Голливудские дети
ГЛАВА 27
Работа с Квинси отнимала у Майкла много времени. Кроме дела Марджори Сандерсон, Квинси вел еще несколько дел, выслеживая неверного мужа по поручению ревнивой жены и обеспечивая безопасность телезвезды-наркоманки.
– Мы должны не допустить, чтобы ее имя попало в газеты, – сказал Квинси. – Каждый раз, когда девчонка выйдет из дому, накурится, подерется или устроит скандал в клубе, мы должны подкупить людей и убедиться, что эта история не попадет в бульварные листки.
– Работа, судя по всему, круглосуточная, – заметил Майкл, потягивая из бутылки безалкогольное пиво.
– С нею всегда телохранитель. Каждое утро он отчитывается передо мной. Если что-нибудь происходит, я все улаживаю, и мне неплохо за это платят.
– Кто?
– «Орфеус Студиос». Она работает для их телекомпании. «Орфеус» занимается многими вещами.
Они сидели перед телевизором в доме Квинси, смотря вполглаза матч по бейсболу. Эмбер приготовила на ужин картофельное пюре и жареного цыпленка и легла спать, потому что завтра они с Квинси и детьми с утра собирались ехать кататься на лыжах в Биг-Беар. Майкл вызвался присмотреть за домом.
– Помнишь телерепортера Розу? – спросил Майкл, откидываясь на спинку дивана. – Я недавно встретился с ней, и она передала мне целую сумку писем. Я прочел их. В основном письма от женщин.
Квинси не отводил глаз от телевизора.
– И что они пишут?
Майкл, пожав плечами, вытряхнул из пачки сигарету.
– Сам знаешь… – Он слегка смутился. – Хотят выйти за меня замуж, иметь детей.
Квинси усмехнулся:
– Хотят переспать с тобой, так?
– Очень забавно. – Майкл закурил.
– Но правильно, да?
– Там была пара интересных писем, которые стоят внимания.
– Почему ты так думаешь?
– Возможно, это ерунда, но мне необходимо действовать. Полицейские ничего не нашли, я звоню им каждый день.
Он достал из кармана два письма и протянул их Квинси.
– Посмотри сам.
Первое письмо было написано на надушенной бумаге с цветочками наверху. Квинси пробежал его глазами:
«Уважаемый мистер Скорсини, я видела вас по телевизору. Я могу помочь вам. Чтобы связаться со мной, дайте объявление в разделе личных сообщений в еженедельном журнале Беверли-Хиллз номеру 213. Будьте готовы заплатить десять тысяч долларов наличными за информацию. Ваш ребенок стоит этого. Друг».
– Что ты думаешь об этом? – спросил Майкл.
– Из тебя хотят вытянуть деньги.
– Ты так считаешь? – Майкл выпустил струю дыма.
– Да, я так считаю. – Квинси заерзал на диване. – Боже мой, Майкл, если Эмбер увидит, что ты куришь в доме, ее удар хватит.
– Еще одна затяжка – и все.
– Надеюсь. А что в другом письме?
– Прочти.
Квинси развернул записку без подписи, нацарапанную на простой бумаге:
«Хирон Джонс в Лас-Вегасе. Он знает, где твой ребенок».
– Что ты собираешься делать? – спросил Квинси, отложив письмо. – Мчаться в Вегас, искать Хирона Джонса?
– Роза Альварес просила меня сделать еще одно телеинтервью. Может, я сделаю это и посмотрю, что получится.
– Чем больше ты будешь появляться на телевидении, тем лучше для нашего бизнеса. Знаешь, в Голливуде говорят – плохой популярности не бывает.
– Господи, Кви, вот уж не думал услышать, как ты цитируешь голливудские поговорки.
– Поживешь здесь – тоже будешь так говорить.
– Я же не ты.
– Спасибо, – ухмыльнулся Квинси.
Он встал с дивана, отправился на кухню и принес еще банку «Хейнекена».
– У тебя есть номер телефона, по которому можно будет нас найти? – спросил он, возвращаясь в комнату.
– Да-да.
– Если что-нибудь произойдет…
– Я позвоню.
– Тебе бы лучше поехать с нами, но нет же, ты хочешь остаться здесь в одиночестве.
– Ты так говоришь, словно я это делаю для собственного удовольствия. Я не смогу успокоиться, пока не найду Беллу.
– Понимаю. Слушай, ты уверен, что справишься, если позвонит Марджори Сандерсон?
