Глубокая зона

Над ней склонился мужчина с красным, перепуганным лицом.
– Леди, думаю, он вряд ли…
В это мгновение Брюстер дрыгнулся, сотрясся в конвульсиях, изверг рвоту. Она перекатила его на бок. Сквозь толпу начали пробираться двое медиков в синих комбинезонах.
– Что произошло?
Медики, потные от бега по жаре, распаковывали портативные кислородные установки и дефибрилляторы.
Халли с Брюстером точно знали, что произошло. Однако она ответила:
– Отказ оборудования. Забились регуляторы.
Она наклонилась, будто хотела поцеловать Брюстера, и прошептала ему на ухо: «Тебе повезло».
Измазанный рвотой, с выпученными глазами, он схватил ее за руку, сжал и снова притянул Халли к себе.
– Спасибо, – прошептал он.
– Нет проблем.
Она похлопала его по плечу и ушла.
 
5
 
Неотложка отвезла Брюстера в местную больницу: он мог захлебнуться рвотой, к тому же у него обнаружили признаки повреждения легкого. Халли долго просидела с двумя полицейскими, давая показания для отчета, и в магазин вернулась почти в два часа дня. Мэри сидела с красными глазами и зеленым лицом; в одной руке держала кружку с черным кофе, в другой – сигарету.
– Мне позвонили. Что, черт возьми, происходит?
Голос у нее был ниже и грубее, чем у обычного курильщика. Таким его сделали иракские повстанцы, сбившие «стингером» ее вертолет и наполнившие легкие огнем.
Халли рассказала о случившемся.
– Матерь Божья! Сама-то как?
– В хлам. Я домой, можно?
– Конечно. Кстати, с тобой хотят поговорить вон те ребята.
Мэри мотнула головой, и Халли увидела красный сморщенный рубец на правой стороне лица подруги – вид, к которому она никак не могла привыкнуть. Затем перевела взгляд в глубь магазина.
У стойки с масками и ластами торчали двое мужчин. Серые деловые костюмы, белые сорочки, галстуки в широкую диагональную полоску: красный с золотым и синий с зеленым. По значку с американским флагом на правых лацканах, короткие волосы, выбритые до глянца щеки.
– Подозреваю, не нырять собрались. – Мэри выпустила дым в сторону посетителей.
Халли подошла к ним:
– Чем могу быть полезна?
– Агент Фортье, – представился один из них, в красном с золотом галстуке. – Это мой партнер, агент Уиттл. Министерство внутренней безопасности.
Они показали удостоверения с золотыми бляхами и фотографиями.
Халли, в бешенстве от одного их вида, вспыхнула и скрестила на груди руки.
– Дайте-ка угадаю. Беспокоитесь, что мы помогаем террористам устанавливать в заливах мины или какое-нибудь фуфло в этом роде? Я права?
У Фортье отвисла челюсть. По всей видимости, обычно люди проявляли большее уважение. Уиттл кашлянул и принялся изучать ценник водолазного костюма.
– Можно поговорить с вами с глазу на глаз, доктор Лиланд? – произнес Фортье с бесстрастным выражением лица.
Обращение ее удивило. Здесь Халли никто не называл «доктором», ее знали как инструктора подводного плавания и сопровождающего.
– Нет, – отрезала она. – Перенесем разговор на завтра. Трудный выдался день, господа.
Она пошла к выходу и уже отхлебнула ледяного пива, но вдруг остановилась.
– Так. Завтра мы тоже не будем этого делать. Хотите встретиться со мной – поговорите сначала с моим адвокатом.
Никакого адвоката у Халли не было, однако она надеялась, что после этих слов ее оставят в покое.
– Доктор Лиланд, – глаза Фортье беспокойно забегали, голос понизился до шепота, – вопрос государственной безопасности.
Ее терпение лопнуло. Она резко развернулась:
– Знаю я, что это за вопрос. По-вашему, в УПРБ мне недостаточно испортили жизнь?
Агенты переглянулись. Затем Фортье произнес:
– Вы правы. Мы здесь по поручению одного человека из УПРБ.
– Угу. Тогда вы можете просто…
– У нас сообщение от доктора Барнарда.
Это ее остановило.
– От доктора Барнарда?
– Да.
