Том 21. Поцелуй мой кулак

С этого момента я окончательно убедился, что они хотят моей шкуры. Я назвал Сперацу лжецом. Это, кажется, огорчило его, но не особенно. Мое слово против его в настоящий момент немногого стоило. Флаггерти проводил Сперацу и вернулся ко мне, облизываясь, как кот, поймавший канарейку.
— Ложь тебе не поможет, Кейн, — заявил он. — Так что давай, выкладывай все начистоту.
— Ты мне надоел, — я выпустил дым ему в лицо.
— Посмотрим, как ты запоешь, когда очутишься в комиссариате!
— Этого пока не случилось.
— Ты встречался с Херриком в казино? — спросил он когда справился со злобой.
— Да.
— Он сказал, чтобы ты покинул город?
— Он посоветовал мне покинуть город, — уточнил я.
— А что ты ответил?
— Сказал, что останусь.
— Ты сказал ему, чтобы он катился ко всем чертям, иначе ты с ним разделаешься.
— Глупости.
Флаггерти позвал бармена казино, и тот подтвердил, что я угрожал Херрику.
— Он ему сказал: «Если будешь совать нос в мои дела, тебе не поздоровится», — не моргнув глазом, солгал бармен.
— Сколько тебе заплатили, чтобы ты сочинил эту маленькую историю? — съязвил я.
— Не вижу ничего смешного, — оборвал меня Флаггерти. Он повернулся к бармену: — О’кей, это все. Вы понадобитесь на суде.
Бармен вышел, продолжая возмущенно качать головой.
— После этого вы вернулись с женщиной в отель, — продолжал Флаггерти, указывая на мисс Уондерли, которую только что ввели в гостиную. При дневном свете ее костюм из синего крепа выглядел неуместно. Я подмигнул ей, но она избегала моего взгляда и выглядела печальной. — Вы вместе напились. Она уснула, а вы решили дать выход своему раздражению. И чем дольше думали о Херрике, тем больше злились. Вы подумали, что он явится помехой вашим планам. Позвонив ему по телефону, вы попросили его приехать, надеясь, что его удастся запугать и заставить не вмешиваться в ваши дела.
— Не будь идиотом, — прервал я его. — Это я, как новичок, потерял сознание. Спроси у малышки. Или, что лучше всего, поищите бутылку с бренди в спальне. Она наполнена наркотиком и моментально сшибает человека с ног.
— Бренди? — спросил Флаггерти, делая знак копу.
Тот вошел в спальню, но через минуту вернулся.
— Там нет никакой бутылки, — сказал он.
— Это разумно, — я пожал плечами. — Тогда расспросите девушку. Уж она-то скажет.
— Мне нет необходимости спрашивать ее, — взорвался Флаггерти. — Телефонистка отеля записала вызов, который ты сделал в два часа ночи. Это был номер Херрика. Херрик приехал через десять минут. Он спросил у дежурного номер твоей комнаты, и лифтер проводил его до двери. Что ты на это скажешь?
— Неплохо разыграно.
— Ты и Херрик сразу начали спорить. Ты был пьян и зол. Ты — убийца! Ты убиваешь, не раздумывая. Так как Херрик не соглашался, ты оглушил его пистолетом. Ты был до такой степени пьян, что тут же забыл об этом. И я тебе скажу почему: ты хотел эту девушку. Она ожидала тебя в кровати, не так ли?
Я рассмеялся.
— Спроси ее. Она — моя единственная свидетельница. — Я посмотрел на мисс Уондерли. — Послушай, малышка, вчера вечером ты сказала мне, что ты на моей стороне. Настало время доказать это. Ты единственная, кто может разрушить эту ловушку. Я рассчитываю на тебя. Если у тебя есть смелость, будь честной.
— Один момент! — Киллиано встал. Лицо его было подозрительным и недружелюбным. Его вид говорил, что, несмотря на желание помочь мне, он все же полностью убежден в моей виновности. Комедия продолжалась. Он подошел к мисс Уондерли. — Ваши слова немногого будут стоить в суде. Вы ведь тоже в довольно щекотливом положении. Если Кейн не убивал Херрика, значит, его убили вы. И знаете, как это докажут? Дверь была заперта изнутри. Кейн, должно быть, был с вами очень мил, и все же вы не можете позволить себе такую роскошь, как ложь, так как рискуете очень многим.
Я понял, что приняты все меры предосторожности. Если мисс Уондерли скажет, что я потерял сознание, ей пришьют это преступление. А на кого его взвалить, им все равно.
— О’кей, малышка, — сказал я, — можешь солгать, если хочешь. Эти ловкачи все предусмотрели.
— Я ничего не скажу! — девушка расплакалась.
Флаггерти только этого и ждал. Он схватил ее за руку и оторвал от кресла.
— Ты будешь говорить, маленькая ведьма! — заорал он, тряся ее за плечи так, что голова болталась, как у тряпичной куклы.
Я вскочил и прыгнул на него раньше, чем два копа успели пошевелиться, и сильно ударил Флаггерти в челюсть. Мой кулак пришел в соприкосновение с его зубами. Он повалился, как сноп, доставив этим мне огромное удовольствие. Копы тут же набросились на меня, и один из них огрел меня дубинкой по голове. Когда я пришел в себя, Флаггерти уже сидел на стуле. У меня на черепе была приличная шишка, а у лейтенанта не хватало двух зубов. Киллиано стоял между нами. Вскоре атмосфера стала поспокойнее, но Флаггерти был слишком взбешен, чтобы продолжать допрос. Даже Киллиано понял это. Он встал перед мисс Уондерли, широко расставив свои коротенькие ножки.
— Если вы не скажете, что произошло, мы будем вынуждены вас арестовать.
— И что это вам даст? — спросил я, потирая голову. — Скажи им, что ты упала в обморок и ничего не видела. У них и так достаточно свидетелей.
— Заткнись! — рявкнул один из копов, влепив мне затрещину.
— Ты заплатишь за это! — я так глянул на него, что коп невольно отступил назад.
Взгляд мисс Уондерли переходил с меня на Киллиано и обратно. Она была очень бледна, но в глазах разгорался огонек, вселявший в меня надежду.
— Это не он! — сказала она. — Это все заранее спланировано. Делайте со мной все, что хотите, но это не он! Слышите меня? Это не он!
Киллиано не верил своим ушам. Его толстое лицо пожелтело от злости.
— Мерзавка! — закричал он, ударив ее по щеке.
Один из копов держал дубинку поперек моего горла.
Я не мог пошевелиться, даже дышал с трудом. Флаггерти и Киллиано смотрели на мисс Уондерли. Прижимая руку к горящей щеке, она смотрела на них.
— Это не он! — твердо повторила она. — Можете забрать ваши грязные деньги.
Я облегченно вздохнул. Киллиано повернулся к Флаггерти.
— Арестуйте их обоих! — свистящим шепотом сказал он. — Мы обвиним их в сговоре. И образумьте обоих. — Он посмотрел на мисс Уондерли. — Ты еще пожалеешь! — добавил он.
Он вышел, тихо притворив дверь за собой.
  
