Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников

Возникла пауза. Астольфо медленно пошел к двери. Ринальдо повернулся к нему и сказал:
— Завтра я покидаю с тобой этот замок.
На следующее утро Ринальдо оседлал коня и в сопровождении Астольфо покинул замок. То тут, то там встречались им по пути их люди, маленькими группками, но не слишком удаляясь одна от другой, они двигались через горы. Беседа в пути была весьма односложной.
Передвигались они только днем, считанные часы, и так добрились до Сутеры, где несколько дней провели тихо-мирно, а потом продолжили свой путь на Сиракузы. Они оставили город слева, день-другой провели на вилле, которая принадлежала, видимо, некоему знакомому их Общества, а потом двинулись к равнинам Марсалы.
Здесь они опять остановились на одной вилле, и отсюда Астольфо выехал один всего на день. Вернувшись, он сказал:
— На этой вилле ты можешь жить спокойно, пока мы не позовем тебя, чтобы взойти на корабль. А станет тебе скучно, так сходи иной раз в горы Самбука, там наш главный лагерь. Я теперь еду к старцу, надеюсь очень скоро тебя увидеть.
Астольфо уехал, а Ринальдо нашел на вилле все, что было необходимо. Садовник и его дочь были его сотоварищами в доме и обслуживали его. Посланцы от Общества приезжали и уезжали.
Дочь садовника, Серена, была его спутницей во время его одиноких прогулок. В ней он видел вторую Розу и постепенно так привык к ее обществу, что не в силах был расстаться с ней. Она занимала его небольшими историями о духах, русалках и рыцарях и пела свои и его романсы, которые он сочинял для нее.
В этом простом кругу день за днем проходил для него незаметно, и он прожил на вилле уже три недели.
Как-то сидел он с Сереной в садовой беседке. И сказал, ему-де кажется, что она, Серена, уже несколько дней не так весела, как обычно.
— В этом виноват отец. Он сказал мне на днях, что вы здесь долго не останетесь, что вы уедете и никогда к нам не вернетесь.
— И это привело тебя в такое грустное настроение?
— Почему бы нет? Не надо было в этом мире сводить знакомство, если вскорости приходится расставаться.
— Так ты, значит, меня любишь?
— Я думала, вы давно уже это заметили.
— Но раз я не могу здесь остаться…
— Когда вы уедете, я буду очень и очень грустить.
— А потом ты опять будешь весела. Все пройдет.
— Нет! Не пройдет, я знаю это уже сегодня. Вы же знаете песнь о прекрасной рыбачке и влюбленном графе. Я вам ее уже часто пела. Там говорится:
 
 
Что люблю, забыть навеки?
 
Что ты! Как это возможно?
 
 
 
Все, что хочешь, но не это.
 
Любишь — помнишь непреложно…
 
 
 
Что люблю, забыть навеки?
 
Что ты! Как это возможно?
 
 
— Что можешь ты ждать от твоей любви?
— Быть вами опять любимой. Разве вы не знаете, что говорится об этом в песне о плененном рыцарю?
 
 
Наслажденья бесконечны
 
Есть и в тяжести оков,
 
Коими связуют вечно
 
Нас Надежда и Любовь.
 
 
 
Жизнь, могущество, терпенье
 
В дар Любви Надежда шлет;
 
Что ни есть в ее владенье —
 
Все от сестринских щедрот.
 
