В порыве страсти
Мужчина смущенно улыбнулся и сделал шаг вперед. Элен будто приросла к скамье.
– Друзья, извините, что помешал, – просто произнес незнакомец. Казалось, он обращался только к ней. Голос у него был приятный. – Но я малость заблудился, пока добирался сюда из города. Знаете ли, я давненько здесь не был.
Элен не решалась поверить собственным глазам. Позади нее охнула, будто застонала, Роза. Чарльз выглядел так, будто увидел привидение.
Незнакомец обворожительно улыбнулся.
– Но я обязан был прийти. – Он помолчал. – Я…
– Мы знаем, кто вы. – Элен встала и спокойно направилась ему навстречу. Она столько лет мечтала об этом, столько слез пролила, просыпаясь после сладостных снов, и вот теперь ее мечта сбылась. Она подошла к нему, взяла его за руку и, собравшись с духом, закончила: – Добро пожаловать. Добро пожаловать домой, Алекс.
11
Добро пожаловать домой, Алекс.
Снова зажурчал голос пастора: «…Ибо человек рожден на страдание. Он расцветает, подобно цветку, и вянет под палящими лучами солнца; он проходит, как тень, и нет его».
Сцепив руки за спиной, Джон смотрел на потемневшее от времени распятие и старался задавить в себе кощунственные мысли.
Господи Боже!
Потерять отца и обрести родного брата – и все в одну и ту же неделю! Что это, мрачная шутка высших сил?
Элен успокаивала плачущую Розу и одновременно пыталась совладать с трепетной радостью и страхом, переполнявшими ее сердце: Алекс!
Священник невозмутимо продолжал службу: «В разгар жизни нас настигает смерть…» А в смерти – новая жизнь. Новый Кёниг.
Джон чуть не рассмеялся от изумления. Он всю жизнь был единственным ребенком, а тут, будьте любезны, родной брат… Такого просто не может быть!
«Человек – это трава, цветет, как полевой цветок, но подует ветер, и нет его, и земля, где он рос, не помнит его».
Священник склонил голову и отступил назад. Панихида закончилась. Появились служители. Умело подхватив гроб, они осторожно опустили его в проем. Члены семьи машинально собрались вокруг ямы, чтобы бросить вниз символическую горсточку сухой красной земли.
«Земля к земле, кости к костям, прах к праху; именем Господа нашего Иисуса Христа да пребудет жизнь вечная, аминь…»
Наконец все кончилось. Скорбящие медленно, стараясь соблюдать приличия, двинулись к дому, однако не в силах были сдержать возбуждение. Объяснения Джону пришлось взять на себя – Элен была слишком ошеломлена случившимся.
– Друзья, думаю, вы уже догадались, что произошло. Сегодня объявился прежний сын отца… – Он смущенно замолчал. – Я хотел сказать, сын его прежней жены – извините, первой жены. Сами понимаете, нам нужно многое… наверстать. Еды и питья вдоволь, пожалуйста, не стесняйтесь. Надеюсь, вы извините нас, если мы устроим поминки в узком семейном кругу. Спасибо, что пришли. Большое всем спасибо.
– У тебя хорошо получилось. Надеюсь, я тебя не обидел этим замечанием…
Дело происходило уже в кухне. Оказывается, незнакомец обращался не к Элен и не к Чарльзу, а к нему, Джону, протягивал ему руку.
– Знаю, это совсем не просто, я свалился вам на голову, сам видишь… – неловко, но с подкупающей искренностью произнес Алекс. – О смерти отца я узнал из газет, и ничего лучшего придумать не смог.
Слышались тихие причитания Розы. Чарльз как-то странно рассмеялся.
– Правил на этот счет не существует. Придется нам самим их разработать.
К Алексу подошла Элен, глаза у нее были неестественно расширены.
– Где ты был? Откуда приехал?
– Газету я увидел во Франции, в Париже. Я всегда покупаю австралийские газеты, где бы ни был. Но чтобы вылететь сюда, мне пришлось вернуться в Лондон. Еле-еле сумел добыть последний билет, пришлось подкупить чуть ли не всех служащих «Квантас». – Гость невесело рассмеялся.
– А что было раньше? – настаивала Элен. – Алекс, где ты был?
