Прорвавшие блокаду

Крокстон, не говоря ни слова, с трудом взобрался на фальшборт, [25] потом стал неловко карабкаться по выбленкам [26] — заметно было, что руки и ноги слушаются ею плохо. Добравшись до марса на фоке, вместо того чтобы выпрямиться и отдохнуть, он застыл без движения, уцепившись за снасти, как человек, у которого кружится голова. Крайне раздосадованный мистер Мэтью стал приходить в ярость и приказал Крокстону спускаться.
— Этот молодец, — сказал он боцману, — никогда в жизни не был матросом. Джонстон, а ну, проверьте, что хранится у него в сумке.
Боцман отправился в матросский кубрик.
Крокстон неловко слезал вниз, но, потеряв опору, ухватился за незакрепленный конец, и тот стал вытягиваться под его тяжестью, пока не вытравился [27] до конца. Матрос грохнулся на палубу.
— Скотина ты этакая! Моряк пресноводный! — вскричал мистер Мэтью. — Какого черта ты нанялся на «Дельфин»? «Бывалый моряк», а сам не умеешь отличить бизань от фок-мачты! Надо с тобой разобраться…
Крокстон покорно молчал. И тут из кубрика вернулся боцман.
— Вот, — сказал он второму помощнику, — все, что было у деревенщины. Только пакет с письмами.
— Дай-ка сюда, — сказал мистер Мэтью. — Да тут послание из Северных Штатов! «Мистер Холлибот, Бостон». Аболиционист! [28] Федералист!.. Да он же просто предатель! Пробрался на корабль, чтобы выдать нас! Ну, будь уверен, теперь-то ты отведаешь кошки с девятью хвостами! [29] Боцман, доложите капитану. А вы, остальные, присмотрите пока за мошенником.
Крокстон саркастически, ухмылялся, но не раскрывал рта. Его привязали к кабестану; [30] теперь он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Через несколько минут из своей каюты вышел Джеймс Плейфейр и направился на бак. Мистер Мэтью сразу же все ему рассказал.
— Что можешь сказать в оправдание? — спросил Джеймс Плейфейр, с трудом сдерживая возмущение.
— Ничего, — отвечал Крокстон.
— С какой целью нанялся на корабль?
— Ни с какой.
— Что теперь от меня хочешь?
— Ничего.
— Так кто ты такой? Американец, судя по письмам?
Крокстон молчал.
— Боцман, — распорядился Плейфейр, — пятьдесят ударов плеткой, чтобы развязался язык. Этого достаточно, Крокстон?
— Посмотрим, — не дрогнув, отвечал учитель юнги Джона Стиггса.
— Ну-ка, давайте, — велел боцман.
По его приказу два здоровенных матроса стащили с Крокстона шерстяную куртку. Принесли уже и плетку и занесли над спиной несчастного, но тут на палубу выбежал юнга — бледный, расстроенный.
— Капитан! — вскричал он.
— А, вот и племянник! — воскликнул Джеймс Плейфейр.
— Капитан! — повторил юнга. — Я скажу вам все, о чем молчит Крокстон. Ничего не скрою! Да, он американец — так же, как я. Мы оба — враги рабовладельцев, но совсем не предатели. Мы не собираемся выдавать вас федералистам.
— Тогда зачем вы здесь? — сурово спросил капитан, пристально глядя на молодого человека.
Какое-то время тот пребывал в нерешительности, затем произнес достаточно твердо:
— Позвольте мне поговорить с вами с глазу на глаз.
Джеймс Плейфейр внимательно посмотрел на юнгу. Молодое, нежное лицо, приятный голос, тонкость и белизна пальцев, слегка прикрытая легким загаром, большие глаза, в которых даже сквозь беспокойство просвечивала природная нежность, — все это заставило капитана призадуматься. Он перевел взгляд на Крокстона — тот пожал плечами. Капитан немного подумал и согласился.
— Идемте.
Джон Стиггс последовал за ним на полуют, и там Плейфейр, отворил дверь каюты, обратился к молодому человеку, щеки которого были бледны от волнения:
— Прошу вас, входите, мисс.
Джон залился краской, две слезы скатились по его щекам.