 
К Ринальдо явился посланец из лагеря и вручил ему письмо. Оно было от Чинтио, тот по-дружески упрекал Ринальдо, что он ни единого раза не поднялся в горы, в лагерь к друзьям. И просил его сделать это как можно скорее.
Ринальдо написал ответ, в котором обещал выполнить его просьбу. Уладив все с посланцем, он направился на берег моря, где нашел нескольких рыбаков, занятых погрузкой продуктов на барку. Он подошел к ним, приветствовал их, ему ответили, и завязался разговор:
— Куда повезете вы эти продукты, что в барке?
— На остров Панталерия, — ответил один из рыбаков.
— На Панталерию? Далеко это отсюда?
— Шестьдесят миль! Рукой подать!
— А на островке этом много жителей?
— Ах, Боже мой! Кроме жителей маленького городка и замка, там живут еще три сотни человек. Есть на острове две-три деревеньки и несколько забавных загородных домов. Все там окружено береговыми скалами. Но по существу, это красивый, веселый островок! В средней его части пролегает прекрасная плодородная долина, а склоны гор заботливо возделаны. На острове есть и поля, изготовляют там вино, масло растительное, выращивают апельсины, занимаются овцеводством. А чего там у людей нет, то привозим им мы.
— Население острова, видимо, люди бедные?
— Богатыми их не назовешь, но они работящие и доброжелательные люди. Больше всего им недостает денег. Золотая монета у них редкость. Но они иногда откапывают редкие монеты, и в Сицилии обращают их в деньги. Им нужно немного, они долго обходятся двумя-тремя серебряными монетами.
— Мне бы хотелось глянуть на этот островок.
— Это очень просто. Господину нужно только поехать с нами. Мы возьмем недорого.
— Когда вы отплываете?
— Завтра, через час-другой после восхода солнца.
— Я еду с вами.
Ринальдо вернулся домой с твердым намерением отплыть на Панталерию и оттуда никогда не возвращаться в Сицилию.
— Быть может, — бормотал он, — мне еще удастся найти тихий, мирный приют среди неиспорченных, чистых детей природы и там спокойно, раскаявшись, жить согласно завету Господа Бога, чтобы потом попасть на небо.
Наступило утро, и было оно предвестником прекрасного ясного дня.
— О доброе Небо! — молил Ринальдо, — дай мне найти то, что я ищу. Не отталкивай кающегося и дай мне тихую обитель среди добрых людей.
Он быстро поднялся со своего ложа, собрал белье, взял все деньги и свои драгоценности, вооружился саблей, ружьем и пистолетами. Прокрался мимо комнатки Серены, шепотом пожелал ей «всего доброго» и поспешил из виллы к бухте, где его ждали рыбаки.
— Ого, вот что значит держать слово! — Они приветливо пожимали ему руки.
— Все уже в сборе? — спросил один из рыбаков, и, когда ответом ему было «да», он снял шляпу и сложил руки.
Остальные последовали его примеру.
Из глаз Ринальдо брызнули слезы. Он тоже сложил руки и забормотал:
— Господи! Смилуйся над разбойником, молящим тебя о счастливом переезде к месту покоя, куда так стремится его душа. Не наказывай этих добрых людей за то, что они на свою барку, сами того не ведая, взяли разбойника, который от тебя нигде не укроется. А хочешь меня наказать, так не наказывай со мной вместе невиновных. Приведи их счастливо в гавань и позволь им собрать плоды их усердия. И не отвращай лика Твоего от их мирного островка; не карай поля, на кои ступала моя нога, уродливыми растениями; не бросай свои молнии на безвинные хижины, прими мое покаяние и дай мне среди добрых людей сделаться добрым человеком.
Тихая молитва кончилась, все поднялись на барку, рыбаки взялись за весла, ударили согласно, в такт их утренней песни, по волнам, и кораблик, весело разрезая воду, вылетел в открытое море.
Ринальдо стоял и смотрел назад, на берег Сицилии, который все удалялся и удалялся от него. Горы становились холмами, дома и башни — точками, все исчезало в сером тумане, и только сияющее солнце оставалось верным спутником покачивающейся барки.
Рыбаки были бодрыми и веселыми, они шутили и смеялись, много болтали и еще больше пели. Ринальдо с удовольствием слушал их пение и попросил одну из песен, понравившуюся ему особенно, повторить. Они тотчас исполнили его просьбу. Ринальдо записал песню и потом пел ее вместе с рыбаками.
Вот она: