Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников

— В чем дело? — спросил Альтаверде.
— Мне поручено вам передать, что вдали были слышны колокольчики мулов, — ответил Николо.
— В такую-то ночь?
— Кто-то, верно, заблудился.
— А вы все еще у горного прохода?
— Пьетро и Джамбатиста ушли на разведку. Остальные тридцать там же, все в сборе.
— Джироламо тоже с вами? — спросил Альтаверде.
— Да… Он уже заранее радуется, что заполучит мулов. — Николо рассмеялся.
— Это уж как водится!
— Альтаверде! — вступил в разговор Ринальдо. — Не пойти ли тебе к нему? Ты же знаешь Джироламо, он ведь всегда забывает об осторожности.
— Как скажешь, так и сделаю.
— И пришли ко мне Чинтио. Я буду ждать его здесь.
— Хорошо, — сказал Альтаверде.
— И… постарайтесь не проливать кровь!
— Постараемся… — согласился Альтаверде.
— Атаман! Ты хочешь остаться один? — испуганно спросил Николо.
— Да, пока не придет Чинтио.
— Тогда поспи немного, — посоветовал Альтаверде.
— Если смогу! Оставьте мне псов.
— Спокойной ночи! — пожелал атаману Альтаверде.
— До счастливой встречи! — крикнул Николо.
Они ушли. Ринальдо подбросил хвороста в костер, лег под дерево и натянул на голову плащ. Над ним неистовствовала буря, сухие ветки в костре громко трещали.
— Ах! — вздохнул Ринальдо. — Храните меня все святые и добрые ангелы!.. Так с искренней верой молился я некогда, засыпая. А теперь не в состоянии больше молиться и сон не идет. О, если бы я мог хоть плакать!
Тут залились лаем собаки. Ринальдо откинул плащ, вскочил на ноги и схватился за пистолеты. Собаки яростно бросались на какого-то человека. Ринальдо усмирил догов и шагнул навстречу подходившему, тот оказался старцем с седыми волосами и бородой, в коричневых одеждах. В правой руке старик держал посох, в левой — потушенный фонарь. Маленькая собачонка испуганно жалась к нему.
— Кто ты? — обратился к нему Ринальдо.
Старец ответил:
— Меня знают под именем Брат с горы Ориоло. Иду из ближайшего городка. Я там, как обычно, заказал немного провианта. Теперь возвращаюсь в скит. Буря погасила свет моего фонаря, и я, как ни хорошо знаю эту местность, все же сбился с пути. Позволь мне зажечь фонарь. Тогда я снова найду дорогу… Спи спокойно!
— Как ты думаешь, кто я? — спросил Ринальдо.
— Я рад, что нашел тебя у этого костра, ведь я опять буду с огнем.
— А за кого принимаешь ты меня?
— Не все ли мне равно, кто ты.
— Судьба вынуждает меня скитаться тут. А Ринальдини, этот пресловутый разбойник, говорят, орудует как раз в этих долинах, — сказал Ринальдо, и в глазах его сверкнула искорка.
— Так говорят, — подтвердил отшельник.
— Я боюсь этого свирепого разбойника.
— Он вовсе не так свиреп, как говорят. Я сам хочу его найти, попросить у него охранный лист для моей хижины.
— Смотри не ошибись в нем!
— Да имеет ли это какое значение. Ту малую толику лет, что мне еще осталось прожить, пусть отнимет у меня, если такова воля Божья. Со временем он все равно за них заплатит. А подпалит Ринальдини мою хижину, так я построю себе другую. Денег он у меня не найдет. Забьет моих коз? Ну что ж, крестьяне из окрестных деревень, которые любят меня, подарят мне конечно же парочку других. На все воля Божья!
— Ты, верно, нуждаешься в самом необходимом?
— Кто в силах обходиться малым, никогда не терпит нужды.
— Мне очень хотелось бы совершить доброе дело, — сказал Ринальдо. — Возьми этот кошелек.
— Я неохотно делаю долги, зная, что не смогу их возвратить. Да и деньги мне не нужны… Спи спокойно!
Старец побрел дальше, и Ринальдо не посмел его задерживать.
Он опять улегся под деревом, а когда собаки вновь залаяли, уже брезжило утро. Пришел Чинтио.
— Атаман! — воскликнул, присев к огню, Чинтио. — Что с тобой? Почему ты чураешься твоих людей? Ты ищешь одиночества и этим раздражаешь нас…
Ринальдо устало ответил:
— Я сам себя раздражаю. Не знаю, что со мной.
