Звери в отпуске

Внезапно произошло нечто непредвиденное. Все посрывались с мест. Одни в страшном волнении бросились в воду, другие стали разбегаться по берегу в поисках укрытия. В несколько секунд пляж опустел. Остались только мы двое.
Мы глядели друг на друга в недоумении. Что предпринять?
– Может, и нам бежать, а?- шёпотом спросила жена.
– Чтоб бежать,- возразил я,- надо знать, из-за чего бежишь. Ты вот, например, знаешь, из-за чего тебе бежать?
– Понятия не имею. Но раз все убегают…
– Это ещё не повод,- заметил я.- Они испугались, вот и убегают. Почему же должны пугаться мы?
– Самые храбрые убежали!- воскликнула жена.
– Какие самые храбрые?
– Ну вот, скажем, львы. Ты обратил внимание, лев первый дал тягу в кусты?
– Справедливо,- согласился я.- Давай понаблюдаем, может, и выясним, отчего весь этот переполох. Ты наблюдаешь?
– Наблюдаю.
– Ну и что?
– Ничего не вижу.
– Я тоже не вижу. Слушай, а вдруг – гроза и они почувствовали это заранее?
– Исключено,- заявила решительно жена.- Гроза отпадает. Посмотри: небо безоблачное.
Я пока ещё не слыхивала о грозах при чистом небе.
– Раз в жизни может случиться…
– Не думаю. Раз уж гроза, должен быть гром.
– А если это первая в истории Вселенной гроза без грома, что тогда, а?
– Придумал какую-то несуразицу.
– И всё же они чего-то испугались. Это несомненно.
– Смотри!- воскликнула жена и вцепилась мне в руку.- Что-то идёт по пляжу.
– Где?- спросил я, нервно озираясь.
– Да вот, выходит из лесу! Видишь?
– Ничего не вижу,- ответил я, вглядываясь в указанном мне направлении.- Не вижу, во всяком случае, чтоб что-то шло.
– Потому что оно вовсе даже и не идёт.
– Что же тогда делает?
– Да вроде как бы ползёт…
И тут я увидел странный предмет, который хоть и медленно, но все же продвигался в нашу сторону. Было это что-то не очень большое, но таинственное, и потому внушало ужас.
– Знаешь,- сказала жена,- оно вроде бы круглое.
– Вот и мне так кажется. Может, это летающая тарелка?
– Но ведь она ж не летит – ползёт.
– Тогда, может, ползучая?
– Не знаю, про ползучие тарелки ничего не слыхала.
– Я тоже. Но это ещё не значит, что они не существуют. Может, мы будем первыми, кто открыл ползучие тарелки?
– Не лучше ли нам спрятаться?
– Только где?
– Спрячемся вон за ту дюну, может, оно нас не найдёт… Кто знает, какая нам грозит опасность.
Три-четыре прыжка, и мы были уже за дюной и поглядывали из-за гребня, пытаясь выяснить, что же будет делать таинственный предмет, вызвавший на пляже такой переполох.
Стоило нам укрыться за дюной, как предмет замер на мгновение, словно соображая, кк ему дальше быть, а затем, движимый, может быть, каким-то сверхъестественным чутьём, развернулся в сторону дюны, то есть в сторону нашего укрытия, и стал понемногу приближаться.
– Придётся зарываться в песок,- сказал я.- Иного выхода нет. Кто знает, может, оно нас не заметит, пройдёт мимо, и мы спасёмся. Бежать всё равно поздно.
Песок был сыпучий, и мы без особого труда погрузились в него целиком. Остались только дырочки для носа, чтобы не задохнуться.
Так мы лежали три-четыре минуты, а может, и три-четыре часа. Известно, что в таких ситуациях время движется не так, как обычно. Мы ничего друг о друге не знали, потому что каждый из нас лежал отдельно, сам по себе, засыпанный с головы до ног песком. Мы надеялись, что ползучая тарелка нас не заметит и поползёт себе дальше.
Кто знает, может, я лежал бы до бесконечности, если бы не пронзительный крик моей жены, который заставил меня, пренебрегая опасностью, в одно мгновение разгрести груду песка и броситься ей на помощь.
– Он меня щекочет!- кричала с какими-то дрожащими нотками в голосе моя жена.- Он меня щекочет!
