Ангелы тоже люди

расплату жидкие! А у самого где-нибудь в заначке автоматик на всякий случай
припрятан.»
Михаил стоял над мертвой женщиной, прикрывшей собой ребенка, не веря своим глазам.
Это было второе потрясение за день, что-то слишком много сразу. Девочка, выбравшись
из под тяжести тела матери, что-то тихо лепетала, казалось, не замечая ничего вокруг и не
понимая еще в силу своего младенческого возраста всей трагичности ситуации. Она была
вся такая беленькая, светящаяся, в длинной хлопковой рубашке, с пушком рыжеватых
волос, а ее серо-голубые глаза отливали чистым, почти ртутным серебром. Эти глаза
Михаилу не забыть никогда, ни на этом свете, ни на том... Девочка засмеялась чему-то
своему, теребя прядь волос лежавшей навзничь матери.
Серега подошел и проверил пульс женщины. Как и предполагалось, его не было. Где-то
совсем близко на улице послышались выстрелы. Это, наверное, подошедшая группа
ввязалась в бой с теми бандитами, чьи шаги он слышал во дворе. Девочка что-то сказала
на своем детском тарабарском языке и улыбнулась Сереге очаровательной невинной
улыбкой
- Бедолага, как же я тебя возьму, - прошептал Серега. - В бой я с тобой не пойду, детям там
делать нечего.
- Возьмешь, - вдруг услышал за своей спиной голос с характерным южным акцентом
Серега и почувствовал холодное твердое дуло автомата, упершееся в спину. - Положи
автомат и возьми ребенка.
Серега медленно подчинился и обернулся лицом к говорившему. Перед ним стоял еще
один бородатый, сильно похожий на первого, только глаза у него были какие-то
стеклянные, как у мультика, как будто они жили отдельно на его лице. Но теперь в
глубине этих глаз затаилась тоска загнанного волка. Бандит был ранен, но еще полон сил.
Черная дыра автомата зияла прямо напротив.
- Возьмешь, потому что здесь ей точно не выжить. Дом окружен вашими. С минуты на
минуту начнется штурм, и тогда здесь не останется никого. Поэтому уходите...
- Так зачем же ты сюда вернулся? - недоверчиво спросил солдат.
- Пытался спасти брата с семьей, но попал в засаду. Теперь вижу, из всех родных на этом
свете у меня осталась только племянница. А скоро и она останется совсем одна, без
родных и без родины, как растение без корней.
- Это ты так думаешь своими глупыми мозгами. Если выживем, она еще пустит корни.
Здесь или в другом месте. Да и откуда ты знаешь, тупоголовый бандит, где они на самом
деле, эти корни? - неожиданно для самого себя добавил Серега.
- Мой брат был действительно мирный человек, до войны работал биологом на станции
растений. Он не хотел бороться за свободу, не хотел принимать войну, но она его все-таки
достала. Его и его Джамилю. Они хотели жить мирно, работать, растить детей, - бандит
криво усмехнулся. - Я им говорил, что так просто не получится, и, как всегда, был прав.
- Мой брат тоже был мирным, самым дорогим для меня человеком, но такие как ты убили
его здесь, в Чечне.
- А что он здесь делал, на нашей земле, твой брат?
- Бандитов ловил, таких как ты!
- Видишь, теперь и у тебя нет брата, и у меня его нет...
Он немного помолчал, вглядываясь в личико девочки, та притихла, доверчиво прижавшись
к Сереге и вслушиваясь в речь мужчин. Как бы прийдя в себя и встряхнувшись, бородатый
подтолкнул дулом Серегу к выходу.
- Я еще тебя найду, - зло прошептал тот ему в лицо.
- Не беспокойся, отсюда мне живым не выйти. Ладно, иди, не время тут с тобой разговоры
вести, - вдруг сам на себя разозлился бородач. - И... девочку береги... Ее зовут Асет...
- Свои, - крикнул Серега и осторожно шагнул за дверь.