Доктор Барнард был ее шефом в ЦКЗ [13]. Единственный, кто не оставил ее, когда мир вокруг рухнул.
– Что с Доном? Почему он просто не позвонил? Или не приехал сам?
– Присутствие доктора Барнарда требуется в Вашингтоне. Он… очень занят.
Вид у Фортье был слишком обеспокоенный. Из-за Барнарда или нет – Халли не могла определить.
– Значит, вы проделали весь этот путь, чтобы передать мне его сообщение?
– Пятнадцать минут, доктор Лиланд. Прошу вас. Только не здесь.
– Моя синяя «Тундра» [14] у входа. Я еду домой, вы езжайте следом.
– Приятное место.
Агент Уиттл заговорил в первый раз, и его голос дрогнул. Гнетущий, влажный, парящий кипятком зной. Рыбий взгляд, побелевшие губы – вот-вот упадет в обморок. Халли это заметила, однако проявлять милосердие не спешила. Не выносишь жару – твои проблемы.
– Спасибо, – ответила она.
Снаружи арендованный дом никак не тянул на «приятное место». На окнах недоставало нескольких ставень, выцветшая синяя краска растрескалась, маленькое застекленное крыльцо покосилось. Зато внутри опрятно и чисто: белые полы и стены, приятный апельсиновый запах. Впрочем, кондиционера не было.
– Жарковато здесь, – промямлил Уиттл, человек внушительных размеров и, по всей видимости, в хорошей физической форме. Тем не менее его голос звучал слабо и неуверенно.
Они сидели за кухонным столом с хромированными ножками и пластиковой столешницей.
– Привыкнете. Не хуже, чем в округе Колумбия в августе.
– Но ведь сейчас февраль. Кстати, какая здесь температура?
– В доме около девяноста. За окном девяносто восемь [15]. В общем, не все так плохо. Хотя влажность сегодня высокая.
– Боже правый. – Уиттл ослабил галстук, расстегнул воротник. Вытер с лица пот сырым носовым платком. – Я из Северной Дакоты. У нас такого не бывает.
Халли боялась, что он и в самом деле рухнет со стула. В тот день ей недоставало только федерала, распластавшегося на полу от теплового удара.
– Держитесь.
Она достала из холодильника кувшин из рифленого стекла, наполнила лимонадом домашнего изготовления три стакана, которые моментально покрылись конденсатом. В каждый добавила по веточке мяты из своего сада и поставила на стол. Потягивая напиток, она пристально смотрела на агентов. Уиттл с жадностью отпил половину, прижал холодный стакан ко лбу.
– Спасибо. – В его голосе прозвучала искренняя благодарность.
– Что насчет Дона?
– Одну секунду. – Фортье положил на стол кожаный чемоданчик и принялся за кодовый замок.
Агент Уиттл сделал еще один большой глоток лимонада, затем бросил на Халли странный взгляд.
– Пока агент Фортье занят, позвольте задать вам один вопрос, доктор Лиланд…
– Попробуйте.
– Что произошло с вашей подругой?
– Вы имеете в виду Мэри? Хозяйку магазина?
– Да.
– Она была пилотом «Апача» в Ираке. Однажды, патрулируя сектор, Мэри обнаружила, что боевой дозор просит поддержку с воздуха – их окружили повстанцы. Запрос отклонили – видимо, начальство решило, что проще заменить солдат, чем «вертушки». Мэри ослушалась приказа. Она спасла отряд, однако противник сбил вертолет «Стингером». Второй пилот погиб. Мэри выжила, но… Вы сами всё видели. Ее следовало бы наградить медалью Почета.
– А какой медалью ее наградили?
– Никакой. «Лейтенант Стилвелл с позором уволена за сознательное неповиновение приказу старшего по званию офицера и пренебрежение техникой безопасности в отношении второго пилота. Ее действия привели к уничтожению имущества армии и гибели указанного пилота». Так звучал приговор военного трибунала, если я не ошибаюсь.
Агент Уиттл моргнул и посмотрел в окно.
– Мне жаль это слышать. Я… я потерял в Ираке сына.
Слова обожгли. Мэри хотя бы осталась в живых.
– Сочувствую, агент Уиттл. К солдатам я испытываю особые чувства. Мой отец был военнослужащим. – Она наклонилась и тронула его за руку, осознавая, что на глаза навернулись слезы.