Ангелы тоже люди

спокойно. Потом вдруг что-то пошло не так. Толчок, еще толчок, и он полетел в обратном
направлении. Его трясло, было ощущуние, будто он несется по железной дороге в
расшатанном вагоне. Потом резкий свет, и он обнаружил себя парящим где-то, в чем-то
белом. Белыми оказались стены реанимации, и он безо всякого удивления увидел внизу
под собой свое собственное тело, все в трубочках и проводочках, подключенное к
множеству каких-то аппаратов. Книжки про путешествия душ и тонкие тела он читал,
поэтому практически сразу понял, что с ним произошло. Вместе с ощущениями пришли и
воспоминания, такие четкие, будто он заново прокручивал все то же кино. Бледное лицо
Анечки, любимые серебристые глаза, смотрящие вникуда, алый пульсирующий ручеек на
подушке... И он застыл...
За ним пришли только на четвертый день. Откуда ни возьмись, появился самый настоящий
ангел, с крылышками, похожими на бутафорские. Тихо помахивая ими, юноша
субтильного вида ласково помахал ему рукой, приглашая следовать за собой. Михаил
больше ощутил его присутствие, заметил боковым зрением, но даже не шевельнулся, не
посмотрел в его сторону, не было ни сил, ни желания. Он превратился в ничто, в тень, в
воздух... Насилие не в правилах небесных, поэтому его оставили на время в покое. Потом
появилась женщина-ангел, и в его голове зазвенел хрустальный, успокаивающий ручеек ее
голоса. О чем она говорила, Михаил не слышал, потому что пустота не умеет слушать.
Прошло еще какое-то время, сколько, он не знал, потерял счет... Потом в его палату
подселили еще кого-то, через время он почувствовал присутствие еще одной души. Это
был молоденький солдатик в шоке. Он не хотел умирать и старался вернуться обратно в
тело, но оно было слишком изуродовано и постоянно выплевывало его обратно. Над ним
суетились врачи, а потом просто накрыли простыней. Тогда за душой несчастного пришел
странный ангел, очень не похожий на других. Во-первых, вместе с ним появился странный
запах, не озона, как обычно бывало, когда появлялись ангелы, а пыли и гари, да и сам он
был какой-то възерошеный, немного потрепаный, и, казалось, очень торопился. Он по-
братски приобнял молодого бойца и уже собирался увести его в открывшиеся «двери»,
похожие на воронку света, но, заметив еще одного «призрака», притормозил. Вмиг оценив
ситуацию, он мягко, но уверенно подтолкнул своего подопечного к воронке, а сам
задержался около застывшего Михаила, обратившись к нему с монологом, поскольку
диалог потребовал бы двух, а пустота разговаривать не может.
- Послушай, дружище, не глупи... Я знаю твою историю и искренне сочувствую... Но,
пойми, тем, что ты здесь торчишь, ты наказываешь только сам себя... Не веришь? Ну
ладно, я даже открою тебе то, что ты знать сейчас не должен. Хочешь, расскажу, что будет
дальше, если ты здесь останешься? Во-первых, аппарат, скорее всего, в ближайшее время
отключат, и твое тело умрет совсем. Тогда ты лишишься энергетической привязки, и твое
тонкое тело все равно рано или поздно выбросит потоком наверх. Лучше рано, потому что
тогда самое худшее - это то, что тебе на суде припомнят упрямство и опять отправят по
цепочке перерождений, хотя сейчас, в зачет предыдущих страданий, ты еще можешь
потянуть даже на статус ангела. Хуже, если ты здесь все-таки сможешь за счет своей силы
воли задержаться подольше. Ты заметишь, как твоя энергия убывает с каждым днем.
