Секс-трафик

Старший инспектор Проктер пригласил Мэнна в свой офис, чтобы поприветствовать и поговорить один на один. Проктер был высоким, длинноногим, с коротко стриженными вьющимися седыми волосами. Он поблагодарил Мэнна за приезд и попросил подвинуть стул.
— Извините, что тут такой беспорядок. Мы все ждем, когда нас переселят в специально построенное помещение в нескольких милях отсюда. — Он говорил с четким йоркширским акцентом. — Мы назначили детектива Бекки Стэмп вашим напарником на время вашего здесь пребывания, поскольку предполагаем, что она лучше других вписалась в дело, которым вы занимаетесь. Именно она узнала о других похищениях, наладила контакт с родителями похищенных мальчиков, китайцами, и получила некоторую информацию. Как вы знаете, китайская диаспора предпочитает держаться обособленно.
— Я уверен, мы с ней сработаемся. Бекки, как мне кажется, очень опытная, так что спасибо.
— Мы будем рады помочь в расследовании, в каком бы направлении вы ни предпочли его вести. Единственная наша цель — найти девочку. Мы выделили вам офис, но в основном мы каждое утро будем встречаться здесь, а в течение дня перезваниваться. Я полагаю, вы не задержитесь здесь дольше, чем необходимо, но я бы хотел постоянно быть в курсе. Я слышал, вы любите все делать по-своему, — здесь у вас не будет проблем, если вы предварительно согласуете все со мной.
Мэнн поблагодарил Проктера за поддержку, а сам подумал: «Держи карман шире». Джимми Вэнс ждал Мэнна в коридоре у офиса. Он отвел Мэнна в сторону и ухмыльнулся:
— Следи за ней — она никого не берет в плен.
— Спасибо за совет.
— Еще одно… — Он наклонился, чтобы сказать то, ради чего, собственно, и ждал Мэнна в коридоре. Его улыбка исчезла. — Насчет ее мужа, Алекса. Следи за ним. Бекки знает, как я к нему отношусь. Он мерзкий тип. Его в юности привлекали за нанесение телесных повреждений. Избил парня железной палкой до полусмерти и не убил не потому, что мало старался. Вы знаете, что я имею в виду. Я вполне допускаю, что он поколачивает Бекки. Она, как все сильные женщины, крутая на работе и мягкая дома…
Джимми уже приготовился открыть шлюзы информации, но тут появилась Бекки, разыскивающая напарника.
— Не про меня ли рассказываешь, Джимми?
Он воздел руки вверх, словно вопрошая: «Кто, я?» — и ухмыльнулся.
— Я бы не знал, с чего начать, — ответил Джимми, глядя, как они идут к выходу.
— Он славный парень, — сказала Бекки. — Я в самом деле хорошо к нему отношусь, но у него нет семьи, только собака, и он решил, что просто обязан за меня переживать. — Она исподволь бросила на Мэнна взгляд, который давал понять: она знает, что именно говорил Джимми. — Он сильно не любит моего мужа.
— Правда? Мне он ничего такого не говорил. — Мэнн покачал головой.
Миновав выход, они направились дальше, к стоянке.
Когда Мэнн добрался до своего жилья, было уже шесть, он начал чувствовать разницу во времени. Поселили его в дивном террасном доме в георгианском стиле, в верхней части Хайбери-Филдс. Он поблагодарил Бекки за то, что подвезла, и выбрался из машины.
— Увидимся в восемь за ужином.
— Спасибо. До встречи.
Он повернулся и вошел в дом. Там было уютно и мило. Встретив Мэнн, обменялся с ней приветствиями и отправился в свою комнату. Она оказалась просторной, чистой и прохладной. Окна располагались по фронтону и выходили на Хайбери-Филдс. В комнате стояла двуспальная кровать — чистые накрахмаленные простыни, пуховое одеяло. Часть комнаты была обставлена как гостиная — два кресла и кофейный столик. На столе — чайник с чаем «Эрл Грей». В смежной ванной комнате благоухали живые цветы, а в углу висело множество чистых полотенец.
Мэнн почувствовал укол ностальгии, замерев у поднимающихся окон и глядя на Хайбери-Филдс внизу. Все выглядело как на открытке с изображением Лондона весной: пробивалась светло-зеленая трава, деревья были покрыты готовыми распуститься почками. К домам тянулась непрерывная цепочка служащих, женщины толкали коляски, дети постарше бежали рядом; курильщик пристроился на скамейке, ловя лучи уходящего весеннего дня.
