Том 21. Поцелуй мой кулак

— Не сразу же. Но я не хочу портить вам удовольствие.
Да и на ней свет клином не сошелся. Вон как раз рыженькая направляется в нашу сторону.
Действительно, к нам приближалась довольно упитанная рыжая девица с сильно накрашенным и напудренным лицом. Она была облачена в белье желтого цвета.
— Тебе не требуется помощь? — спросила рыжая у блондинки.
— Избавь нас от этого зануды, — она махнула рукой в сторону Хоскисса. — Он по утрам, как белка, грызет орехи и, видимо, на них просадил все деньги.
Рыжая толстуха фыркнула.
— У тебя действительно нет ни гроша, дорогой? — обратилась она к Хоскиссу.
— И ты поверила? Я держу деньги специально для рыженьких. Ты подошла как раз вовремя. Не выпить ли нам?
Блондинка вцепилась в меня, как клещ.
— Пойдем танцевать? — предложила она.
— Вот-вот, — обрадовался Хоскисс. — Идите танцуйте! А мы пока с моей подружкой будем развлекаться.
Я допил свое виски и увлек блондинку на площадку для танцев. Моя правая рука опустилась на теплую полоску кожи на ее бедре. Когда блондинка убедилась, что я действительно собираюсь танцевать, а не ощупывать ее, она показала себя хорошей партнершей. После двух кругов я неожиданно спросил:
— Кому принадлежит эта коробка?
Ее глаза удивленно округлились.
— Зачем это тебе надо?
— Послушай, малышка, — терпеливо сказал я, — я не собираюсь терять напрасно время. Я задал конкретный вопрос. К чему делать из этого тайну?
— Действительно! — ее глаза ничего не выражали. Я видел, что перестал нравиться ей. — Мадам заправляет здесь.
— Мадам?
— Дюрелли, — вздохнула она. — Ты доволен?
— Мне ни к чему твое плохое настроение, — как можно любезнее проговорил я. — Если ты намереваешься и дальше вести себя подобным образом, я тебя брошу.
Ее глаза вспыхнули, но она сдержалась.
— Не сердись, дорогой. Я так хочу провести приятный вечер.
— Значит, нас уже двое, — сказал я, делая круг, чтобы оказаться поближе к Хоскиссу.
Он глянул на нас и громко сказал, обращаясь к рыжей девице:
— Интересные личности появляются здесь. Этот парень неплохо смотрелся бы в клетке. — Казалось, происходящее его очень забавляло. Ее тоже.
— А что, если нам подняться наверх? — вдруг нетерпеливо проговорила моя девица. — Что-то мне надоело танцевать. Слишком жарко.
— Решено, — танцующей походкой я направился к двери, бросив в сторону Хоскисса насмешливый взгляд. Он с упреком посмотрел мне вслед.
Я поспешил за блондинкой. Она поднялась по узкой лестнице и пошла по длинному коридору второго этажа. Я вошел за ней в неболыпзло, меблированную лишь диваном комнату. На полу лежал вытертый до дыр коврик. Девица остановилась возле дивана, выжидательно глядя на меня.
— Надеюсь, ты не скупой, дорогуша? — спросила она.
Я вытащил из кармана три пятидолларовых банкнота и продемонстрировал ей. Ее глаза заблестели, выражение недоверия на лице исчезло.
— Беги и скажи мадам Дюрелли, что я хочу ее видеть.
Она вытаращила на меня глаза.
— Что, что? — проговорила она мгновенно ставшим жестким голосом. — Я тебе не нравлюсь?
— Итак, ты не способна заработать деньги, раз споришь по каждому пустяку. Вот, возьми деньги и поищи мадам! Быстро!
Она взяла деньги и сунула их за резинку подвязок, направляясь к двери.
— Я сразу поняла, что у тебя не все дома, — сказала она. — Не шуми. Я сейчас найду ее.
Я сел на диван и, в ожидании мадам, закурил. Минуты медленно тянулись за минутами, и, наконец, я услышал шаги в коридоре. Дверь отворилась, и женщина средних лет внушительной комплекции появилась на пороге, неприветливо глядя на меня. У нее было худое лицо, а светлые волосы без сомнения крашеные.
Закрыв за собой дверь и опершись спиной на косяк, она уставилась на меня.
— Слушаю вас, — сказала она сухим, неприятным голосом.
Я бросил взгляд на часы: 23.25.
— Прошлой ночью, — начал я, — новый шеф полиции потопил судно, принадлежащее некоему Хуану Гомесу. Может быть, вы читали об этом в «Морнинг стар»?
Взгляд ее вдруг стал подозрительным.
— Кто вы? — требовательно спросила она.
— Не суть важно. Я пришел предупредить. А это доказывает, что я ваш друг. Нравлюсь я вам в качестве друга?
Она не отводила от меня взгляда.
— Продолжайте.
— Вы выглядите достаточно сообразительной женщиной, — я сбросил пепел на ветхий ковер. — Незачем объяснять подробности. Гомес в ярости. Он скоро будет здесь и устроит большую заваруху.
— Откуда вы это знаете?
— У меня свои люди, и они доставляют мне информацию, — небрежно заметил я.
— Думаю, мне нужно найти кого-нибудь, кто бы поговорил с вами, — сухо ответила она, поворачиваясь к двери.
Я схватил ее за запястье, заставив повернуться на каблуках. Ее кожа была потной и дряблой, так что я невольно ослабил хватку.
— Ни к чему! Неужели до тебя не дошло? Если ты не последуешь моему совету; то здорово пожалеешь. Время не терпит. Гомес со своей бандой ворвется сюда с минуты на минуту; Ты должна заставить клиентов и девушек покинуть это заведение!
Она растерянно уставилась на меня.
— Подождите! — наконец сказала она и вышла.
Я последовал за ней и увидел, что она зашла в номер в конце коридора. Я пошел туда же и оказался в комфортабельном кабинете. Она безуспешно пыталась дозвониться до кого-то по телефону, но аппарат, естественно, не работал. Здесь уже она испугалась по-настоящему.
— Не тратьте время! — сказал я. — Действуйте!
Она оттолкнула меня и выбежала из кабинета. Я слышал топот ее ног на лестнице и молниеносно последовал за ней. Она оглянулась.
— Убирайтесь! — прошипела она. — Поднимитесь наверх, забавляйтесь с девушками, если хотите, но прекратите преследовать меня!
Я кивнул.
— Прекрасно! — Я направился в центральный холл и вышел наружу.
Лавируя между бунгало, к зданию приближались две большие машины. Они остановились, из них выскочили люди. Я решил, что самое время подать сигнал. Вытащив револьвер, я выстрелил три раза, целясь поверх голов нападающих. Потом быстро закрыл дверь и задвинул засов. Спрятав револьвер, я вернулся в танцевальный зал.
  
