Маска Атрея

— Можем мы посмотреть на его вещи?
— Конечно, — ответил ассистент, бросая на Дебору испытующий взгляд. Он все еще думал о том абсурдном слове, которое Кернига обронил так небрежно: «сокровища».
— Вам лучше бы поехать в гостиницу, — сказал Кернига, чтобы заполнить тишину, образовавшуюся после ухода ассистента. — Просто на всякий случай. — Он дал словам повиснуть в воздухе, а потом добавил помягче: — Считайте это отпуском.
«Отпуск». Как будто Дебора умоляла об отдыхе. Хотя... пожалуй, лучше уехать, чем праздно сидеть на пороге музея...
...беспомощно...
...ждать разрешения заниматься своим делом.
Еще пять секунд задумчивого молчания, и решение было принято.
— Ладно, — сказала она. — Я поищу, где остановиться.
— По-тихому, — добавил детектив.
Она прищурилась, потом кивнула.
Вернулся ассистент с подносом, на котором лежали пакеты с вещами и распечатка с перечнем найденного. Он вывалил содержимое из пакетов. Ни бумажника, ни чего-либо похожего на официальные документы. Новая с виду зубная щетка, значок в форме щита, какие крепятся на лацкан, конверт с адресом на русском языке и один-единственный листок ветхой и испачканной бумаги, густо исписанный черными чернилами. Похоже на часть письма.
— Это не все, — сказал ассистент. — Остальное сильно... повреждено.
Он бросил на Дебору быстрый взгляд, затем снова посмотрел на поднос.
— Перевод готов? — спросил Кернига.
— Еще нет. Очень неразборчиво, — ответил ассистент, сверившись с распечаткой. Поднял значок, покрытый красной, зеленой и золотой эмалью и изображающий солдата с пулеметом; по краю шла надпись кириллицей. В нижней части щита был кинжал с советскими серпом и молотом. — Здесь написано: «Отличник пограничной службы» или что-то в этом роде. Относится к пятидесятым.
— А что за буквы внизу? — спросила Дебора.
— МВД. — Ассистент снова сверился с бумагой. — Министерство внутренних дел. Наверное, какое-нибудь второстепенное правительственное учреждение.
— А что старый советский солдат делал в Атланте? — удивилась Дебора.
— Нас это не касается, — пожал плечами Кернига. — Ну, пойдемте.
Ричард что-то затевал. Его поведение в последнее время, контакты с юристами музея, звонки в Грецию, даже нетипичная увлеченность сбором средств — все говорило о том, что случившееся прошлой ночью возникло не на пустом месте.
Вернувшись в музей, Дебора сразу же пошла в офис и включила компьютер. Все компьютеры в доме и музее были соединены в единую сеть, поэтому, зная пароли, можно было с любого терминала добраться до хранящихся на каждой из связанных машин файлов.
Компьютер медленно оживал. Дебора ввела свой код доступа и попыталась включить локальную сеть, но обнаружила, что остальные машины — включая компьютер Ричарда — системой не находятся. Она уставилась на экран.
Их забрала полиция.
Потом до нее дошло. Машины, вероятно, на местах, просто выключены. Полицейские сделали то, что никогда не делал никто из сотрудников музея, — отключили все, закончив копировать содержимое. Минуту Дебора сидела, тупо таращась на бесполезный компьютер.
В той тайной комнате было еще что-то крупное. Ричард хранил все втайне, но именно этот предмет был сутью некоего плана. Что-то затевалось, возможно, выставка или продажа. Что бы это ни было, жизнь музея изменилась бы навсегда. Дебора не сомневалась, что Ричард не стал бы тайно хранить сокровища за закрытыми дверьми. Он выставил бы их на радость всему миру. Несомненно, именно так он и планировал. Однако произошло что-то ужасное, какой-то сбой, и главный экспонат, для которого устроили особое освещение в центре комнаты, украден... или перехвачен еще по дороге.
Что-то вспыхнуло в душе... вызов, возможно, решимость, желание... нет, необходимость сделать что-то, что помогло бы раскрыть обстоятельства смерти Ричарда, выяснить правду, словно она раскапывала и смахивала пыль с бесценных экспонатов. Совершить что-то, что придало бы смысл этой чудовищной смерти. Она расскажет полиции обо всем, что узнает, но она должна сделать что-нибудь. Обязана.
Дверь открылась. Тони.
— Простите, — произнесла она, слегка вздрогнув. — Я не думала, что вы здесь. Я бы постучала.
— Ничего страшного, — ответила Дебора.
— Я зайду попозже. — Уборщица попятилась.
— Тони, — Дебора заговорила быстро, словно только что об этом подумала, — вы не могли бы включить компьютер Ричарда наверху? Мне надо загрузить кое-какие поступления после вчерашнего приема.
Ложь получилась неубедительная, но безвредная. Топи долю секунды колебалась, потом улыбнулась и сказала;
— Конечно.
Дверь снова закрылась, и Дебора стала ждать.
Часы в нижнем углу экрана отсчитали минуту, другую. Тони расскажет Кину, тот придет и будет с ехидным видом стоять над душой. Дебора взялась за мышь. Тут что-то моргнуло, и на экране возникла еще одна иконка в изображении локальной сети. Еще один пароль, и Дебора получила доступ к компьютеру Ричарда.
Она сама не знала, что ищет. Просмотрела ряд финансовых отчетов и таблиц. Все выглядело нормально; ничего неуместного. Открыла «Мои документы» и быстро проглядела папки. Одна сразу привлекла взгляд. Называлась она очень просто: «Атрей».
Система дьявольски медленно открыла новое окно. В папке оказался всего один файл в формате JPEG.
Фотография?
Дебора щелкнула по файлу и стала ждать, когда картинка начнет грузиться.
В дверь вошел Кельвин Бауэрс.
Дебора нащупала мышь, чтобы свернуть изображение, и тут увидела, что это. У нее перехватило дыхание.
Экран заполнило широкое стилизованное лицо, выкованное из золота: микенская погребальная маска.
  
