Бумажный лебедь (ЛП)

― Ну, тогда, значит, у меня никогда не было его сердца, ― она улыбнулась и щелкнула меня по носу. ― Беги вниз. Мисс Эдмондс уже здесь.
― Гидиот тоже здесь?
 МаМаЛу ничего не ответила. 
 Я схватила школьную сумку и спустилась вниз. Все уже собрались за обеденным столом. Одно место осталось возле Гидиота, потому что никто не хотел сидеть рядом с ним. 
― Хорошо. Все собрались. Готовы начать? ― спросила мисс Эдмондс.
 Гидиот наступил мне на ногу под столом. Я поморщилась и открыла тетрадь. 
― Все хорошо, Скай? ― спросила мисс Эдмондс.
 Я кивнула и слабо улыбнулась ей. Я не была ябедой и знала, что застряла здесь еще на один долгий вечер. 
Три раза в неделю мисс Эдмондс приезжала из города в Каса Палома. Моя мать получила Каса Палома в качестве свадебного подарка от своего отца. Это был щедрый, вдохновленный Испанией кусочек земли на окраине рыбацкого городка под названием Паза-дель-Мар. В Паза-дель-Мар была маленькая школа, куда местные отправляли своих детей. Однако богачи, предпочитали приватные уроки для своих детей, и вот мы собирались у нас в доме ― самом большом в округе.
 Мы изучали эрозию почвы, оползни и землетрясения, когда Гидиот дернул мою косичку так сильно, что маленький красный цветочек МаМаЛу упал. Я моргнула пару раз, отказываясь плакать, и сфокусировалась на диаграммах в моей книжке. Я мечтала, чтобы Гидиот упал в одну из трещин разлома, прямо в расплавленное ядро Земли.  
― Ой! ― визгнул Гидиот, потирая ногу. 
― Что случилось? ― спросила мисс Эдмондс.
― Кажется, что-то укусило меня.
 Мисс Эдмондс кивнула, и мы продолжили. Жуки были везде. Что тут поделать. 
― Ой! ― Гидиот подпрыгнул. ― Клянусь, под столом что-то есть. 
 Мисс Эдмондс быстро осмотрелась. 
― Кто-то еще что-то почувствовал?
 Мы покачали головами. 
 Мой взгляд упал на большую антикварную клетку позади мисс Эдмондс. По бокам были две филенчатые двери с решетчатыми вставками. Решетки были чисто декором, но мы с Эстебаном однажды обнаружили, что они были отличным потайным местом, чтобы там прятаться.  
 Я улыбнулась, зная, что Эстебан уже ушел из сада. Он ненавидел школу, поэтому прятался в клетке, когда приходила мисс Эдмондс. Поэтому он знал, что ответить МаМаЛу о том, что они изучают в школе. 
 Эстебан высунул свои пальцы и помахал ими мне. Он просунул между решеткой соломку или одно из своих бумажных творений. В следующую секунду Гидиот прыгал вокруг стола на одной ноге, массируя икру.  
― Ай, ай, ай, ай!
― Гидеон! ― Мисс Эдмондс не обрадовалась. ― Ты мешаешь нам. Подожди снаружи, пока мы закончим наш сегодняшний урок. 
 Я подняла апельсиновую косточку с пола, когда Гидеон ушел. Под столом было еще несколько. Эстебан стрелял косточками в него сквозь решетку. Я заметила маленькие красные следы на ногах Гидиота, когда он покидал комнату. Эстебан показал мне два больших пальца вверх из своего укрытия.  
***
Я засмеялась при мысли о его кривом пальце, торчащем из этого деревянного шкафа. Я еще смеялась, когда услышала звук открывающейся двери.
Дамиан вернулся. И в этот раз с ним не было подноса.
― За хорошее поведение ты заработала немного времени, чтобы прогуляться, ― сказал он.
Я кивнула и вышла за ним следом.
Я проводила все время в комнате, но теперь мы стояли в U-образном помещении, которое служило кухней. Она была сделана из красного дерева и тика, часть столешниц была консолью для барных стульев. Здесь была раковина, холодильник, плита на две горелки и микроволновка. Все выдвижные ящики были закрыты, но на столе лежала разделочная доска, немного картофеля и большой мясной нож на столешнице.
― Нужно почистить и нарезать это, ― сказал Дамиан.
Он собирался дать мне в руки нож? У него стальные яйца.
