Маска Атрея

— Я не понимаю, — шепнул он. — У тебя есть образец?
— Ничего существенного, — ответила она. — Просто подыгрывай.
Через некоторое время к ним вышел лаборант, болезненного вида молодой человек с аккуратной бородкой. Он был похож на выходца с Ближнего Востока, возможно, даже из Северной Африки, но говорил без всякого акцента.
— Я доктор Керем. Сюда, пожалуйста. Образец у вас с собой?
Дебора достала закупоренную пробирку с чем-то похожим на кусок дерева размером немногим больше щепки.
— Этого достаточно? — спросил Кельвин.
Дебора взглянула на него.
— Вполне, — ответил лаборант. — И нужна подготовка?
— Пожалуйста, — сказала Дебора. — Мы почти уверены, что это фрагмент испанского галеона шестнадцатого века, но нам надо знать наверняка.
— Отлично.
Керем провел их в большую, прямоугольную комнату, освещенную лампами дневного света и заполненную ровным электрическим гулом.
— Вот здесь и производятся исследования? — спросила Дебора.
Установленное в комнате оборудование представляло собой последовательное соединение консолей, металлических цилиндров, непостижимо сложных аппаратов и мили разноцветных кабелей, большая часть которых была заключена в проволочные клетки и рамы из выкрашенного в синий цвет металла. Керем внезапно сверкнул широкой гордой улыбкой, словно его поздравили с выступлением сына в детской бейсбольной лиге.
— Это национальный ускоритель частиц электростатического типа и масс-спектрометр, — объявил он. — Вы думали, что наша крошка будет побольше, верно?
— Верно, — согласилась Дебора, решив, что именно такого ответа от нее ожидают.
— Пятьсот киловатт, — продолжал Керем, по-прежнему сияя. — Способна измерять концентрацию изотопов в квадрильонных долях. Эта красотка даст всяким Голиафам сто очков вперед, и я говорю об обнаружении в пределах половины процента, о пределах чувствительности до четыре на десять в минус восемнадцатой степени моля углерода-четырнадцать.
Дебора и Кельвин выразили должную степень восхищения.
— Правильно, — сказал Керем, как будто кто-то предлагал что-то другое. Он указывал на различные компоненты и буквально пел их названия и функции, очевидно, не задумываясь о том, понимают ли его слушатели.
— Вот ионный источник. Это инжекционный магнит, вот это — сам ускоритель частиц, магнитный анализатор, внеосевые цилиндры Фарадея, электростатический анализатор и детектор частиц. Если возраст меньше шестидесяти тысяч лет, мы его уловим.
— Верно, — повторила Дебора. — Превосходно.
Керем протянул руку за пробиркой с кусочком дерева:
— Можете оставить ее мне. Заполните бумаги у администратора, и мы свяжемся с вами, когда исследования будут завершены. Всего четыреста долларов.
— И сколько времени это займет?
— Месяца два-три, — ответил он. — А вам срочно?
Лицо Деборы вытянулось.
— Вроде того.
— За шестьсот долларов мы сделаем все за две недели. Возможно, даже быстрее.
Две недели?
Дебора лихорадочно соображала.
— А когда будут готовы другие результаты?
— Другие результаты?
— Да, — сказала она, не глядя на Кельвина. — Примерно неделю назад наш музей посылал вам другие образцы. Человеческие останки и осколки керамики. Их привезли двое греков. Мы могли бы забрать и те и другие результаты одновременно.
Она затаила дыхание. Лаборант нахмурился и начал листать бумаги на пюпитре.
— Я не вижу, чтобы для вашей организации обрабатывались другие образцы, — сказал он.
— Они, вероятно, на имя Диксона, — промолвила Дебора. — Ричард Диксон. Он главный попечитель музея и контролирует крупные расходы.
Снова пауза.
— Диксон, — произнес Керем. — Да, вот. Была взята дополнительная плата, чтобы ускорить процесс; результатов ждем завтра во второй половине дня. Контактная информация, однако, другая. Мы должны будем отправить результаты почтой.
— Прекрасно, — дрожащим голосом сказала Дебора. — Возможно, мы вернемся до того, как вы их отошлете. Мистер Диксон хотел бы получить результат поскорее. Нужно кое-что срочно решать насчет выставки.
— Хорошо, — кивнул Керем. — Вы остаетесь в городе?
— Собираемся заехать в гостиницу, — ответила Дебора, по-прежнему не глядя на Кельвина.
  
