Великолепный век

— Конечно, но не сегодня, — она взглянула на часы, — уже поздно. Я должна спешить.
— Тогда договоримся в лифте, — сказал он спокойно.
Глория нехотя взяла свой кожаный портфель.
Путь к лифту показался ей невероятно длинным из-за молчания, повисшего между ними. Казалось, Джеф и не думал прерывать его, а Глория не знала, о чем говорить.
Когда они подошли к лифту, он сделал шаг в сторону, чтобы пропустить ее. Она поняла, что назойливый клиент действительно намерен сопровождать ее! Это показалось ужасным. В крошечной кабинке один на один с Джефом Маллоуном… Даже с людьми, которых знаешь хорошо, не очень-то комфортно молча ждать, пока лифт доставит тебя на нужный этаж, а тут…
Двери лифта открылись, и Глория, войдя, сразу же протянула руку, чтобы нажать на кнопку «один», но Джеф опередил ее и, глядя на нее сверху вниз, нажал на «стоп». Его пронзительные глаза изучали лицо женщины, как будто он искал ответ на вопрос, который знала только она.
Глория вздрогнула; нервы, страх и волнение, да, волнение — все это привело ее в дрожь. Как бы разум ни приказывал, что после всего случившегося не следует быть искренней с Джефом, тело не слушалось ее, как не слушалось много лет назад. Влечение Глории к этому мужчине всегда было необъяснимым, и ничто, казалось, не изменилось.
Находясь в паре шагов от него, она видела четкие черты все такого же красивого лица, и сердце просило: откройся ему. Это мужчина, которого ты однажды полюбила, так расскажи ему о его сыне. Расскажи о Брайане.
И Глория опять вздрогнула, но тут же увидела, как он понимающе кивнул головой, будто ее беспомощная дрожь, вызванная его близостью, была в порядке вещей.
— Такое впечатление, что вы не в состоянии решить, послать меня к черту или сделать то, что действительно хотите… — прервал, наконец, молчание Джеф.
Ей показалось, что при этих словах в глубине его обворожительных глаз сверкнул хищный огонек, и почувствовала, как он подвинулся к ней, будто собирался поцеловать. О господи! Не хватает еще и поцелуев! Глория сделала шаг назад. В этот момент его рука опустилась и, воспользовавшись этим, она нажала на кнопку «один».
Вопреки ожиданиям, раздражения со стороны мужчины не последовало. Все это выглядело каким-то странным развлечением, как будто этот человек наслаждался молчаливой борьбой.
— Я вижу, вам нравится занимать выжидательную позицию, — заметил он. — К вашему сведению, мне тоже.
— Не всегда, но в отношении вас это, по-видимому, необходимо, — сказала она холодно.
Джеф засмеялся.
— Жаль.
— Скажите, — спросила Глория, — вы всегда навязываете свое внимание незнакомым людям?
Он вовсе не выглядел обиженным, когда утвердительно кивнул головой.
Случайная игра, которую они начали, плохо подействовала на нее. Глория чуть ли не кокетничала с мужчиной, который мог, и она это прекрасно понимала, отнять у нее все самое дорогое.
Двери лифта открылись, и навстречу Глории сделал шаг лифтер.
— Спокойной ночи, миссис Коннел, — сказал он бодро. — Боюсь, вы опоздали.
Глаза Джефа сузились.
— Куда опоздали?
— На автобус, — холодно сказала Глория.
— На автобус? — Джеф Маллоун выглядел смущенным. — Разве у вас нет собственной машины?
Женщина качнула головой. Она предпочитала добираться до станции Тьюб, где работала, на автобусе. Кроме того, парковаться было для нее кошмаром.
— В Лондоне многие не любят ездить на машинах, — заметила она важно.
— Хорошо. Тогда разрешите мне довезти вас до дома?
Это прозвучало навязчиво. Глория повернулась к лифтеру.
— Фрэнк, — она улыбнулась, — пожалуйста, проводи мистера Маллоуна к его машине, у меня в офисе остались документы, за которыми я должна вернуться.
— Конечно, миссис Коннел.
Глория обернулась, чтобы еще раз посмотреть в смуглое красивое лицо.
— Всего хорошего, мистер Маллоун.
И она протянула руку. Джеф пожал ее. Перед лифтером он отыграл свою роль прекрасно, но Глория не могла пропустить тень раздражения, которая промелькнула в глубине чарующих глаз.
  