– Да, Кви.
– Знаешь, я ничего не могу поделать – парень не звонит и не пытается увидеться со мной. Ему даже статью не пришьешь. Письма приходят нерегулярно, и все они отправлены из разных мест. Все, что мы можем, – следить за ситуацией, убеждаясь, что с девочкой все в порядке. Она… ну… невротик.
– Я заметил.
– В этом все дело, я думаю. Ах, да, мне позвонили из «Орфеус Студиос», просят встретиться с режиссером Маком Бруксом.
– Чего он хочет?
– Не знаю. Мы поедем к нему на съемки в понедельник.
– Ты говоришь, что мы посмотрим, как снимают настоящее кино?
– Восхитительно, не так ли? Они переглянулись и засмеялись.
Квинси, Эмбер и дети уехали рано утром. Майкл, встав с постели, решил позвонить матери. После смерти Риты он дважды разговаривал с ней. Разумеется, он сообщил ей об исчезновении Беллы, но она и не подумала позвонить ему, чтобы узнать, как продвигается расследование и как у него дела.
Она сразу же подняла трубку, что было приятно: значит, с Эдди ему разговаривать не придется.
– Привет, ма, как дела? – фальшиво-бодро спросил он.
– Все так же, Мики, – она устало вздохнула, – как обычно.
– Хорошо.
– Ты не собираешься возвращаться?
– Нет, мама. Не могу. Останусь здесь, пока не найду Беллу.
– Это правильно. Ты должен остаться.
В ее голосе не слышалось особого участия.
– Как ты живешь? – спросил он. – Эдди не распускает руки?
– С Эдди все в порядке, Мики. Он тяжело и много работает. Ты всегда был плохого мнения о нем, но он делает все, что может. Это помогает ему жить.
«Помогает, еще бы!» – кисло подумал Майкл.
– Он уже старик, Мики, – добавила Вирджиния дрожащим голосом. – А я старуха.
– Ты не старуха, ма.
– У меня пошаливает сердце и поднимается давление.
– Ну-ну, ты еще нас всех переживешь.
– Не хочу, – кисло заявила она. – С меня довольно.
– Тебе нужны деньги, ма?
Не то чтобы у него их было много, но, пока он может платить за квартиру, он будет счастлив послать ей, что останется.
Она заметно повеселела.
– Если они у тебя есть, Мики. Мне теперь приходится пить лекарства, а они дорого стоят. Нам бы не помешала помощь.
Почему у нее нет денег? Он слышал от одного из живущих по соседству друзей, что у его братца дела пошли на лад. Сэл явно занялся рэкетом. Теперь он раскатывал повсюду в сияющем, золотистом «кадиллаке» с Пэнди – блондинкой с жестким лицом, которая была прежде девушкой для сопровождения, но вот уже восемнадцать месяцев как она замужем за Сэлом. Он приобрел дом: должно быть, бизнес процветал. Последний раз Майкл виделся с Сэлом на их с Пэнди свадьбе. Тогда они поссорились из-за Риты.
– Рита – превосходная баба. Почему ты так плохо обращаешься с ней? – спросил Сэл так, словно имел на это право.
– Не учи меня обращаться с моей женой, – ответил он, подавляя безумное желание расквасить это жирное лицо.
– Ты не поймешь, что такое женщина, даже если споткнешься о нее в темноте, – фыркнул Сэл. – Рита – королева, а ты позволяешь ей уйти. У тебя что, совсем ума нет?
– Рита уезжает в Калифорнию потому, что ей так хочется. Мы разводимся.
– Знаешь, кто ты, Мики? – подзуживал Сэл. – Ты тупой, дрянной полицейский, и это все, чем ты когда-либо сможешь быть.
Они подрались бы, если бы Эдди не втиснулся между ними и не сказал, что их мать, бедняжка, не переживет этого. Эдди, который, не смущаясь, колотил ее, когда и как хотел.
Слова Сэла взбесили Майкла. Они напомнили ему детство, когда Эдди, колотя его, кричал:
– Ты ничтожество, Мики, ты весь в своего отца, а он был ничтожеством. Яблочко от яблоньки…
Каждый день ему говорили, что он ничто. Каждый день, пока он не ушел из этого дома.
После оскорблений на свадьбе Сэла Майкл решил, что постарается больше не встречаться с братом. По-видимому, Сэл чувствовал то же самое, потому что, когда раненый Майкл лежал в госпитале, Сэл не потрудился навестить его.