Потом ты превратишься в призрака. Бессильного призрака, способного только скитаться в
окрестностях, пугая по ночам встречных. Сил вернуться наверх у тебя будет уже
недостаточно, поток тебя не примет с распавшейся энергоструктурой. Это сделано
специально для защиты «портала» от пришельцев извне и разных среднеорганизованных
организмов. Когда же твоя структура совершенно истоньшает, уставший, обезумевший от
метаний и потери энергии, ты, возможно, и попадешь наверх. К тому времени ты
забудешь, кто ты есть, поскольку с энергией будет уходить и информация. Портал тебя
пропустит потому, что твоя структура станет проста и легка, как, например, у собаки или
кошки, за одного из которых он тебя и примет. Но еще хуже то, что там, наверху, тебя уже
не смогут восстановить. Но ты и не уйдешь совсем, на что, может, надеешься, потому что
ничто не уходит бесследно - закон космоса. Ты пойдешь опять на «отработку»,
накапливать энергетическую структуру, но только начнешь все с нуля, не человеком, а
кем-нибудь другим, на что хватит твоего остатка. Может, станешь безмозглым жирафом,
может свиньей или крысой, а может, если повезет, даже человекообразной обезьяной.
Будешь скакать по джунглям, цепляясь хвостом за лианы, и в своем простом
экзестенциализме будешь даже по-своему счастлив, организовав семью с самкой своего
рода и нарожав кучу хвостатых детенышей. И, может быть, когда-нибудь в грозовую
темную ночь твое маленькое животное сердечко сожмется во сне от горя, потому что на
самом дне твоего подсознания останется капелька, пол-атома горя, за которое ты так
держишься сейчас. А наутро засветит солнце, и ты опять будешь как ни в чем не бывало
радостно скакать по деревьям в поисках еды и развлечений. Ты действительно этого
хочешь?
Михаил молчал. Пожав плечами, ангел взмахнул потрепанными крыльями, собираясь
скрыться в воронке, когда Михаил окликнул его:
- Постой! Если правда то, что ты говоришь, я не хочу здесь оставаться. Но, понимаешь, в
моей душе пустыня. И мне нет места ни среди ангелов, ни среди людей. Что же мне
делать?
Ангел задумался, потом сказал:
- Если хочешь, пойдем со мной. Я лично похлопочу за тебя на суде и попрошу отправить в
мое подразделение. У нас большая нехватка «кадров», ангелы не особо хотят к нам идти,
крылышки пачкать. Мы работаем в так называемых «горячих точках», у нас своя
специфика. Работа сложная, не особо приятная, иногда приходится «обрабатывать» по
десятку душ сразу, да и навидишься всякого, долго немногие выдерживают. Это вам не
наверху в «штабе» сидеть! Но кто-то должен делать и эту работу! С другой стороны, нас за
это уважают, к нам прислушиваются и дают немало привилегий. А я - вроде как
супервайзер, архангел. Меня ты случайно встретил, считай, что тебе повезло. Ребята сами
не справляются, приходится помогать. Если пойдешь, не до печали будет, да и среди
чужого горя свое не так болит, поверь...
Михаил вздохнул и пошевелился впервые за долгое время. И тогда вместе с движением в
его голове возник новый план, идея. Он уверенно шагнул в портал вслед за своим новым
покровителем...
Серега одним прыжком оказался рядом с бородатым, который, закрывшись руками,
валялся на кушетке, и схватил его за воротник гимнастерки. По всем описаниям это было
то, что нужно.
- Ну что, гад, вот ты и попался. Теперь молись своему Аллаху, чтоб я тебя живым до ребят
дотащил. Предупреждаю, если кто будет стрелять, ты как щит пойдешь. Все ясно?!!
Бородатый в ответ захрипел, только тогда Серега ослабил хватку и почувствовал что-то
мокрое и лиипкое у себя на руке. Бандюга был ранен в спину, причем сильно. Он истекал
кровью, вместе с тем пытаясь что-то сказать. Серега паклонился поближе.
- Это ошибка, ошибка... - Сквозь боль хрипел бородатый. – Я Наджиб, вам нужен не я, а
мой брат, Салман. Я никогда никого не убивал, говорю тебе это честно, перед лицом
смерти. Об одном прошу, спаси мою жену и дочку, они ни в чем не виноваты, а если и был
за нами какой грех, то я уже, считай, за него заплатил. Умоляю тебя, не бросай их...
Умоляю...
Глаза бородатого остановились, а изо рта вырвался последний выдох, похожий на вздох
облегчения. «Черт, - про себя выругался Серега, - конечно, поверю я тебе! Все вы на