Не все трупы неподвижны

Подвал наполняется дымом. Едкий чад режет глаза и перехватывает дыхание.
– Бежим отсюда! – кричит мне Кассандра, содрогаясь от кашля. Она вся мелко дрожит, но это нервное. Я не вижу на ней серьёзных ран – только пятна сажи, синяки и ссадины.
– Постой! Нужно же потушить пожар.
– Нет никакого пожара! Какой-то мерзавец перекрыл трубу, и дым пошёл в сауну. Мы сейчас угорим! Скорее на воздух!
Дышать действительно нечем. Я срываю с себя рубашку, закутываю в неё голую девчонку, и мы, поддерживая друг друга, отважно устремляемся по коридору к лестнице. Оказывается, угроза жизни прекрасно оперяет, поэтому почти мгновенно мы взлетаем на второй этаж. Кассандра намеревается бежать дальше, но здесь силы меня покидают.
– Стоп! Я больше не могу. Давай укроемся в моей комнате, – задыхаясь, хриплю я.
Кассандра не возражает. Торопливо отпираю свой номер. Мы вваливаемся внутрь, я закрываю дверь на ключ и роняю себя на диван. Кассандра падает рядом со мной. Она закрывает личико руками, начинает всхлипывать. Ну, вот. Начинается! Обычная девчачья реакция на стресс.
– Опасность миновала. Не реви! Растаешь. Лучше скажи толком, что случилось?
Но Кассандра меня не слышит. Она горько плачет. Я обнимаю её трепещущее тельце, прижимаю мокрую растрёпанную головёнку к своей груди.
– Успокойся, девочка. Всё хорошо. Тебя никто не обидит.
Кассандра тоже изо всех сил обнимает меня. Я чувствую, как её бьёт дрожь. Хорошо, что хоть кашель уже не мучает. Мне на глаза попадается бутылка вина из «Карфура», так и не допитая во время неудачного соблазнения. Мягко освобождаюсь из судорожных объятий Кассандры, поднимаю себя с дивана, беру бутылку, наливаю полную чашку.
– Пей!
Девочка-эльф послушно берёт чашку обеими руками.
– До дна!
Выпивает. Я выливаю в чашку остатки вина.
– Допивай!
Допивает. Алкоголь приводит Кассандру в чувство. Она больше не прячет зарёванное личико, вытирает глаза рукавом рубашки. Я повторяю вопрос:
– Так что же произошло в подвале?
– Я хотела прийти к тебе сегодня вечером, – дрожащим голоском начинает рассказывать девчушка. – Я соскучилась, Вадим.
– Про соскучилась пропусти. Что было дальше?
– Пошла в сауну, разделась, разожгла печку. Вдруг сауну заволокло дымом. Я стала задыхаться, кинулась к двери, а она не открывается. Тогда я начала кричать. Вот был ужас!
– Кто-то подпёр дверную ручку стулом. Как ты думаешь, кто это сделал?
– Не знаю.
– В последние дни ты заметила что-нибудь подозрительное?
Кассандра пьяно хихикает:
– Заметила, что красавчик-испанец на меня заглядывается. Даже подмигнул сегодня. Это подозрительно?
Я хмурюсь. Значит, этот жалкий подкаблучник дон Пидро-с-длинным-предлинным-именем положил глаз на мою подружку?
– А кто из гостей уже ходил в сауну?
– Только один болгарин.
– Когда?
– В среду после ужина.
Пападопулосов, единственный из приезжих, был в сауне и мог узнать, как тут всё устроено. С другой стороны, вчера в гостиной Жан де Миньон при всех предлагал мне сегодня прокатиться в Сет. Даже мсье Франсуа слышал слова бельгийца. Кто-то из этих славных людей попробовал прикончить Кассандру, пока меня не будет в отеле.
Мне становится зябко. Не от страха. Я ведь в одних джинсах. Достаю из шкафа футболку и, натягивая её на себя, рассуждаю вслух:
– Заткнуть трубу не так просто. Не каждый может в темноте под дождём лазить по скользкой крыше, а вот подставить стул под дверную ручку в состоянии даже женщина.
Вдруг слышу с дивана:
– А может, это был ты, мой герой?
Удивленно смотрю на Кассандру. Она сидит на диване, поджав ноги, как факир, и с непонятной усмешкой глядит на меня.
– Как тебя понимать?
– Я давно заметила, что ты ведёшь себя очень странно, Вадим.
– Например?
– Ты уговариваешь меня отвезти тебя в Сет, посмотреть на русские парусники, а сам обманываешь и пропадаешь на полдня. Где ты был? С кем напился?
