Незнакомец (ЛП)
Она бодрым пружинистым шагом направилась в холл, покидая гостиную Клодии и их волшебный женский мир.
Почему-то ужасно расстроенная, Клодия потащилась следом за Беатрис.
У входной двери гостья обернулась.
– А насчет Пола не беспокойся. Если у него настоящая амнезия, то он молод и вполне здоров и с большой долей вероятности скоро полностью поправится. – Она смолкла, заговорщически улыбнулась и погладила Клодию по лицу приятно прохладными и все же жаркими кончиками пальцев. – А если с ним все в порядке… ну, что ж, стало быть, он еще более крепок и здоров, и настоятельно рекомендую тебе этим воспользоваться! А насчет обследования я позвоню. Может быть, завтра. Если уговорю пару человек, то в ближайшие несколько дней для него будет окно. – Она провела ладонью по шее Клодии, по плечу, скользнула вниз по голой руке и сжала ладонь. – Чао, Клодия, приятно было повидаться с тобой. Надеюсь, скоро мы узнаем друг друга получше.
И доктор Беатрис Куин отчалила на всех парусах, покачивая своей рыжей косой в такт решительной походке. Закрыв за собой калитку, она оглянулась, еще раз улыбнулась и стремительно зашагала по дорожке.
«Бог ты мой! Сколько неотразимых соблазнов за каких-то два дня! Что со мной происходит?» – думала Клодия, уставившись на то место, где Беатрис скрылась за углом Грин-Джайлз-лейн. Перемены начались накануне, когда она отправилась на судьбоносную прогулку к реке, продолжались и становились все более радикальными. И нравится ей это или нет, она подает совершенно новый набор сигналов.
С колотящимся сердцем Клодия повернулась и пошла к оранжерее. И к Полу.
Глава 7
Пациент и курс лечения
Пол затаил дыхание и замер, стараясь не выдать себя ни малейшим движением. Если Клодия обнаружит, что он подкрался, чтобы за ней подсматривать… Нет, хуже и представить невозможно. Это было бы и оскорблением, и предательством. Но после знакомства с доктором Куин им овладело любопытство. Ему просто необходимо было увидеть, какие они, эти две женщины, наедине друг с другом.
Осмотр оказался довольно быстрым, а доктор Куин, при всей ее эффектной внешности, – серьезным и квалифицированным врачом, умеющим обращаться с пациентом с безукоризненным профессионализмом и в то же время почти по-матерински. Слушая ее низкий медово-тягучий голос и ощущая прикосновение длинных умелых пальцев, можно было почти забыть, что она потрясающе красива и что ее соски явственно проступают под тонкой белой блузкой. Почти, да не совсем. И то, что его мужской инстинкт среагировал на нее, раздражало, заставляло чувствовать себя виноватым, более того, презренным предателем. Ведь всего несколько часов назад он занимался любовью с Клодией.
Чтобы отвлечься от секса, Пол попытался сосредоточить внимание на оценке Беатрис его здоровья и ее выводах. Перспектива бесконечных обследований определенно охладила его пыл. Утешало лишь то, что ему не придется иметь дело со строгой и даже унизительной для человеческого достоинства системой национального здравоохранения. Похоже, ради него пустят в ход связи, что просто замечательно. Вот только как потом отблагодарить за помощь Беатрис? Он и без того уже в огромном долгу перед Клодией.
Когда осмотр закончился, он притворился уставшим, чтобы выгадать время поразмыслить над своим положением, но как только Беатрис ушла, обнаружил, что прийти к какому-либо решению выше его сил. Голова была тяжелой, мысли словно блуждали в тумане, и единственным, на чем получалось сосредоточиться, оставался секс.
Он поймал себя на том, что вспоминает податливое, зовущее тело Клодии утром в кухне и представляет на ее месте Беатрис – интересно, как бы было с ней? Клодия подошла ему, как тугая перчатка руке. А если попробовать вначале с одной женщиной, а потом с другой? Или чтобы эта великолепная парочка расположилась по обе стороны от него на широкой двуспальной кровати?
«Господи, да что это на тебя нашло? – строго спросил он себя. – Почему плоть – единственное, о чем он в состоянии думать? Не потому ли, что интеллект прискорбно слаб?
А что будет, если я так и не вспомню? – подумал он, садясь и с грустью констатируя факт сильнейшей эрекции. – Придется стать жиголо, – сказал он себе почти истерично, обреченно опуская руку к паху. – Похоже, это единственное, на что я еще гожусь!»
