«Правила бунтаря и застенчивой девушки» (ЛП)

Я быстро оттолкнул подальше эту мысль. Ни хрена, я этого не сделаю. Увлечься моим лучшим другом было бы глупо. И вокруг было много других девушек, тех, кто не разрушит мою жизнь, если мы разбежимся. А именно это произойдет, если я приглашу Виллоу на свидание, и мы разойдемся. Я бы потерял единственного человека, который знал большинство моих секретов, кто знал, как хреново я себя чувствовал, когда отец мне говорил, что я напортачил, кто знал, что я иногда тайно плакал во время грустных фильмов, кто знал, что я очень одинок. Кто также сильно сломается, если потеряет меня. Потому что Виллоу нуждалась во мне так же, как и я в ней.
Прочищая голову от неожиданно « сексуальной» Виллоу, я спустился вниз по лестнице прямо к ней. Когда Виллоу увидела меня, ее глаза осветились, она подпрыгнула и обвила меня своими руками.
– Я так рада, что ты вернулся, – своими объятиями она выдавила из меня эту хрень. – Я скучала по тебе.
Я обнял её в ответ, кружа ее вокруг, пока она не засмеялась.
– Я тоже по тебе скучал, – и я так за тебя беспокоился, когда меня не было.
Винтер сердито посмотрела на меня, когда я поставил Виллоу на ноги.
– Почему я не получила такого приветствия?
Я пожал плечами, и ее глаза сузились еще сильнее. У меня не было для нее ответа, не тот, которым я мог бы поделиться.
 Правда была в том, что с тех пор, как Виллоу доверила мне то, как она живет дома, я чувствовал с ней какую–то непреодолимую связь, достаточную для того, чтобы я ей тоже рассказал некоторые свои секреты.
– Ну, так как там Париж? – возбужденно спросила Виллоу. – Такой же клевый, как кажется? Потому что кажется он действительно клевым.
– Он в порядке, – я засунул руки в задние карманы. – Он был бы более веселым, если бы ты была там.
– Видишь? И опять, он более милый с Виллоу, – Винтер пожаловалась Луне. – Почему мы не  получаем такое же обращение?
– Бек мил с нами, – сказала Луна, теребя воротник своей водолазки.
Игнорируя их, я достал из заднего кармана маленькую коробочку.
 – У меня есть кое–что для тебя, – я передал Виллоу коробку. – Я увидел это в аэропорту, и это напомнило мне о тебе.
– Тебе не стоило мне что–то привозить, – но она улыбнулась и открыла коробку. – Ох! Клёво! – она достала миниатюрный снежный шар и встряхнула его. Затем ее глаза встретилась с моими, ее улыбка практически сияла, что заставило меня почувствовать, что и я сам сияю. – Спасибо, Бек.  Ты – лучший.  Серьезно, ты очень сильно меня балуешь.
Я пожал плечами, делая вид, что мне все равно, но на самом деле я чувствовал себя супер гордым, что заставил ее улыбнуться.
– Я представил себе, что ты можешь добавить его к той коллекции, что подарил тебе отец.
Счастье в ее глазах сменилось грустью, пока ее глаза путешествовали по снежному шару.
– Ага, могу.
Черт. Я не очень хорошо продумал это.
– Извини. Я не хотел напоминать тебе об отце, – я потянулся к снежному шару. – Я могу избавиться от него, если хочешь.
Она спрятала его за спину, качая головой.
– Ни за что. Мне он очень сильно нравится. К тому же, он из Парижа.
Я расслабился, задумываясь из–за чего волновался.
– Хорошо. Я рад, что он тебе понравился. Моя мать пыталась уговорить меня купить тебе браслет, но я сказал ей, что ты не та девушка, которая любит браслеты.
– Нет, определенно нет, – Виллоу пошла со мной, когда мы направились вверх по лестнице, уставившись на снежный шар в своей руке. Луна и Винтер следовали за нами, занятые своей собственной беседой.
– Ну, так как прошло твое лето! – спросил я, надеясь отвлечь ее от мыслей о ее придурке отце, который бросил их с матерью. – У тебя ведь не было проблем, правильно? Я имею в виду с твоей мамой?.
– Думаю, нет… Ее новый бойфренд  жил с нами около месяца… у него кот… – она вздохнула, вращая снежный шар в своих руках. – Думаю, у меня аллергия на кошек. Я каждый день просыпалась с чиханием, а мои глаза всегда были красными.
