамилия ее Дoннелл, и всегда такой была. Это просто сумасшедшая какая-то, скажу я вам! Держит в доме мопса, зовет его Принцем и сажает за стол со всей семьей. Даже подает ему еду на фарфоровой тарелке. Я на ее месте боялась бы гнева Божьего! Томас говорит, что сам Доннелл — разумный, работящий человек. Но не проявил он смекалки, когда выбирал себе жену, вот что я вам скажу.
 
Глава 6
Самые разные соседи и соседки
Сентябрьский день на холмах острова Принца Эдуарда. Свежий ветер дует с моря через песчаные дюны. Длинная красная дорога вьется среди лесов и полей. Она то огибает участок, густо поросший елями, то тянется через рощу молодых кленов, все пространство под которыми покрыто большими пушистыми папоротниками; то ныряет в долину, где веселый ручей неожиданно выскакивает из леса и, сделав поворот, опять прячется среди деревьев; то греется в лучах солнца на открытых полянах между полосами золотарника и дымчато-голубых колокольчиков. Воздух дрожит от стрекота мириад сверчков, этих веселых маленьких летних обитателей холмов. Холеный гнедой пони спокойной трусцой бежит по дороге. В кабриолете — две девочки, в которых бьет ключом бесценная простая радость юности и жизни.
— Ах, этот день пришел к нам прямо из рая, правда, Диана? — И Аня, совершенно счастливая, вздохнула. — В этом воздухе такая чудесная, волшебная сила! Только взгляни на этот роскошный пурпур в чаше долины… О, как пахнет сосновой смолой! Это оттуда, с той маленькой солнечной полянки, где мистер Эбен Райт спилил сосны. Счастье жить в такой день, но запах спиленных сосен — райское блаженство. Это на две трети — Вордсворт [4] и на одну треть — Аня Ширли. Не может быть, чтобы в раю были спиленные сосны, ведь там нет смерти, правда? И все-таки мне кажется, что рай был бы несовершенен, если бы там нельзя было порой вдохнуть этот волшебный запах. Возможно, там будет подобный запах, но без умирания. Да, я уверена, так оно и будет. Ведь восхитительный аромат — душа сосен, а в небесах живут лишь души.
— У деревьев нет душ, — возразила Диана, — но запах действительно замечательный. Я хочу сшить подушку и набить ее хвоей. Ты тоже могла бы сшить себе такую.
— Сошью обязательно… и буду класть ее под голову, если прилягу вздремнуть днем. И тогда во сне увижу себя лесной нимфой. Но в эту минуту я вполне довольна тем, что я — Аня Ширли, учительница из Авонлеи, и еду по такой чудесной дороге в такой приятный день.
— Да, день-то приятный, но задачу нашу никак не назовешь приятной, — вздохнула Диана. — И зачем ты, Аня, вызвалась собирать пожертвования именно на этой дороге? Здесь живут почти все авонлейские скряги, и вероятно, на нас будут смотреть как на нищих, просящих подаяния Это самая плохая дорога из всех.
— Именно поэтому я ее выбрала. Конечно, Гилберт и Фред занялись бы этой дорогой, если бы мы их попросили. Но, понимаешь, Диана, я чувствую, что ответственность за Общество Друзей Авонлеи лежит именно на мне, потому что я первая предложила учредить его. И поэтому мне кажется, что я должна брать на себя самую неприятную часть работы. Жаль, что тебе приходится страдать вместе со мной, но ты можешь не говорить ни слова в домах этих скупцов. Я сама буду говорить… Миссис Линд вставила бы тут, что уж этого-то умения мне не занимать… Миссис Линд еще не решила, одобрить наше начинание или нет. Она не прочь отнестись к нему благосклонно, когда вспоминает, что нас поддержали мистер и миссис Аллан. Но тот факт, что идея создания таких обществ возникла в Штатах, говорит, по ее мнению, не в нашу пользу. Так что она остается в нерешительности, и только успех может оправдать нас в ее глазах… Присилла собирается написать доклад для следующего заседания нашего общества, и я уверена, что он окажется удачным, ведь ее тетя такая талантливая писательница, и этот дар у них наверняка наследственный. Ах, никогда не забуду, какая дрожь пронзила меня, когда я впервые услышала, что Шарлотта Морган — тетя Присиллы. Мне казалось просто чудом, что я дружу с девочкой, тетя которой написала "На опушке леса" и "Розовый сад"!