Ангелы тоже люди

жених: высокий, красивый, с благородными чертами лица, из хорошей семьи, с высшим
образованием и прилично оплачиваемой инженерной работой, с собственной квартирой
даже, доставшейся от «предков», а любит-то как! Вобщем, все позывы на полнейшее и
скорейшее счастье. Поэтому никто не удивился, когда, только получив диплом, Анечка
счастливо поменяла статус «прилежной студентки» на статус «молодой жены» и совсем
скоро повысила его до почетного звания «счастливой будущей мамочки». Михаил души не
чаял в своей молодой супруге, продожал ее баловать и носить на руках. Вокруг что-то
творилось, постперестроечные времена вершили судьбы людей и стран, доносились
отголоски неблагополучия из соседней Чечни, но он был слишком увлечен новой жизнью,
чтобы замечать что-либо вокруг. Иногда ему в голову приходили глупые мысли, типа «мы
слишком счастливы», «не верится, что такое может продлиться долго», но он гнал все
дурное от себя подальше и продолжал наслаждаться семейной жизнью, удивляясь, как
раньше мог жить по-другому. Ему казалось, что так теперь будет всегда...
Сергей притаился. Вчера в отряд поступили сведения, что сегодня ночью в поселок
должен придти кое-кто из главарей. Вспугнуть было нельзя, поэтому идти сразу всем
отрядом было бы неразумно. Решили вперед выслать «разведку», остальная группа должна
была подтянуться следом. Конечно, он вызвался первым, и его кандидатуру тут же
одобрили: он был самым опытным, обладал холодной, разумной отвагой и был дико
везучим, как будто его хранил собственный ангел. Когда вокруг гибли ребята, на нем не
оставалось ни царапины. И тем не менее, было в нем что-то сумасшедшее. Он
поддерживал любые, даже самые опасные авантюры, действуя всегда холодно и жестко.
Но слишком холодно, слишком жестко, как будто каждая смерть противника записывалась
где-то у него в мозговом компьютере, шел жесткий подсчет, а конечная цифра, на которой
этот кровавый список должен был завершиться, был равен бесконечности...
Серега легко перескочил через забор, собак здесь не было, он проверил заранее. В этом
доме жила жена одного из чеченских бандитов. Она недавно родила, и бандюга
обязательно должен прийти посмотреть на свое отродье.
Михаил, как всегда, следовал за своим подопечным, предчувствуя очередную жертву. Он
всегда знал, когда у него намечается работа. Бандитский народ он препровождал на тот
свет с большим удовольствием и без всякого сожаления. Туда им и дорога. «Туда» - это
обычно в «ад», в новую цепочку перерождений, причем не в научного работника или
талантливую исполнительницу оперных арий, а в одинокого калеку или в жертву аборта,
чтобы было время осознать, подумать и помучиться. Были и «издержки производства», так
называемые гражданские жертвы. С ними, конечно, возни было побольше, иногда даже
возникало какое-то странное, давно забытое чувство, типа сожаления, что-ли. Но особо
сильно его ничего не трогало. Михаил повидал слишком много смертей и «до», и «после».
Слишком много для того, чтобы кого-то и о чем-то жалеть. К тому же у него была цель...
Он искал Его...
Первый раз он увидел Его в больнице, еще в земной жизни, когда, внезапно вскрикнув, его
жена в удивлении уставилась на что-то прямо за его спиной. Роженица на соседней
кровати истошно закричала. Там явно что-то происходило, Михаил резко обернулся. В
дверях стоял Он: в комуфляжной форме, в кепке и с бородой а-ля Фидель Кастро,
стеклянно-отмороженные глаза, в руках автомат. Это было так нереально, здесь, в мирной,
спокойной жизни, в больнице, среди всего белого и стерильного, что трудно было
поверить собственным глазам. Соседка по койке опять закричала.
- Всэм заткнуться! - с кавказским акцентом заорал нереальный мультик, - Тэпэр ви
заложники, будете себя хорошо вэсти, может, будэте живы.
