Новенькая

– Пирожки – моя добыча. Хотела бы я взглянуть на смельчака, который попробует их отобрать!
– Эй, вы! Я не шучу! Мама мне сказала, что в холодильнике угощение для какого-то важного клиента. Если вы все уплетете, она вас прикончит!
Сестры уставились сначала друг на дружку, потом на полупустую коробку. Джессика схватила ленту, поспешно перевязала коробку и сунула ее в холодильник.
– Может, клиент на диете? – проговорила она с надеждой.
– Не думаю, – донесся с порога веселый голос. – Насколько я поняла, он как раз большой любитель поесть.
Ребята как по команде обернулись. В кухню вошла их мама, стройная привлекательная блондинка, и поставила свой кожаный портфельчик на табурет.
– Ладно уж, не бойтесь. Я ведь научена горьким опытом, так что привыкла иметь кое-что про запас.
С этими словами миссис Уэйкфилд открыла холодильник и из самой глубины извлекла еще одну картонную коробку. Осторожно поставив ее на стол, она сняла ленточку, и их глазам предстал великолепный лимонный торт-безе. Таких огромных тортов они еще не видели.
– Вот это да! – Стивен впился глазами в торт. – Видно, клиент большая шишка, если ты его так встречаешь.
– Да, мистер Деннис – известный кинодраматург. Он хочет, чтобы моя фирма занялась отделкой его дома и офиса. И потом, он в городе человек новый, пусть поймет, что его переезду в Ласковую Долину все очень рады.
Сестры так и остолбенели. Но теперь уже не из-за торта.
– Это что, те самые Деннисы, которые поселились на нашей улице?
Элизабет знала, что дизайнерам часто приходится сталкиваться с интересными людьми. Но на сей раз встреча не сулила ничего хорошего. Это уж вне всякого сомнения!
– Так это они придут в гости? – Глаза Джессики гневно сверкнули.
– Отвечаю на оба ваши вопроса: да! – Миссис Уэйкфилд осторожно вынула торт из коробки и положила на красивое стеклянное блюдо. – Готова поспорить, – продолжала она с улыбкой, обращаясь к Стивену, – как только ты узнаешь, к какому фильму написал сценарий мистер Деннис, ты помчишься за блокнотом для автографов.
– Вряд ли это будет что-то стоящее, – небрежно заметил Стивен. – Ни одна знаменитость не захочет жить в Ласковой Долине.
– Напротив. Это же чудесно – возвращаться после суматошного рабочего дня домой, в Ласковую Долину, зная, что увидишь синее небо и белый пляж… Как бы то ни было, автор „Автомобильных каскадеров" думает именно так.
– „Автомобильных каскадеров"? – У Стивена был такой ошалевший вид, словно он только что выиграл миллион долларов. – Так значит, автор самого потрясающего фильма всех времен будет нашим соседом? И придет к нам сегодня вечером?
Джессику новость мало обрадовала. Она тоже видела этот фильм. Но кроме того, она видела дочку нового соседа. Нет, никогда в жизни ей не понравится Брук Деннис.
– Это лишний раз доказывает, что за деньги не все купишь, – категорично заявила Джессика. – Иначе у вашей знаменитости была бы нормальная дочка, а не монстр какой-то.
– Джессика, я думаю, ты изменишь свое отношение к Брук Деннис. Посидите, попьете чаю.
– Да я скорее умру!
Взглянув на ошеломленные лица, Джессика поспешила объясниться:
– Однажды, когда я выгуливала собаку миссис Брэймбл, Брук Деннис хотела пнуть Салли ногой!
– Не понимаю, за что можно рассердиться на Салли? – удивился Стивен.
Уэйкфилды брали собаку к себе на выходные, пока старушка хозяйка гостила у родственников, и Стивен до сих пор с нежностью вспоминал о тех днях.
– Она ведь безвредная полуслепая псина, даже мухи не обидит.
– Салли попыталась лизнуть ей руку – так Брук словно взбесилась. Видимо, собака оказалась недостаточно породистой для нее.
Вспомнив, как Брук отшвырнула бедную Салли носком модной туфельки, Джессика содрогнулась.
– Мисс Задавака сказала, что она отлично разбирается в собаках и что Салли – самый жалкий представитель своей породы!
Прихватив свое баскетбольное снаряжение, Стивен направился к двери.
– Ладно, пускай она хоть трижды чудовище, как ты говоришь, я все равно жду не дождусь встречи с ее отцом. Джес, а вдруг она окажется не такой уж плохой? Ну, пока. Увидимся после тренировки.
Дверь за ним захлопнулась.
Джессика не могла взять в толк, почему все защищают Брук, даже не познакомившись с ней.
– Подождите, вы еще вспомните мои слова! – сказала она матери и Элизабет.
Элизабет и впрямь решила подождать. Вообще-то она видела Брук, правда мельком, и та ей тоже не понравилась, но не стоит торопиться с выводами, решила она.
Спустя несколько часов Элизабет писала сочинение, а Джессика репетировала у себя в комнате перед большим зеркалом. Дверь в комнату была открыта. Совершенно не замечая, что мешает сестре, Джессика во все горло выкрикивала новую речевку команды болельщиц Бустер-клуба:
– Даешь П!
Элизабет заткнула уши и попыталась сосредоточиться на „Черном Красавце".
– Даешь О.
Элизабет не сомневалась, что, сочиняя своего „Красавца", писательница Анна Севел и вполовину так не мучилась, как мучается она, сочиняя отзыв об этом „Красавце".
Элизабет прошла в ванную, которая отделяла ее комнату от комнаты Джессики, и нарочно изо всех сил хлопнула дверью.
– А теперь – Д и У! Что получилось?.. – продолжала орать Джессика.
„У меня, например, получился всего один абзац, – подумала Элизабет, – и, пока эта репетиция не кончится, вряд ли еще что-нибудь получится". – Даешь ПОБЕДУ!!! – завопила Джессика и, распахнув дверь, пробкой вылетела из комнаты.
Приземлилась она на кровати Элизабет.
– Бесполезно! Ничего не запоминается! – сердито заявила она, переворачиваясь на живот и болтая в воздухе длинными загорелыми ногами. – Ну и вечерок нам сегодня предстоит! Ничего в голову не лезет!
– Мне тоже в голову ничего не лезет от твоего крика! Может, закроешь дверь и попробуешь репетировать потише? А то мне некогда будет знакомиться с новой соседкой. Так и проторчу весь вечер за уроками, без торта.
– Вот здорово, Лиз! Отличный предлог, чтобы не выходить к Брук. Скажу, что у меня уйма уроков.
Элизабет подсела к сестре.