Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников

Ринальдо сложил листок и передал его молча посланцу, и тот, не произнеся ни слова, ушел.
Когда его уже не было видно, Ринальдо передал своим товарищам содержание письма, те были чрезвычайно удивлены.
Они еще говорили об этом деле, и тут увидели, что им навстречу движется карета, в которой, когда она подъехала ближе, Ринальдо, к великому удивлению, увидел Олимпию с каким-то незнакомцем, который, как полагали сопровождающие Ринальдо, был человеком почтенным и знатным.
Олимпия изменилась в лице, увидев Ринальдо, но и виду не подала, что знает его, и, когда он с ней поздоровался, кивнула весьма высокомерно в ответ.
Ринальдо остановил слугу, скакавшего чуть поодаль за каретой, и спросил:
— Кто этот господин в карете?
— Это наместник из Низетто, — был ответ.
Лодовико глянул на Ринальдо и сказал:
— Не правда ли, мы с этой дамой не знакомы?
— Конечно! — Ринальдо рассмеялся. — Иначе мы повели бы себя по-другому.
— Теперь с ней близко познакомится господин наместник, — продолжал Лодовико. — И кто знает, не пожелает ли он, когда знакомство состоится, чтобы его никогда не было.
— Вполне возможно!
— Должен сказать, что синьора побывала во многих переделках. Только бы она не попала как-нибудь в лапы к черным монахам и те не наложили на нее епитимью. Мне эти молодчики тиснули целый календарь на теле, это я могу сказать. А нежную кожу прекрасной синьоры было бы очень и очень жаль, если б на ней запечатлели столько красных праздничных дней, сколько на моей. Да, черт побери! Если я этим проклятым типам прощу те праздничные дни, так пусть я никогда больше не скажу, что знаю, сколько у меня пальцев.
Он наверняка еще болтал бы, если б Джордано не обратил их внимание на то, что перед ними поднялось облако пыли и движется на них, видимо, от скачущего конного отряда. Так оно и было. Облако пыли приблизилось, и появились кавалеристы.
Ринальдо приказал своим товарищам держать оружие наготове. А сам поскакал к кавалеристам.
Это был отряд драгун. Офицер вежливо ответил на приветствие Ринальдо. И спросил:
— Смею ли я узнать ваше имя?
— Я путешественник, римлянин. Мое имя — барон Таньяно. А это мои слуги.
— У вас конечно же есть паспорта? — продолжал спрашивать офицер.
— Разумеется, — непринужденно ответил Ринальдо. — Кроме того, у меня есть рекомендательные письма от наместника в Низетто, родственником которого я имею честь быть.
— Это прекрасно! — воскликнул офицер. — Потому что вас будут повсюду задерживать. Ринальдини со своей шайкой обитает в этих краях.
— Об этом я тоже слышал, но верится в это с трудом, — сказал Ринальдо.
— Это правда. Кроме того, есть еще одна разбойничья банда. Ее члены носят черные монашеские рясы. Я весьма рад, что вы и ваши люди так хорошо вооружены, иначе мне пришлось бы дать вам охрану. Вы же едете в Молано?
— В Молано, — подтвердил кратко Ринальдо.
— Желаю вам счастливого пути!
Они расстались и поскакали в противоположные стороны.
— Ну вот, мы дешево отделались, — сказал Лодовико. — Я все боялся, что он захочет увидеть паспорта и рекомендательные письма.
Ринальдо усмехнулся и сказал:
— Я вынул бы свой бумажник, покопался бы в нем, поискал и разыграл полную озадаченность. «Мои документы где-то остались», — сказал бы я. Мы, наверно, поскакали бы к наместнику в Низетто, а у него живет Олимпия, так она конечно же нам помогла бы.
— Браво! — вскричал Лодовико. — Этого я, накажи меня Господь, так быстро, как вы, не придумал бы, а я могу сказать о себе, что тоже довольно находчивый. Уже по одному этому вы заслуживаете права быть нашим атаманом…
Они быстро поскакали, но не к Молано, как сказал Ринальдо офицеру, а влево, к горному кряжу, и в полдень добрались до небольшой деревеньки, где монастырь ордена служителей Пресвятой Девы Марии содержал постоялый двор для путников. Здесь они остановились и вошли в дом.
Пока им готовили скромный обед, Ринальдо вложил письмо, полученное от черной банды, в конверт и послал с гонцом наместнику в Низетто. Дополнительно он вложил в конверт следующее послание:
 
«Господин наместник!
 