Мэнн лег на кровать и уставился в потолок. Он подумал о Джорджине. Стоило приземлиться в Англии, он сразу вспомнил о ней. Она находилась совсем рядом. Он может сесть в поезд, доехать до Девона и увидеть Джорджину. Интересно, у нее тот же номер телефона? Он достал мобильный и просмотрел список номеров. Вот и она — один вид ее имени вызвал у него странное чувство. Он не набирал ее номер уже три месяца. Палец замер над кнопкой, но затем он захлопнул телефон — сейчас не время.
Мэнн разобрал чемодан и разложил вещи на кровати. Он привез с собой два костюма, три белых и две голубых рубашки, четыре белых и четыре черных футболки и джинсы. Еще он захватил легкое кашемировое пальто. Мэнн очень тщательно выбирал одежду. Так же тщательно он выбирал оружие — разумеется, сделанное на заказ.
Он вынул его из кожаных футляров и тоже разложил на кровати.
Джонни коллекционировал и переделывал оружие триад уже пятнадцать лет, с той поры, как одно из них распороло ему щеку. То был сюрикен, разновидность метательного оружия в форме звезды, и оно оставило на его щеке шрам в виде полумесяца там, где кожа сильнее всего натянута — на левой скуле. Шрам ему не мешал. Но сюрикен, который его оставил, заворожил Мэнна… «Сюрикен» переводилось как «спрятанный в руке» и было общим названием для всех острых вещей, которые можно метать, — ножей, шпилек и метательных звездочек. Джонни добавил к коллекции несколько собственных изобретений. Он предпочитал их пистолету: они были бесшумными, опасными, но с их помощью можно было только покалечить, а не убить, если возникнет необходимость, к тому же попадали точно в цель. Эти штуковины выписывали дугу в воздухе, облетали вокруг здания, могли завернуть за угол. Они могли поразить даже невидимого противника. Каждый предмет имело свое назначение. Каждый тип такого оружия отличался по весу и толщине и требовал особого обращения.
Джонни развернул ткань, в которую были завернуты двусторонние метательные шпильки длиной шесть дюймов и толщиной пять миллиметров, и спрятал их в кобуре, прикрепленной к руке. Они были нужны для обездвиживания противника. Затем он выбрал набор звезд средней величины. Каждая имела свою форму, но все были одного веса, чтобы он мог держать их в левой руке и быстро перехватывать правой, бросая одну за другой, а иногда и восемь сразу.
Все наборы оружия Мэнна лежали в своем собственном мешочке. Смертельно опасная звезда, шести дюймов в диаметре, была тяжелее, чем другие метательные звезды. Ее усиливали стальные заклепки, а четыре изогнутых луча имели вдоль острых как бритва лезвий маленькие зубчики. Эта несущая смерть красота могла разрезать мускулы и раздробить кость. Особенно такая звезда подходит для обезглавливания.
Но больше всего Мэнн любил многоцелевой сюрикен, простой с виду, представляющий собой клинок длиной девять дюймов, снабженный на конце кисточкой. Такой очень хорош для близкого боя. Джонни даже придумал этому сюрикену имя — «Делайла». Он держал «Делайлу» отдельно от других сюрикенов, в потайной кобуре, которую мог привязать к талии и спрятать под рубашкой, или прикрепить к лодыжке. Сегодня он сунул «Делайлу» в ботинок.
Мэнн взял телефон и поискал номер. Через несколько секунд на звонок ответили.
— Что с тобой такое? Я даже решил, что ты завел себе лабрадора и научил его приносить тебе тапочки.
— Чертовски смешно, — заметил Дэвид Уайт.
— Как у тебя дела?
— Говорю тебе, Джонни, не готов я к этим пенсионным играм. Здесь слишком холодно. Увидишь, я в Англии долго не проторчу. Может, подамся в Испанию и начну новую жизнь, стану ухаживать за вдовами.
— Мне жаль, что все так вышло, Дэвид. И прости, что я тоже внес свою лепту.
Мэнн знал Уайта всю жизнь. Он был другом отца Джонни, а когда отца убили, Дэвид посчитал своим долгом присматривать за ним.
К тому времени когда Уайт ушел из полиции Гонконга, на этом когда-то крупном мужчине форма болталась. Завершение службы не было приятным, Уайта не просто деликатно отправили на пенсию. Его связь с Мэнном и манера того не обращать внимания на приказы обошлись ему дорого, так что он спрыгнул прежде, чем его столкнули. Уайт тоже наплевал на приказы и помог Мэнну по-своему свершить правосудие над Чаном, зятем Луна. Все знали, что иначе он бы вышел сухим из воды. Слишком многие наверху дергали за веревочки. Единственным способом наказать Чана было то, что сделал Мэнн, но этот способ был непопулярен.