Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами

Мимо прошли две шикарные дамы, одетые в твидовые костюмы. Однозначно, в Париже был свой круг любителей конной охоты, но одному богу известно, где они содержат своих лошадей. Мне это казалось невозможным в лабиринте хаотично разбегающихся улиц мегаполиса. Разве что подземный гараж оставался в их распоряжении?
— А почему такое значение придается сегодняшнему ланчу? — осведомился я, никак не связывая совместное посещение кафе со своим вопросом.
— Поймешь. — Жан-Мари, продолжая сохранять интригу, мечтательно улыбнулся обладательнице проплывавшего мимо оголенного животика.
На углу располагалась типичная французская brasserie:  [44]на тротуаре шесть круглых столиков с мраморными столешницами, металлические стулья.
Жан-Мари успел занять стул за последним свободным столиком, пропустив мимо ушей раздраженное бурчание мужчины, претендовавшего на это же место.
— Нам повезло, — сообщил мой шеф. — В солнечный день в Париже все столики на улице обычно заняты. Если это достойное
sserie, конечно.
У нас в руках тут же оказались два заламинированных меню. Их принес официант — седоволосый мужчина с утомленным выражением лица. На нем была типичная для профессии униформа: белая рубашка, черные брюки и жилет с оттопыренными от разменных монет карманами. Он задержался у нашего столика ровно на столько, чтобы промямлить что-то о plat du jour,  [45]но я все равно ничего не понял. Ткнув пальцем в наклеенный на меню стикер голубого цвета, официант тут же ретировался. Что бы ни было в сегодняшнем plat du jour, неразборчивый французский почерк на стикере был мне не под силу. Возможно, речь шла о блюде под названием «Cretin dauphin» («Слабоумный дельфин»?), в чем я сомневался.
— А что ты хотел обсудить? — спросил Жан-Мари. Он бегло пробежал глазами меню и отложил его в сторону.
— Э… — Я пытался освоить меню и собраться с мыслями, но мне это не удалось — официант уже снова был у нашего столика и смотрел на нас выжидательно.
Жан-Мари улыбнулся, предлагая мне первым сделать заказ.
— Э… — повторил я.
Официант раздраженно фыркнул и ушел. Он уже ненавидел меня. Интересно, это мое «э» выдавало меня?
— Доклады очень… — Жан-Мари запнулся и нахмурился. — Как ты это называешь, prometteur  [46]Обна…
— Э… — Уже секунд тридцать прошло, как мы сидели за столом.
— Обнадеживаемые?
— Обнадеживающие, — подсказал я.
— Доклад «Marks & Spenser»  [47]был очень обнадеживающим. Они сглупили, закрыв свою сеть во Франции. Французам нравятся товары из Англии.
— Да. Э… ты что будешь? — Я был в замешательстве.
—  Chevre chaud?  [48] — ответил Жан-Мари.
—  Chevre?
— Это женский род… как это? Типа овцы, но с… на голове… с ножками на голове.
— С ножками на голове?
— С рожками?
— А! Коза!
Парная коза?
Официант нетерпеливо перетаптывался с ноги на ногу у меня за спиной.
—  Chevre chaud, — сказал я.
Если попадутся ножки, отдам их Жан-Мари.
—  Deux,  [49]— добавил Жан-Мари.
—  Et comme boisson  [50]— уточнил официант.
Рыба? Что, к козе нужно заказывать рыбу?
Именно из-за таких ситуаций я предпочитал обедать в столовой. Элементарно — ставишь на поднос все, что понравится.
—  Une Leffe, — сказал Жан-Мари. — Это сорт пива, — объяснил он мне.
Ну конечно же! — рыба по-французски «poisson», а «boisson»— это напиток..
— О’кей, deux, — кивнул я, начиная понимать происходящее.
Одним движением руки официант сгреб со стола меню и удалился, не сделав ни единой записи.
Если у парижан ланч и правда длится два часа, размышлял я, то у них в распоряжении, как минимум, один час пятьдесят пять минут после того, как сделан заказ. И кто сказал, что это американцы придумали фастфуд?