И все же, несмотря на все сомнения, он нашел в возбуждении утешение. В свете надвигающегося сканирования мозга, белых пятен там, где была память, прекрасных, но совершенно чужих лиц, прикосновение к чему-то знакомому и незыблемому (в данном случае к мужскому естеству) ободряло. Пожалуй, это единственная из всех функций тела и мозга, которая не отказала, не подвела. И не вызывала ни тревоги, ни замешательства.
Обеспокоенный беспомощностью, овладевавшей им в отсутствии Клодии – а теперь почему-то и доктора Беатрис, – он вскочил и стал мерить шагами оранжерею, бесшумно ступая по земле босыми ногами. Беспокоила ноющая боль в паху, однако он не мог просто лечь, расслабиться и погладить себя. В его затуманенном мозгу всплывали образы двух женщин, которые, он знал, сейчас вместе и, предположительно, говорят о нем. Пол попытался представить их рядом: белокурую Клодию с тонкими, изысканными чертами и стрижкой «эльф» и эффектную, шумную Беатрис с ее огненно-рыжей косой и прямым, вызывающим взглядом. Обе сказочные и мучительно желанные, хотя и такие разные. Однако представить их одновременно он почему-то никак не мог. Каждой в отдельности было достаточно, чтобы удовлетворить его аппетиты, в сочетании же получался явный перебор.
И все же он должен их увидеть. Вместе.
Каждая дверь и каждая половица так и норовили скрипнуть, пока он шел туда, где, как подсказывало чутье, должны находиться обе женщины. Но это, скорее всего, было лишь игрой воображения. Он шел босиком и совершенно бесшумно. Дверь в гостиную оказалась слегка приоткрытой. Донесся тихий голос Беатрис.
Доктор рассказывала историю, судя по всему, из собственного прошлого, о своей сексуальной связи с кем-то. Через минуту стало ясно, что речь шла о женщине.
Вот это да! Надежды и подозрения подтвердились, и его накрыла волна восторженного возбуждения. Скользнув дрожащими пальцами к паху, он сосредоточился на Клодии.
Его спасительница завороженно слушала, тихо сидя на удивительно целомудренном расстоянии от своей более оживленной собеседницы. Глаза ее блестели, лицо выражало шок, но и заинтересованность.
«Никакого возмущения или отвращения, – отметил Пол, и это открытие возбудило его еще сильнее. – Ей нравится», – заключил он, легонько сжав гениталии.
Рассказ доктора, непристойный и совершенно недвусмысленный, относился к категории «без купюр». Пол подумал было, что она сочиняет, подсыпает перчику, чтобы завлечь сидевшую рядом женщину, но история, несмотря на все неприличные подробности, звучала вполне реально. Он знал Беатрис не лучше, чем всех остальных, но чутье подсказывало: свою интимную жизнь она ведет на грани фола. И подсказывало, что она небезразлична к Клодии и намерена соблазнить ее.
«Но не сегодня», – подумал Пол с некоторым сожалением. Совершенно очевидно, что красавица доктор сдерживает свои порывы.
А что же ее намеченная жертва? Готова ли она? Ценит ли самообладание Беатрис или горит нетерпением?
Он заметил, что Клодия уже не в том мягком, идущем ей наряде цвета загара, что был на ней с утра, и на минуту задумался, с чего бы это. Теперь она красовалась в изумительной розовой маечке и расклешенных брюках; хотелось бы думать, что они с Беатрис уже занимались любовью, после чего Клодия приняла душ и переоделась, но при всем сумбуре в голове Пол понимал, что доктор ушла из оранжереи лишь несколько минут назад. На любовные утехи – раздевания, обжимания, поцелуйчики и прочие охи-вздохи – женщинам просто не хватило бы времени.
«Нет! Не делай этого!» – в отчаянии приказал он себе и закусил нижнюю губу, когда разбухшая плоть под пальцами задрожала. Но что случилось, то случилось. Когда Беатрис хриплым голосом стала описывать эротические подробности своих свиданий с барменшей Кассис, перед мысленным взором Пола возникла картинка. Место – кровать наверху, где ночью он не только спал, но и получал удовольствие; время – будущее, желательно ближайшее; и две любовницы, слившиеся в страстном объятии, ласкающие друг друга, – Беатрис и Клодия. Губы на губах, груди к грудям, лоно к лону; их руки лихорадочно блуждают, пальцы исследуют лакомые местечки. Но вот они распадаются, как две половинки раковины, только чтобы воссоединиться в иной позиции, крепко целуя друг друга. Тела их конвульсивно подергиваются от страсти…