2
 
Глория вернулась в офис, села за стол и положила голову на руки.
— Господи, пожалуйста, избавь от напасти, — невнятно бормотала она.
В этот момент дверь офиса распахнулась и вошла изумленная Эми.
— Миссис Коннел! — воскликнула она. — Да что с вами! Что произошло?!
Глория, ничего не понимая, подняла голову.
— Эми! Вы!
Ее глаза на секунду прояснились, но затем она опять закрыла их.
— Могу я вам помочь? — не решаясь быть более настойчивой, робко спросила Эми.
Словно сквозь туман Глория услышала звон посуды, и мгновением позже в ее руке оказался стакан с бледно-коричневой жидкостью.
— Что это? — прошептала она.
— Бренди. Пейте.
Глория, как послушные ребенок, выпила содержимое стакана, чувствуя обжигающую теплоту в желудке.
Помощница терпеливо ждала в кресле напротив.
— Не хотите поговорить? — уже более твердо спросила Эми.
То ли от большого количества бренди в пустом желудке, то ли просто от необходимости облегчить свою душу перед кем-нибудь, но Глория действительно хотела поговорить. В течение многих лет она хранила свою тайну, стыдясь того, что произошло, но иногда этот стыд смешивался с томлением по мужчине, который превратил ее из ребенка и женщину.
— Не могу всего рассказам тебе, — тихо сказала она. — Это слишком стыдно.
Эми сочувственно улыбнулась.
— Я так не думаю, моя дорогая. Я тоже воспитывала ребенка вне брака, помните?
Глаза Глории расширились.
— Ты знала?..
— Что ваш муж не был отцом Брайана? Да, догадывалась. Я же долгое время проработала с вами.
— Знаю. И доверяю тебе. — Глория помолчала. — Этот человек, мистер Маллоун, он… и есть… — Она подняла испуганные карие глаза. — Он — отец Брайана, Эми!
Глория ожидала несколько иной реакции, чем медленный и задумчивый кивок Эми.
— Теперь многое становится понятным, — спокойно сказала помощница. — Одного я не понимаю, сегодня он не казался… — ее голос оборвался.
— Он не узнал меня, — горько закончила Глория. — Если что-то и могло убедить меня в том, что я совершенно ничего не значила для него, то это наша встреча сегодня. Не было даже и намека, что он помнит меня. Вот как много я значила для Джефа Маллоуна.
— Расскажите вашу историю, — попросила Эми.
— Все началось летним вечером, почти десять лет назад, — произнесла она тихо и медленно, как бы восстанавливая все события в своей памяти. — Тогда я была не Глория Коннел, а просто молоденькая девушка, только что оставившая закрытую школу для сирот.
Это был один из тех волшебных августовских вечеров, с теплым воздухом, с голубым небом, с золотистым туманом от солнца, когда весь мир выглядит восхитительным и счастливым. И вдвойне счастливым он был тогда для меня, приехавшей из Уэльса погостить к своей подруге Джейн, покинувшей школу годом раньше, чтобы жить и работать в Лондоне.
— Я не могу поверить, — Глория еще раз взглянула на результаты своих экзаменов.
— Блестяще! — возразила Джейн. — Ты заслуживаешь четвертую степень учености. Представляешь?! Я же говорила, что ты самая умная девушка в школе!
— Но Оксфорд, — сказала Глория, покачав в смущении головой так, что длинные волосы обвили ее стройную шею, — думаешь, я поступлю туда?
— Ты поступишь куда угодно, — твердо сказала Джейн. — А сейчас беги в ванную, мы отправляемся на праздник.
— Но у меня нет денег, — возразила Глория.
— А они тебе и не нужны, мы идем на вечеринку.
— На вечеринку?
— Что тебя так шокирует? Это будет прекрасный вечер танцев.
— Но я не люблю танцевать, — с сомнением посмотрела на нее Глория. — Кто приглашает?
— О, мой племянник из Штатов. Он с товарищами снял несколько комнат с видом на Темзу. Они не будут возражать, если я возьму с собой подругу.
— Ты уверена?