– Я не уговаривал тебя отвезти меня в Сет. Ты сама предложила.
– Допустим. И куда же ты делся в Сете, любитель парусников?
– Я тебе говорил, что задремал на лавочке.
– А я не верю! Враньё! – выкрикивает Кассандра.
Я с укоризной качаю головой. И почему эта малышка мне не верит? Теряю квалификацию?
– Потом ты ни с того ни с сего падаешь в воду. Затем задаёшь мне вопрос про какого-то Гутентага из Пирмазенса, снова едешь в Сет, любоваться этими проклятыми парусниками и в завершение всех своих странностей очень вовремя оказываешься в подвале, чтобы спасти меня от смерти! Ты думаешь, я полная дура?
Кассандра с вызовом смотрит на меня своими неправдоподобно голубыми глазами. Я примирительно улыбаюсь:
– Хорошо ещё, что ты не задаёшь мне сакраментальный вопрос о таблетках.
– При чём здесь таблетки? Кто вы такой, мсье Вадим? Скажи честно, чего ты добиваешься?
– Кто я такой и чего добиваюсь – не так уж важно. Гораздо важнее узнать, кто ты такая, – произношу я с нажимом.
– А в чём проблема? – высокомерным тоном задаёт вопрос Кассандра.
– Удивительно, но в семейном альбоме Камбрэ нет ни одной твоей фотографии. Я держу пари на что угодно, что и у тётки Шарлотты нет фотографий Кассандры Камбрэ.
– И о чём это говорит?
– Что кто-то их удалил.
– Кто?
– Ну, разумеется, ты.
– Зачем бы мне это понадобилось?
– Потому что ты не настоящая Кассандра Камбрэ. Ты обманщица и самозванка. Лже-Кассандра!
Лже-Кассандра лучезарно улыбается мне с дивана.
– Супер! Ну, ты и зануда! У меня даже хмель прошёл.
Я не слушаю девочку-эльфа, продолжаю говорить:
– Однако снимки настоящей Кассандры Камбрэ остались в Сете у её дяди Жискара, а в детском приюте отец Гранмер мне показал твоё истинное лицо, моя милая беспризорница. Тебе не тяжело носить голубые линзы весь день?
Лже-Кассандра молчит, как статуя. Бравады больше нет. Я подвожу себя к окну, раздвигаю розовые гардины, поворачиваю розовые жалюзи, разглядываю ночь. За окном моросит дождь, по стеклу дробью колотят тяжёлые капли. С крыши «Галльского петуха», наверное, сейчас виден крестный ход. Там, на горе, светятся сотни свечей, словно заблудившиеся во мраке человеческие души. Почему Анибаль боится этой девчушки и называет её мертвецом?
– Дорогая, зачем ты присвоила чужую жизнь?
Девочка-хамелеон опять молчит. Она о чём-то напряжённо размышляет.
– Впрочем, можешь ничего не говорить. Я думаю, ты присвоила чужую жизнь, потому что она была не занята. Тело настоящей Кассандры через месяц после её побега из дома было найдено в море.
Лже-Кассандра резко вскидывает голову.
– Это неправда!
Я пожимаю плечами.
– Сообщение об этой страшной находке есть в местной прессе. Если хочешь, сама посмотри. Пойми, наконец, что ты в полном дерьме, как говорят в американских боевиках.
Лже-Кассандра приводит последний довод:
– Меня узнали родители! Всё остальное – лишь твои бредовые фантазии.
– Мне самому очень интересно, почему Луиза и Франсуа признали тебя Кассандрой. Лурд действительно удивительный город. В этом месте происходят невероятные вещи. Умирает и бесследно исчезает человек. Тоскующие по пропавшему ребёнку родители в трезвом уме и твёрдой памяти путают аферистку с крашеными волосами и голубыми линзами со своей дочерью. Пожилой малоизвестный писатель, который ничего плохого никому не сделал, оказывается в холодной воде, а невинная юная дева – закрытой в сауне.
– Так ты не случайно свалился с помоста?
– Меня толкнули. Очевидно, рассчитывали, что я утону. А тебя заперли в сауне в надежде, что ты задохнёшься. Каждый раз подстроено так, словно произошёл несчастный случай. Именно таков почерк убийцы.
– Убийцы?
Я вздыхаю.
– Девочка, когда же до тебя дойдёт, что мы оба в опасности?
Несколько минут проходят в тишине. Даю возможность кудрявой златовласке хорошенько подумать над услышанным.
– Есть ещё вино? – неожиданно спрашивает лже-Кассандра.