Салман подошел к тому, что раньше называлось его братом, сел рядом с ним по-турецки
заложив нога за ногу и положил голову когда-то самого дорогого ему человека себе на
колени. Потом он закинул свою голову наверх, глядя туда, где по его представлению
должен был быть его бог, и изо рта вырвался беззвучный вой боли и отчаяния...
Михаил не знал, испытывает ли он чувство удовлетворения от всего происходящего. С тех
пор, как он увидел серебристые глаза девочки, как будто пелена спала с его глаз. Аня, его
Анечка жива! Он и до этого знал, что смерти не существует, но знать и видеть - две разные
вещи. Он стал свидетелем чуда, обыкновенного чуда рождения и перерождения, и это
сняло с его души мрак отчаяния и тяжесть жажды мести. В глубине своей души Михаил
даже почувствовал жалость к этому ужасному, плохому, но по-своему несчастному
персонажу безумной пьесы под названием жизнь. И еще он почувствовал, что очень устал
играть в войну...
«Наверное, босс обидится, но пора мне найти более мирное занятие», - подумал Михаил,
позвал жестом две испуганно жавшиеся друг к другу новопреставленные души, открыл
портал и исчез, даже не оглянувшись на того, чей образ преследовал его последнее время в
самых страшных кошмарах, так и не дождавшись собственно акта возмездия, который еще
час назад был смыслом всего его существования.
Автобус «Ростов – Ставрополь» остановился на обочине дороги возле указателя
небольшого поселка, выпуская из своей пасти невысокого роста крепкого парня. В одной
руке он держал чемодан, другой прижимал к себе еще совсем маленькую рыжую девчушку
с серебряными глазами. Автобус тронулся, оставляя за собой клубы придорожной пыли и
газа, когда послышался крик:
- Сережа, Сереженька! - и немолодая женщина с усталым, но счастливым лицом кинулась
навстречу бывшему солдату. Она ощупывала его, как будто не верила, что это на самом
деле ее сын, - пообещай мне, что ты больше никогда нас не оставишь, и она заплакала,
вытирая глаза краешком своей косынки.
- Обещаю, мать, правда. Не плачь, видишь, я даже обнять тебя не могу, руки заняты... А
это Асет, я писал тебе про нее, она теперь будет жить с нами.
- Что ж это за имя такое нерусское, - сказала, все еще всхлипывая, женщина, - так ее все
ребята в школе засмеют. Мы ее будем звать Аня, Анечка.
Она улыбнулась девочке.
- Мы ее в обиду не дадим! Не верится, что такая чудесная малышка столько пережила и в
живых осталась. Наверное, у нее сильный ангел-хранитель...
- Теперь, да, - неслышно сказал Михаил и расправил свои белоснежные крылья, защищая
серебряные глаза малышки от яркого весеннего солнца, а та, как будто заметив его,
счастливо ему улыбалась.
А может правда, что маленькие дети могут видеть ангелов?
АНГЕЛЫ НЕ СДАЮТСЯ
Роман Михайлович Cамойлов, а для друзей просто Ромка, взглянул на индикатор
содержания алкоголя в крови своего коллеги, заместителя и просто закадычного друга
Пашки. Этим индикатором являлся Пашкин глаз. Когда он заплывал и начинал
«бычиться» – это значит все, Пашке хватает, и больше ему не наливать. Когда Пашка
напивался, он становился буйным – его тянуло на разного рода приключения, которые
обычно заканчивались в двух вариантах. Первый был более распространенный и
предпочтительный – они снимали девочек и ехали к Ромке дальше продолжать веселье.
Вариант второй – более веселый, но с печальными последствиями: в парах алкоголя
Пашка становился ну очень уж задиристым, и все заканчивалось скандалом, а иногда даже
и дракой, в основном опять же из-за женщин, а иногда и просто так, от нечего делать.
Ромка драки не любил, он предпочитал первый вариант, но не брезговал и вторым…
Вобщем-то от скуки…
Абаканск – маленький курортный городок на берегу Черного моря - за два года опостылел
ему хуже пареной редьки. Его «сослали» из областного центра, где он в филиале крупной
московской строительной компании «Криэйшн лимитед» занимал должность рядового
менеджера, но проявил себя с очень хорошей стороны. Сюда же его направили руководить