Михаил не раз видел по телеку бандитов, поэтому сейчас до него стало доходить, что
совершается нечто нереальное и по-настоящему страшное. Он вдруг испугался, не за себя,
конечно, а за нее, Анечку, и, отведя глаза от террориста, посмотрел на жену. Бледная, как
мел, с исказившимся от боли лицом, она судорожно держалась за живот. Видимо, испуг
спровоцировал спазмы.
- Больно, - прошептала она.
Тем временем бандит прошагал к окну и выглянул в окно из-за занавески.
- Послушайте, - взмолился Михаил, - моей жене плохо, позвольте мне увести ее отсюда,
пожалуйста. Вы и так уже напугали ее до смерти.
Он встал с кровати и попытался подойти к бандиту.
- Назад! - заорал тот, поднял автомат и, дико вращая глазами, выпустил очередь в потолок.
Михаил остановился и медленно попятился назад. Воцарилась тишина, изредко
прерываемая нервным иканием второй роженицы. Он оглянулся. Она прислонилась к
стене, такой же серой, как и ее лицо, рот был полуоткрыт, а полные безумного ужаса глаза
смотрели куда-то мимо него, в сторону Анечки, туда же она показывала пальцем, пытаясь
что-то сказать, но изо рта вырывался только очередной «ик». Сердце Михаила упало,
почувствовав неладное. Забыв об опасности, он кинулся к кровати. Анечка полусидела,
сложив руки на животе. Ее голова была немного закинута на подушки, а глаза неотрывно
смотрели в потолок. Как будто ей было все равно, что творится здесь, будто она увидела
что-важное там, наверху, и от этого ей стало спокойно. Волосы ее были забраны назад,
поэтому на бледном ее виске очень четко виднелась аккуратная дырочка, из которой,
пульсируя, вытекал алый ручеек, оставляя след на белоснежной подушке. С ощущением
нереальности происходящего, Михаил попытался взять ее за руку. Она была еще теплая,
но уже какая-то чужая. Мир рухнул у него внутри, а отчаяние и ненависть стали
накатывать медленной волной. Он обернулся, готовый к прыжку, и, если б достиг цели, то
перегрыз Его горло собственными зубами. Но звук автоматной очереди обжег тело... Боли
он почти не почувствовал, просто было как-то горячо, потом его закружило, и погасили
свет...
Сергей осмотрелся. За плотно занавешенными окнами угадывался свет от керосинки.
Осторожно ступая, он взошел на крыльцо и приложил ухо к двери. Услышав два голоса,
мужской и женский, тихо говоривших на непонятном горском языке, он застыл,
прокручивая варианты дальнейших действий. Мужчина явно успокаивал женщину, а та,
всхлипывая, как будто жаловалась на что-то. Сергей немного надавил плечом на дверь,
она была закрыта, однако, по тому, как она немного поддавалась, он понял, что выбить ее
не составит труда. Надо подождать группу. Вдруг, каким-то шестым чувством, спиной, он
почувствовал присутствие еще кого-то. Потом словно камешек щелкнул под чьим-то
ботинком. Свои так сразу прийти не могли. Значит, или засада, или охрана была. Его,
скорее всего, не видели, иначе уже бы подняли шум. Однако, это дело минуты, времени на
ожидание у него нет, впрочем, как и особого выбора. Упустить важную птицу он не мог.
Его мозг сработал как всегда четко. Достав гранату, он плечом резко выбил слабый запор,
и, выдернув чеку, бросил ее в помещение. Следом за взрывом, держа на готове автомат, он
ворвался в дом...
Михаил смотрел и не верил своим темным глазам ангела смерти. Неужели это Он?
Неужели все так просто, и сейчас все закончится? Наконец-то настанет миг возмездия? Он
всматривался в лицо Врага... Однако, что-то в нем было не так... Очень похожее лицо,
правда, более впалое, почти такая же комуфляжная форма, в которую Он был одет тогда,
почти такая же борода... Но глаза все же другие, живые, а те, стеклянные, впечатались в
его память навсегда...
Михаила несло сквозь тоннель куда-то вверх, впереди забрезжил свет, стало легко и очень