8
 
— Дайте этому подонку одеться, — приказал Флаггерти. — И не спускайте с него глаз!
Оба копа и два типа в штатском провели меня в спальню.
— Мы уж отведем душу, когда ты окажешься в комиссариате, — заявил мне тип в штатском.
Это был широкоплечий мужчина с красным лицом и зелеными жесткими глазами. Его звали Хейме. Другой был худым, с большим красным носом и такими большими ушами, что напоминал такси с открытыми дверцами. Его звали Солли.
— Надеюсь, я тоже приятно проведу время, — улыбнулся я.
Коп, ударивший меня, ткнул в бок дубинкой.
— Одевайся! — рявкнул он. — Я как раз и буду одним из тех, кто займется твоей персоной.
Я принялся одеваться. Копы предварительно обшаривали мою одежду, а уж потом передавали ее мне, ничего не упуская.
— Надеюсь, Флаггерти даст мне возможность заняться этой малышкой, — сказал Солли, кивнув в сторону мисс Уондерли.
— Он сам ею займется, — возразил Хейме. — Но я бы очень хотел на это посмотреть.
— Да уж! — Солли облизал губы. — Заняться малышкой с такой фигурой!..
— И к тому же на совершенно законных основаниях, — добавил Хейме. Они обменялись улыбками.
Я завязал галстук. Надо было действовать быстро, иначе потом будет поздно. Когда они привезут меня в комиссариат, веселье закончится. Судя по рожам этих типов, ничего хорошего меня там не ждало.
— Топай, подонок, — сказал Хейме, — И заруби себе на носу: если ты сделаешь хоть одно движение в сторону, тебя вначале пристукнут, а уж потом будут извиняться. Мы не хотим убить тебя так скоро: надо вначале разукрасить твой портрет. Но если ты захочешь выкинуть какой-нибудь фокус, нам не останется иного выхода.