Глава 56
 
Они заказали два номера, хотя Дебора полагала, что шансы обойтись одним номером у них выше среднего. Эта мысль заставила ее нервничать и смущаться. Она не знала, о чем он думает, и хотя они, казалось, понимали друг друга, сомнения — всегда звучащие громче всего в подобных ситуациях — только усиливали нервозность.
Подобные ситуации.
На самом деле последний раз был так давно, что и не вспомнить. Она отмахнулась от этой мысли и стала смотреть, как Кельвин ест.
Ей бы вполне хватило сандвича и пива, которые в Афинах — университетском городке — продавались повсюду. Наверное, подумала она, они могли бы пойти на выступление какой-нибудь подающей надежды местной группы, последователей «РЕМ» и «Б-52». У Кельвина, однако, были другие планы, хотя Дебора не очень понимала, какие именно, кроме того что они включают нечто более светское.
Он нашел и зарезервировал столик в самом престижном и дорогом бистро города — где точно нельзя было встретить ребят с летних курсов — и с видом знатока заказал баранину и превосходное, по его словам, бордо. Дебора не поддалась желанию попросить пива, просто чтобы настоять на своем, — отчасти потому, что не совсем понимала, на чем именно, отчасти потому, что на Кельвина забавно было смотреть. Однако вечер в бистро получился довольно чопорный, совсем не на Деборин вкус. В заведении было почти неестественно тихо, больше похоже на храм, чем на ресторан, что добавляло каждому произнесенному слову значительности. В конце концов, не в силах придумать тему для разговора, она предпочла — ради такого случая — позволить говорить Кельвину.
Он рассказывал о своей работе, больше, к ее облегчению, говоря о нудности, чем о подробностях, и о своей страсти к рыбалке нахлыстом — так, оказывается, называлась ловля рыбы на искусственную мушку с помощью специальной удочки.
— Главное — стратегия, — объяснил Кельвин. — Выбрать правильную мушку для рыбы и условия — лучше тишь, — вязать мушки самому, делать новые; уметь перехитрить рыбу...
Дебора усмехнулась.
— Я знаю, со стороны это, наверное, кажется легкомысленным для человека моей профессии, — сказал Кельвин, — но поверь мне: перехитрить форель в стремительной речке... Господи, получаешь больше удовольствия, чем от любого контракта, какие бы деньги за ним ни стояли!
Деборе это понравилось.
— Так ты интриган! — засмеялась она.
— Мне нравится играть, — кивнул он и улыбнулся так, что точная тема разговора стала заманчиво-неясной. — Мне нравится продумывать погоню, планировать.
— Погоню за рыбой.
— За чем же еще? — усмехнулся он.
Дебора засмеялась, а потом на мгновение задумалась, глядя на него.
— Ты немного напоминаешь мне Ричарда...
Кельвин нахмурился, не зная, считать ли это комплиментом:
— Что ты имеешь в виду?
— Просто такое ощущение, — ответила Дебора, слегка покраснев, и тут же пожалела о сказанном.
— Продолжай.
— Ну, у вас обоих эдакий игривый ум, — начала она, осторожно подбирая слова. — В смысле, бывает стиль мышления такой... немного обескураживающий.
— Для тебя? — засмеялся Кельвин. — Не может быть!
— Я не имею ввиду пугающий. Я имею в виду, что бывает какое-то глубокомыслие, почти расчет, которое удерживает людей на расстоянии, ты их вроде как все время оцениваешь. Словно они — маленькие рыбки и ты аккуратно закидываешь своих мушек или что ты там делаешь.
— Вяжу. — Он засмеялся. — Впрочем, я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о Ричарде. Иногда он смотрел на собеседника так, будто знал все его секреты.
— А у тебя много секретов?
— Ни одного, — ответил он, усмешкой закрывая грустную тему. — Готов рассказать тебе все.