Приложенное письмо некоего черного братства посылает Вам человек, которому они предлагали вступить в их Союз. Ни малейшей склонности к сему не испытывая, он, однако, обращает Ваше внимание на этакую чуму, бродящую в потемках. Вы знаете, какие следует принять меры. А опальный атаман разбойников не мятежник; да к тому же он отказался окончательно от своего ремесла, и вскоре его уже не будет на этом острове.
 
  Ринальдо Ринальдини».  
 
Выполнив это дело, Ринальдо предался созерцанию романтического пейзажа. Постоялый двор расположен был у подножия громады скал горного хребта, на одной из вершин которого стоял замок, обнесенный высокими стенами, украшенный многими башнями. Ринальдо вспомнил горный замок графини Мартаньо, и это воспоминание вызвало в его душе картины былых дней…
Он шел вдоль подножия скал, погрузившись в размышления, и приблизился к густому кустарнику, из которого внезапно выскочили несколько дюжих молодцов, схватили его, повалили на землю, связали и потащили в кустарник. Здесь они открыли заросшую дерном крышку люка и через темный ход снесли Ринальдо по ступеням вниз. Еще одна лестница и вторая крышка люка вывели его опять на свет Божий. Он находился теперь в довольно просторном дворе какого-то замка. Здесь его развязали и дали ему прийти в себя.
На его вопрос, где он, ответ был: он узнает это в положенное время.
По лестнице замка навстречу Ринальдо спускался смотритель, который вручил ему три ключа и сказал:
— Вот три ключа от трех комнат, ваших апартаментов в этом замке.
— Ты, стало быть, знаешь, кто я? — спросил Ринальдо.
— О вас я знаю, что мне приказано вас здесь обслуживать и что вы — господин барон, имя которого мне неизвестно.
— А имени владельца этого замка я не узнаю?
— От меня — нет, — ответил смотритель.
Ринальдо промолчал, и смотритель показал ему его комнаты. Там Ринальдо нашел письменные принадлежности, бумагу, книги и даже гитару. Доказательство того, что те, кто приказал затащить его сюда, знали его и его привычки.
Вид из его комнат был романтически прекрасен. Ринальдо подошел к окну, чтобы насладиться этим видом, и подзорная труба, тут стоявшая, доставила ему двойное удовольствие.
Ринальдо посмотрел вниз, увидел постоялый двор, куда он незадолго до этого дня заезжал, и увидел своих соратников, Джордано и Лодовико, которые в сильном замешательстве оглядывали все вокруг и, похоже, не в состоянии были объяснить себе исчезновение их господина.
Ринальдо крикнул, помахал им. Но голос его замер меж скал, его знаки не были замечены. Он написал записку и доверил листок ветру. Листок, кружась, метался туда-сюда и повис вблизи замка на терновнике.
Ринальдо еще обдумывал, как ему дать о себе знать своим товарищам, когда увидел, что к постоялому двору скачут несколько кавалеристов. Лодовико и Джордано были окружены, раздались выстрелы, блеснули сабли, и тут же кавалеристы и соратники Ринальдо куда-то исчезли. Слева в воздух взметнулась пыль, потом вся окрестность стала безлюдной и пустынной.
Уходящее солнце застало Ринальдо еще стоящим у окна, и там же увидели его луна и ночные звезды.
Прошло три дня, на четвертый день вечером, когда Ринальдо в глубокой задумчивости сидел на своем ложе, дверь его комнаты отворилась, и внезапно показалась женская фигура, покрытая вуалью. Она остановилась у дверей, и Ринальдо, который молча разглядывал ее минуту-другую, спросил:
— Кто ты?
Женщина в вуали подошла ближе, встала у самого ложа Ринальдо и молча протянула руку.
— Ты Олимпия?
— Угадал.
— Как попала ты сюда?
— Так же, как и ты попал сюда.
— Тебя привели силой?
— Нет, но тем же путем, каким и ты пришел сюда.