4
 
Хоскисс и я укрылись за стойкой бара. Рыжая девица осталась с нами, а кубинца бармена мы решительно выпроводили, ибо его общество нам не очень нравилось.
Хоскисс рассказывал рыжеволосой о своих армейских приключениях. Это было достаточно занимательно, но девица его не слушала. Она съежилась под стойкой, обняв колени руками, и лицо ее было перекошено от страха.
Пули свистели в воздухе, слышался сухой треск выстрелов.
— Это напоминает мне случай, когда я оказался отрезанным от своих людей при форсировании Рейна, — сказал Хоскисс. — Я забился в какую-то лисью нору, а немцы начали обстреливать мою позицию из пушек. Я даже не имел виски, чтобы поддерживать в себе боевой дух, и мне было очень страшно.
— Не может быть! Такой большой мальчик и испугался?
Взяв бутылку с виски, он отхлебнул приличную порцию.
— Не рассказывай мне сказки! — сказал он. — Я уверен, ты тоже боишься!
Я вырвал у него бутылку и сделал большой глоток. Совсем рядом с нами начал стрелять автомат Томпсона. Шум был будь здоров. Рыжая девица закричала и вцепилась в Хоскисса.
— Я весьма доволен, что ты пригласил меня сюда, — заявил он. — А вот этой бедняжке почему-то не нравится этот спектакль. — Он шутливо обнял ее, подмигивая поверх ее головы.
— Надеюсь, эта стойка достаточно прочная, — сказал я, постучав по поверхности пальцем.
— Я чувствую себя в безопасности, — заявил Хоскисс. — Только не делай намеков в отношении моей нравственности.
— Я хочу домой, — простонала девица. Это были ее первые слова с тех пор, как поднялась стрельба.
— На твоем месте я бы немного повременил, бэби, — любезно посоветовал Хоскисс. — Снаружи вредный воздух. Я буду огорчен, если в твоих штанишках появится дырочка. Да и что я буду делать без тебя?