– Ох, Виллс, мне так жаль, – я обвил ее рукой и направил в сторону, когда маневрировал с открытием двери. – Что мне сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше?
– Не думаю, что есть что–то, что ты можешь сделать, – она сильнее нахмурилась, пока мы шли по забитому коридору с Луной и Винтер, все еще плетущимися позади нас. – Ты знаешь, какой моя мама становится… А это всего лишь кошка, – еще один нервный вздох. – Просто это хреново, потому что её тупой бойфренд даже не любит детей. Когда он въехал, то сказал мне, что ненавидит детей, и что мне следует удостовериться, что я не стою у  него на пути, или он может отослать меня в интернат, – она покачала головой, сжимая  пальцами снежный шар. – Будто он действительно мог это сделать. У него даже не было работы.
Я ненавидел то, что ее мать ставила своих парней выше Виллоу, и то, что она приводила в дом таких поверхностных типов. Однажды я предложил Виллоу жить в одной из пяти наших гостевых комнат, чтобы она могла убраться подальше от гадких парней своей матери. Я сомневался, что мои родители заметят, что она с нами живет, учитывая, что они едва ли бывают дома. Но Виллоу отказалась, как делала всегда, когда я пытался помочь ей. Даже когда ей нужна была помощь, ей трудно было просить.
Я сжал ее плечо.
– Мне следует подарить тебе собаку, которая будет хорошо натренирована и будет держать подальше от тебя парней и котов.
– Возможно, моя мама избавится от нее, – она сунула снежный шар в боковой карман своего рюкзака, затем посмотрела на меня, заставив себя улыбнуться. – Расскажи мне побольше о Париже. Ты видел Эйфелеву башню? Ох, пожалуйста, скажи, что ты ходил в катакомбы.
Заметив отчаянную попытку сменить  тему, я начал рассказывать ей о своем путешествии, хотя и не хотел о нем говорить.
К тому времени, как мы достигли моего шкафчика, я заметил, что несколько человек, в частности парней, смотрели в нашем направлении. Я предположил, что они смотрят на Винтер, потому что так часто случалось. А иногда парни подходили и спрашивали меня о ней, чтобы узнать, есть ли у нее парень. Позже, когда черкал что–то на математике, я осознал, что пялились вовсе не на Винтер.
– Эй, Бек, могу я кое–что спросить? – Леви шлепнулся на парту передо мной. – Это о той девчонке, Виллоу, с которой ты постоянно тусуешься.
Я оторвался от своего рисования, находясь в замешательстве.
– Давай.
Он поёрзал на своем сидении и прислонил руки к моей парте.
– У нее есть парень?
Этот вопрос застал меня  врасплох.
У Виллоу?
У моей Виллоу?
 Я не был уверен в том, как ответить. Обычно о Винтер я честно отвечал. Сейчас мне отчаянно хотелось соврать, сказать, что у нее есть парень, а у нее Леви не спросит. Не то чтобы мне не нравился Леви, мне просто не хотелось, чтобы у Виллоу был парень.
– Вообще–то есть, – я откинулся на своем стуле. – Думаю, старше нас.
– Правда? – Леви нахмурился, барабаня пальцами по моей парте. – Ну, это хреново. Она кажется действительно клевой. К тому же, она сексуальная.
Я пожал плечами, чувствуя себя чуточку виновным за ложь. Что сделает Виллоу, если узнает, что сделал я? Она всегда мне доверяла. А я только что предал ее доверие?
Что если она хотела пойти на свидание с Леви? Тогда бы я меньше ее видел, и вряд ли смог бы пережить лето без нее.
Она так сильно мне доверяла, а она с трудом верила кому–то вообще.
Я вздохнул и решил рассказать ей об этом во время ланча, даже если не хотел этого.
– Я нравлюсь Леви? Правда? – спросила она после того, как я сел за стол для ланча и неохотно рассказал ей о том, что случилось на математике.
– Ага, он так сказал,  – я набил полный рот чипсов, смотря на нее. – Ты не кажешься довольной из–за этого.
– Это потому что Леви – не ее тип, – Винтер протиснулась между мной и Виллоу, пока Луна занимала место напротив.
– У тебя есть тип? – спросил я Виллоу.
Она  покачала головой, но румянец залил ее щеки.