― Конечно, ― я уже представляла, как мне это нарезать.
Я начала мыть картофель, но вынуждена была ухватиться за раковину на секунду. Голова все еще болела и ноги были еще слабы. Мои глаза были еще закрыты, когда Дамиан схватил меня за левую руку, положил ладонью вниз на разделочную доску и БАХ!
Он отрезал кончик моего мизинца, отрезал верхнюю треть ― ноготь, кость — и сдвинул ножом, будто это была морковка для салата. Боль появилась спустя пару секунд, когда кровь брызнула из раны.
Я закричала в агонии от ужаса при виде своего пальца, лежащего здесь, бледного и безжизненного, словно пластиковый хеллоуинский реквизит. Я закрыла глаза и закричала громче, когда Дамиан сдавил палец, останавливал кровотечение. Я врезалась во что-то твердое и крепкое, и заскользила вниз, пока не оказалась на полу.
Я попыталась схватить свой палец, но Дамиан забрал его. Он держал его, обертывая, и хрен знает что он там с ним делал, и все что я могла делать ― это только кричать, кричать, и кричать. Я кричала, пока рыдания не утихли, и я свернулась в клубок. Я кричала, пока слезы не кончились и мои рыдания не перешли в мягкие беззвучные всхлипы.
Открыв глаза, я увидела, что Дамиан держит телефон возле меня.
― Ты понял это? ― сказал он человеку на другом конце линии. ― Хорошо.
Он отошел к другой стороне кухонной тумбы.
― Отправь эту запись Уоррену Седжвику. Скажи ему, что она так вопила, когда я разделывал ее тело на кусочки.
Он поднял мой мертвый палец, положил в пакетик на молнии и кинул в морозилку.
― И скажи, пусть ожидает по почте сувенир. Это единственная ее часть, которую он получит, потому что остальные разбросаны черт знает где.
Я могла слышать слабый звук другого голоса на линии.
― Я знаю, я делал это раньше. ― Дамиан был раздражен. ― В этот раз все по-другому. Блядь, я оторопел! Она начал молиться, когда я собрался нажать на курок. Она, блядь, молилась, ― он стукнул кулаком по столешнице, нож громко звякнул.
― Я облажался, Рафаэль, ― продолжил он. ― Я хотел, чтобы он был в морге, опознавал мертвое тело своей дочери на ее день рождения. Я знаю. Я кое-что выяснил, ― он помолчал и запустил пальцы в волосы. ― Мне все равно. Он может нанять всех этих хреновых охотников за головами. Я просто хочу, чтобы он почувствовал это. Я хочу, чтобы он страдал. И чтобы он, наконец, понял, что его дочь мертва, ― он повернулся и взглянул на меня. ― И кто знает, может, чрез двадцать один день так и будет.
Он завершил разговор и вытер кровь с ножа. Затем налил стакан апельсинового сока, приподнял мою голову и поднес его к моим губам.
Я пригубила его медленно, потому что зубы стучали. Я была горячей, холодной, потной и у меня кружилась голова, а еще кровь капала с тумбочки и растекалась по полу.
― Почему ты просто не убьешь меня? ― спросила я, когда закончила пить.
Это не просто похищение. Это убийство-превратившееся-в-похищение. Это был гребаный момент слабости. Это была личная, целенаправленная атака на моего отца.
― Что случится через двадцать один день?
Дамиан не ответил. Он закончил убирать беспорядок на кухне, потом изучил мой палец. Кровь немного проступала сквозь повязку, в ране пульсировала дикая боль, но он казался довольным.
Он оставил меня на полу, прислонив к шкафчику, и начал нарезать картошку.
― Мясное ассорти и картофельный салат на обед?
  
Глава 6
 
Дамиан чувствовал, что во мне что-то сломалось, ну или ощущал смутное чувство раскаяния за то, что сделал. В чем бы ни было дело, он больше не связывал меня по ночам, хотя все еще закрывал дверь и держал ключ при себе, когда мы спали. Когда я просыпалась, дверь всегда была открыта. Он оставлял мне еду на том же месте, где отрезал мой палец, и хотя ножа нигде не было видно, боязнь его глубоко засела в моем сознании.