— Альтаверде считает, что ты влюблен.
— И это верно…
— Ну, — сказал Чинтио, — это не беда.
Ринальдо приподнялся на локтях, глянул на Чинтио и принялся рассказывать:
— Четыре дня назад я прогуливался в одной маленькой долине и увидел девушку. Ах, Чинтио, это был ангел! Она собирала ягоды! Я заговорил с ней, она ответила. Так невинность бесхитростно беседует с пороком… Тут подошли наши люди. Я должен был расстаться с ней, и с тех пор не видел ее и не знаю, кто она и где ее искать…
— Так забудь ее, — подал совет Чинтио.
— Смогу ли?
— Каждый может все, что он хочет!
— Это заблуждение, — возразил Ринальдо, — иначе я мог бы стать опять честным человеком!
Чинтио сердито возразил:
— Подобными речами ты только расхолаживаешь наших людей…
— Расхолаживаю? Боже, как я устал. Поспать бы еще часок.
Ринальдо опять улегся под деревом и вскоре забылся сном. Когда он через некоторое время проснулся, солнце уже сияло. Буря стихла, тучи развеялись. Общество у костра увеличилось, к Чинтио присоединились два его товарища, а также подошли Джироламо и Паоло. Они сидели и варили какую-то еду.
— Доброе утро, атаман! — сказал Чинтио.
И двое его друзей тоже сказали:
— Доброе утро!
Ринальдо поднялся.
— Благодарю вас! Дайте мне попить.
— Альтаверде передает тебе привет, — сказал Джироламо. — Мулы уже наши, три животины. Они были нагружены багажом неаполитанского князя и направлялись во Флоренцию, куда, понятно, теперь не попадут. Но добыча наша невелика.
— Погибли при этом люди? — спросил очень серьезно Ринальдо.
— Все три погонщика, — равнодушно ответил Джироламо. — Эти парни могли бы сболтнуть лишнее. В мире достаточно погонщиков мулов. Альтаверде делит сейчас добычу. В одной шкатулочке он нашел вот этот медальон, который и посылает тебе.
Ринальдо взял медальон, открыл его и увидел там портрет прекрасной девы в монашеском одеянии. На оборотной стороне — молодой человек в военной форме. Оправа, хоть и не дорогая, была выполнена со вкусом.
Вскоре к ним подошел Альтаверде со своими людьми. Разбили палатки, развели костры; разбойники варили и жарили, ели, играли, пели и пили.
Атаман обсудил с Альтаверде различные меры предосторожности. Когда они разместили всех и расставили часовых, Ринальдо, перейдя гору, спустился в другую небольшую долину, где улегся у родника, под несколькими тополями.
К полудню Альтаверде разбудил Ринальдо, и они оба вернулись к своим гомонящим товарищам. Их ждал обильный обед.
Когда все уселись и наполнили тарелки, Джироламо сказал:
— Атаман, твои люди заметили, что последнее время ты словно не в себе. Они хотят знать — почему. Если ты страстно чего-то желаешь, что в наших силах раздобыть, так ты это получишь, пусть даже мы все костьми поляжем. Если же тебя просто терзают мрачные мысли, то мы просим тебя их прогнать. А то и мы все, вместе с тобой, впадем в глубочайшее уныние!
Какое-то время Ринальдо молчал и лишь переводил взгляд с одного товарища на другого. Потом заговорил:
— Вы все читали объявления республик Венеции, Генуи и Лукки. Они повсюду развешаны. За мою голову назначена высокая награда.
— И пусть назначают, атаман! — крикнули все в один голос. — Никто ее не получит.
— Да кто посмеет тебя хоть пальцем тронуть?! — воскликнул Джироламо. — Разве мы не с тобой?
Он поднялся и выхватил саблю. Все последовали его примеру, еще раз выкрикнув:
— Жизнь отдадим за тебя, атаман! Клянемся в верности до гроба!
Ринальдо, глубоко тронутый, сердечно поблагодарил их. После этого все разошлись. И опять они играли на гитарах, пели, гомонили.
Ринальдо лежал в стороне под деревом, когда к нему подошла Фьорилла, амазонка из его шайки. Присев рядом с ним, она стала чистить свой пистолет. Потом тихо заговорила:
— Не одна лишь награда, назначенная за твою голову, атаман, навевает на тебя тоску. Такой человек, как ты, не дрожит при мысли об этом. Другое тебя гнетет…