Глава 15
 
— Решили немного поработать? — спросил Кельвин Бауэрс, глядя через ее плечо на пустой теперь экран. Дебора закрыла файл в тот же миг, как он вошел, хотя и недостаточно быстро, чтобы помешать ему увидеть золотое лицо.
— Вы никогда не стучитесь? — поинтересовалась она, поддавшись панике.
— Простите, — ответил он с теплой улыбкой. — На что это вы смотрели?
Дебора помедлила.
— Греческая погребальная маска. Я подумывала использовать ее на сайте музея.
Ложь прозвучала нескладно и глупо.
— А в музее есть что-то такое? — спросил Бауэрс.
Вопрос был риторическим. Он знал, что нет.
— Сайт? — сказала Дебора.
— Греческая маска.
— Нет, — призналась она. — Просто это такой символ археологии.
Бауэрс задумался, глядя на нее.
— Вы не умеете врать, мисс Миллер, — сказал он наконец. — Мне-то что, но расскажите такие истории полиции — и сами себе устроите серьезные неприятности.
Дебора нахмурилась и отвела взгляд. Он прав. Она выстроила свою взрослую жизнь на откровенности, а подобное отношение к миру не развивает умения лгать. И то, насколько эта упрямая честность укоренилась в ее самоощущении, было очевидно из факта, что она сочла его высказывание комплиментом.
— Возможно, маска связана со смертью Ричарда, — сказала она. — Не знаю... Устраивает?
— Устраивает. А как?
— Пока не пойму. Я как раз начинаю размышлять.
— О чем?
Какое-то время она просто сидела, не столько взвешивая, что ему рассказать, сколько собирая все, что могла вспомнить. Потом Дебора заговорила, а он слушал — сначала невнимательно, потом серьезнее, подавшись вперед, с живым интересом в прищуренных глазах.
Микенские сосуды, ювелирные изделия и оружие — это одно, сказала ему Дебора, а погребальная маска — нечто совершенно другое. Археологи обнаруживали разные предметы в самых разных местах, но такие маски находят только в могилах. Причем в богатых могилах. В царских гробницах.
И лицо.
Оружие и кувшины, кольца и кубки — все они ценны по-своему, но ничто так не напоминает о величии прошлого, как изображение лица мертвого человека, пусть и стилизованное. В погребальных масках заключено что-то личное. Словно заглядываешь в тоннель, ведущий в прошлое, а он заканчивается зеркалом. Покровы историй и легенд сорваны, и осталось лишь человеческое лицо.