— Так о чем ты хотел поговорить? — вернулся к вопросу Жан-Мари.
— Речь о твоем коллективе, — начал я с места в карьер и тут же исправился: — О моем коллективе…
Я долго думал, как бы помягче сказать, что не хочу работать с ними, но так и не смог найти подходящих слов.
— Я не нуждаюсь в их помощи, — продолжил я. Мне показалось, это лучше, чем если бы я сказал: «Я не хочу работать с ними». Как вам кажется, а?
Нервно усмехнувшись, Жан-Мари откинулся на спинку стула. В эту минуту подоспел официант, положив перед нами два столовых прибора, завернутых в желтое полотно салфетки. Я невольно обратил внимание на торчавшие кончики ножей. Оставалось надеяться, что Жан-Мари не вытащит сию же секунду свой нож с целью вонзить его мне в глотку.
— Не нуждаешься в них?
— Пока нет. Мне нужен человек, готовый объездить всю округу и отыскать подходящие места. Человек, способный провести анализ на основе тех отчетов, которые должен был прочитать каждый член коллектива. Мне нужен обстоятельный доклад о том, что же французы ждут от английских чайных, что они хотят там видеть, что может их заинтересовать. Нужен кто-то, кто сможет предложить достойные названия и логотипы. И это совсем не то, на что способны Бернар, Стефани и все остальные.
Жан-Мари по-прежнему раскачивался на стуле. Однако за нож не схватился. Пока обошлось. Он вздохнул:
— Рабочий процесс во французских компаниях организован иначе, чем в английских или американских…
Официант вернулся с двумя бокалами пенистого пива.
—  Vous avez des frites?  [51]— спросил его Жан-Мари. Я так и не понял, слышал ли тот его вопрос. — Ты прав, — теперь Жан-Мари снова обращался ко мне, — за исключением Николь, отвечающей за все проекты как финансовый директор, и Марка, чья работоспособность вырастет, как только у нас будет свой склад и все такое, я не знаю, зачем я взял Бернара и Стефани. Я просто думал, куда их пристроить. У них есть работа, но они не полностью загружены. Однако не думай, что это умаляет важность твоего проекта. Напротив, я полагаюсь на тебя в надежде, что ты сможешь организовать их, заинтересовать. Или, если не удастся, можешь не обращать на них внимания. Они найдут чем заняться.
— Найдут чем заняться? Их зарплата заложена в мой бюджет?
Жан-Мари рассмеялся:
— Ты забавный… Стоит работнику чуть зазеваться, ты готов его уволить. Тут это не пройдет. Человек вызовет inspecteur du travail, инспектора по труду, пожалуется ему, и ты будешь обязан выплатить компенсацию, в противном случае ты станешь причиной забастовки, и тогда это полное merde. — Для пущей убедительности последнюю фразу он сказал на французском. — А Бернар и Стефани работают у нас лет десять. Знаешь, каков будет размер компенсации, если я их уволю? Даже если остальные не начнут забастовку в их поддержку. А если начнется забастовка, говядина станет источать отвратительный запах, стоит рабочим выключить холодильники.
— Я не предлагаю тебе уволить их. Только…
Как же мне это сказать? «Сделай так, чтобы я их не видел»?
На горизонте снова показался официант. В руках у него была пара тарелок с яркими листьями салата, украшенными тостами и кольцами белого сыра, поджаренного на гриле. И никаких рожек. Если парень неверно понял мой заказ, то жаловаться я не пойду. Это точно.
Поставив тарелки на стол, он пожелал нам bon appetitи удалился. Жан-Мари напомнил ему о жареном картофеле.
—  Je n'ai que deux mains, monsieur, — ответил официант. «У меня только пара рук» — именно этой фразой он очень вежливо послал Жана-Мари, если, конечно, я правильно понял.
— А как насчет официанта? — решил спросить я, когда парень смылся. — Ты бы не уволил его? Он ведет себя отвратительно.