Рассказ занял много времени. Роза приготовила всем кофе, а мужчинам принесла более крепкие напитки, при этом она не спускала с Алекса глаз, как будто стоило ей отвернуться, и он исчезнет. Алекс оказался хорошим рассказчиком. Перемежая свое повествование то горьким смехом, то довольной улыбкой, временами картинно обхватывая голову руками, он изложил им историю своего бегства и скитаний.
– В ту ночь я уехал значительно дальше, чем можно было ожидать от тринадцатилетнего мальчишки. Потом отдал лошадь какому-то старому нескладехе, но при условии, что он спрячет ее, на пару недель, а если возникнут вопросы, то сделает вид, что ничего не знает. А сам отправился в путь. – Глаза у Алекса сверкали. – Если хочешь затеряться, лучше Австралии страны не найти. В ней полно сирот. Я довольно быстро разобрался.
– В чем разобрался? – ошеломленно переспросил Джон.
Алекс рассмеялся, беспечно пожал плечами.
– В том, что нужно, чтобы выжить.
Да, он знает, как завоевать симпатию, холодно подумал Чарльз. Понятия не имею, чему еще он выучился за те двадцать пять лет, что провел в бегах, но как очаровывать дам – это он знает хорошо. Неотразимый Алекс Кёниг, он же несчастная сирота. Только этого нам, черт возьми, и не хватало!
Чарльз посмотрел на Элен. Бог мой, с какой жадностью ловила она каждое слово найденыша, будто он ее сын, а не Филиппа! Впрочем, в какой-то мере так оно и было. Однако ему придется доказать, что он достоин быть членом семьи. Нельзя же так, вдруг заявиться из буша – этакий повзрослевший пропавший ребенок, ах да, еще с глазами Труди, с улыбкой Труди, с телом молодого Филиппа – и сказать: «Привет, друзья! Вот я и дома!»
– Чтобы выжить? – перебил Чарльз новоявленного племянничка. – Судя по тому, что ты говоришь, тебе удалось не только выжить. Париж? Лондон? Что все это значит?
Алекс ответил дяде бесхитростным взглядом.
– Я занялся туристическим бизнесом, – пояснил он. – Вполне естественное решение, если сам хочешь путешествовать, а я хотел. – Во взгляде Чарльза все еще читался вызов. Алекс отвел глаза. – И все сложилось наилучшим образом, – скромно добавил он. – По крайней мере, до сего дня.
Элен обвела взглядом присутствующих. Джон зачарованно слушал Алекса, не в силах отвести глаз от его отлично сшитого костюма явно европейского покроя, от его модной стрижки. Да и сам Алекс пришелся Джону по душе – еще бы, он ведь так старался понравиться!
– Послушайте, я хочу, чтобы вы знали, я никому не собираюсь мешать. Я хотел отдать последний долг, вот и все, – неожиданно изрек Алекс и принялся рассматривать свои руки. Казалось, он подыскивает слова. – Я все собирался приехать и помириться с отцом, можете мне поверить.
Он обернулся к Элен:
– И с вами тоже. Я не думал, что он… что все получится вот так. Я думал, у меня еще много времени. – Голос у него охрип. – Я хотел заработать свой первый миллион и только тогда приехать. Чтобы произвести на отца впечатление. Чтобы он мог гордиться мной.
Джон порывисто наклонился вперед, протянул руку.
– Он бы гордился тобой, приятель, можешь не сомневаться! – Братья обменялись рукопожатием.
– Послушай, – продолжал Джон. – Я ничего не знаю о прошлом, потому что меня тогда не было. Но я знаю, что отец не ладил с братом и до последних дней отравлял ему жизнь, правда, Чарльз?
Чарльз кивнул; его холодной язвительной улыбки Джон не заметил.
– Вот что я тебе скажу: теперь, когда у меня появился брат – пусть и сводный – я не допущу, чтобы у нас с ним были плохие отношения! Мы начинаем с чистой страницы и начинаем по всем правилам. Кёнигсхаус в твоем распоряжении. Если тебе что-то понадобится – тебе нужно лишь попросить. Или взять самому! – Он поднял голову, обвел глазами членов семьи. Сейчас он очень походил на Филиппа. – И пока мое слово хоть что-нибудь значит здесь, так оно и будет!
Все одобрительно молчали.
Тишину нарушил насмешливый голос Чарльза.
– Для начала не мешало бы послушать мистера Карри.