— Успокойтесь, сударыня, — произнес капитан вежливо, — и постарайтесь объяснить, каким обстоятельствам я обязан вашему появлению на моем судне?
Некоторое время девушка не решалась ответить, но, ободренная спокойным взглядом собеседника, в конце концов заговорила:
— Сэр, я еду к отцу, в Чарлстон. Город окружен с суши и блокирован с моря. Я совершенно не представляла, как туда попасть, пока не услышала, что «Дельфин» должен прорвать блокаду. Тогда мы нанялись на ваш корабль, сэр. Прошу прощения, что не спросила вашего согласия. Но вы бы, наверно, отказали.
— Конечно, — согласился Джеймс Плейфейр.
— Значит, все правильно, — заметила мисс.
Капитан скрестил руки на груди и прошелся вдоль каюты.
— Как ваше имя? — спросил он.
— Дженни Холлибот.
— Ваш отец, что видно из писем, взятых у Крокстона, из Бостона?
— Да, сэр.
— Но каким образом сторонник северян оказался в одном из городов южан?
— Мой отец в плену, сэр. Он находился в Чарлстоне, когда началась война и союзные войска были изгнаны конфедератами из форта Самтер. Отец яростный противник рабовладельцев, и вопреки всем законам, по приказу генерала Борегара, его заточили в тюрьму. В то время я была в Англии, у родственницы, теперь она умерла, и мы остались вдвоем с Крокстоном — верным слугой нашей семьи. Мне хочется быть рядом с отцом, чтобы скрасить ему заточение.
— Ну, а кто же тогда мистер Холлибот? — поинтересовался Джеймс Плейфейр.
— Честный и смелый журналист, — с гордостью отвечала Дженни, — один из самых достойных редакторов «Трибюн», тот, кто бесстрашно защищал права негров.
— Аболиционист! — поморщился капитан. — Один из тех, кто под предлогом отмены рабства обратил в руины собственную страну, залил ее кровью!
— Сэр, — Дженни Холлибот побледнела, — вы оскорбляете моего отца!
Краска стыда залила лицо молодого шкипера. Стыда и гнева. Ему хотелось ответить этой девчонке без церемоний, но он сдержался и открыл дверь каюты.
— Боцман!
Тот сразу же явился.
— Эта каюта отныне предоставлена мисс Дженни Холлибот. Приготовьте койку на юте, больше мне ничего не нужно.
Боцман с удивлением уставился на юнгу, названного женским именем, но по знаку капитана вышел.
— Теперь, мисс, вы у себя, располагайтесь, — сказал капитан «Дельфина» и удалился.
 
IV
КОЗНИ КРОКСТОНА
Вскоре весь экипаж знал историю мисс Холлибот. Крокстон, уже не испытывавший смущения, пересказал ее помощнику капитана и матросам. Его, конечно, отвязали от кабестана, а «девятихвостая кошка» возвратилась на свое место.
— Приятная киска, — усмехнулся Крокстон, — особенно, когда прячет коготки.
Он спустился в кубрик, взял оттуда маленький чемоданчик и перенес к мисс Дженни. Девушка смогла наконец надеть женское платье, но оставалась в каюте, не поднималась на палубу.
Что же касается Крокстона, то было решено, что он такой же моряк, как солдат королевской гвардии, и его надлежит освободить от вахтенной службы.
Между тем «Дельфин» двигался через Атлантику, вспенивая винтами волны; моряки следили за морем, а Джеймс Плейфейр прогуливался по палубе. Он не пытался увидеться с девушкой или возобновить разговор. Несколько раз на его пути попадался Крокстон, который посматривал на шкипера, явно желая заговорить.
— Ну, что тебе? — не выдержал Плейфейр.
— Извините, капитан, — прищурился Крокстон. — Мне хочется кое-что сказать.
— Говори.
— В душе вы человек отважный, вот что я думаю.
— Почему «в душе»? И вообще, мне не нужны комплименты.
— А я и не собираюсь их делать — пока вы не выполните вашу миссию.
— Это ты о чем?
— Ну как же? Вы взяли нас на корабль, девушку и меня. Отдали свою собственную каюту мисс Холлибот, избавили меня от плетки, доставите нас в Чарлстон. Отлично! Лучше и быть не может. Но это еще не все.