Я метнул в сторону полный ужаса взгляд и увидел у её ног свою старую соломенную шляпу, которую когда-то закинул на всякий случай в машину. Вот тебе и ползучая тарелка.
– Это шляпа,- сказал я, чтоб её успокоить.- Это всего лишь моя соломенная шляпа.
И нагнулся, чтобы поднять её, но в тот же момент в голове блеснула мысль: ног у шляпы не бывает. И протянутая рука замерла в нерешительности. Я принялся соображать: «Брать или не брать?» Это было таинственное и не очень чистое дело. Может, духи? Может, чёрная магия? С другой стороны, надо было принять какие-то меры, тем более что шляпа вновь пришла в движение. «Ничего не поделаешь,- сказал я сам себе,- будь что будет!» И рывком приподнял шляпу.
Тут-то всё и прояснилось.
В моей шляпе приполз на берег Тютюра, он смотрел на меня снизу своими лукаво улыбающимися глазками.
Жизнь на пляже входила понемногу в прежнюю колею. Беглецы стали возвращаться на свои места. Они убедились, что таинственное существо, нагнавшее на них такого страху, находится в нашем обществе и не только не нанесло нам никакого ущерба, но, напротив, играет с нами в песке.
Вернулся пантера-муж с пантерой-женой в зелёном халате, который она надевала на солнце, спасаясь от лишних веснушек. Вышли из кустов лев со львицей, сделав при этом вид, будто были на прогулке. Вернулись, подпрыгивая на бегу, козы и козлики, и тотчас закрутилась плёнка в магнитофоне. Труднее всего было проследить, как возвращаются ленивцы со своими детишками, так лениво они возвращались. Остальные тоже повылезали, успокоившись, из кустов и из воды. Самыми последними из морской пучины вынырнули наши ближайшие соседи – верблюды. Все с нескрываемым любопытством смотрели в нашу сторону, но дивились отнюдь не нам, а моей старой соломенной шляпе, которая в перевёрнутом виде валялась на песке. Раз уж она их всех так напугала, то в их представлении это было какоето необыкновенное существо. Чувствовалось, что все испытывают к ней уважение. Тютюра, правда, крутился возле шляпы, но никому и в голову не взбрело, что именно он был единственной движущей силой этого предмета.
Верблюд и верблюдица долго и старательно отряхивались от воды и велели хорошенько отряхнуться и верблюжонку. Тот сразу попытался лечь на спину, мечтая подставить под солнечные лучи живот, но, как и прежде, у него ничего не вышло. Малыш то и дело валился на бок – таким уж свойством обладает верблюжий горб.
У жены глаза полезли на лоб, ›едва она увидела, как из воды вылезают верблюд с верблюдицей. Теперь, когда они как ни в чём не бывало вновь разлеглись на песке, жена не удержалась и полным волнения голосом сказала:
– Если б не видела сама, ни за что б не поверила.
– Во что бы вы не поверили, во что?- вежливо осведомилась верблюдица.
– В то, что вы купаетесь.
– Отчего бы нам не купаться?- отозвалась верблюдица, и физиономия у неё вытянулась от обиды.- Вы что считаете, мы грязнули?
– Нет, нет,- попыталась оправдаться моя жена.- Просто вы живёте в безводной пустыне, вот, значит, я и подумала: вряд ли вам часто предоставляется случай искупаться. Припоминаю даже какие-то истории школьных времён о верблюдах, которые долго-долго живут без воды и в этих самых… ну в ваших…
– В горбах,- досказала за жену, которая вдруг застеснялась, верблюдица.- Совершенно верно, они у нас есть и стыдиться горбов нам не приходится. О наших горбах вы можете говорить безбоязненно, этим вы нас не оскорбите. Больше того, благодаря горбам мы можем плавать даже в пустыне.
– Неслыханно!- воскликнула моя жена, а я навострил уши: меня заинтересовало то, что говорила верблюдица.
– Да, да!- подтвердила она.- Способ открыл давным-давно один из моих предков. Прежде редкий верблюд умел плавать, но с тех пор, как прадедушка совершил открытие, даже в самой засушливой пустыне организовали секции плавания.
– Интересно, в чём заключается способ?- спросила жена, всем этим ужасно заинтригованная.
– Это так называемый многогорбовый метод,- равнодушным голосом пояснила верблюдица.
– Многогорбовый?- повторила вслед за ней моя жена.
– Да, многогорбовый.