Слишком поздно (ЛП)

Всё это делало сие место идеальным для встречи с ним. Я не стала терять время на разговоры и, как только заметила, что он стоит, прислонившись к дереву, сразу же бросилась в его объятия.
— Все знают, — сказала я. — Элла рассказала. Теперь все ненавидят меня. Мне это не нравится. Я хочу, чтобы все меня снова любили. Не хочу, чтобы люди смеялись или шептались за моей спиной.
Его грудь поднялась и опустилась под моей щекой. Одной рукой он погладил меня по спине, а другой прижал голову к груди и, зарывшись пальцами в волосах, успокаивающе eё массировал. Я снова могла дышать.
— Мне так жаль, — медленно произнес он. — Это я во всем виноват. Могу я что-нибудь для тебя сделать?
— Да, — ответила я. — Мы можем кое-что сделать.
ИЗ ЗАПИСЕЙ ДОКТОРА АТЛАСА СПЕНСА
Пациент: Райан Ванн, 17 лет
Я провел четыре консультации с Райаном Ванном. Если их можно так называть. Полицейские, Нур и его напарник, провожали меня в палату Райана и после краткого обмена приветствиями, мы тихо сидели под прицелом видеокамер. Я использовал все методы из своего арсенала, чтобы заставить его говорить: задавал вопросы, рассказывал о себе, делал предположения, молчал.
Сегодня, к своему стыду, я зашел слишком далеко в своих попытках. Сегодня я планировал говорить о Райане и надеялся, что он добавить что-нибудь от себя.
— В репетиционном зале умерло одиннадцать человек, — сказал я. — Ты знал это?
Он даже не моргнул и просто продолжал смотреть в пол.
— Мир хочет знать почему. Твоя сестра хочет знать почему.
— Джулия? — спросил он, резко подняв голову. Несмотря на то, что речь Райана была все ещё медленной и невнятной, я различил в его голосе взрыв чувств. — Как дела у Джулии?
Сестра. Вот она. Я пытался говорить о его родителях, но никогда не упоминал сестру. Нужно было раньше додуматься.
— Джулия переехала на юг и живет под другим именем. Ей пришлось покинуть Элктон, потому что её постоянно гнобили из-за того, что сделал ты.
Теперь он пялился не в пол, а на потолок. Его дыхание было прерывистым и хриплым, как у быка.
— Она счастлива? — спросил он.
— Она хочет знать почему, — ответил я. — Она хочет знать, почему ты это сделал.
Райан резко встал и сжал правую ладонь в кулак, так и не отрывая глаз от стены. Пальцы на левой дернулись, но не смогли согнуться.
— Она знает, — едва слышно вымолвил он. — Она знает, почему я это сделал.
— Расскажи мне, Райан, — начал уговаривать я его. — Расскажи мне.
Он опустился обратно на стул и сложил руки на коленях, нежно прикрывая левую ладонь правой.
Больше Райан не произнес ни слова.
И тогда я, — мне даже стыдно это говорить, — вышел из себя. Я наклонился, сжал ладони в кулаки и, закричал ему в лицо:
— Зачем ты вообще позвал меня сюда? Зачем было звать, если ты не собираешься говорить?
Когда Нур положил руку мне на плечо, я вздрогнул.
— Доктор, — сказал он. — Давайте передохнем.
Райан даже не посмотрел в мою сторону, когда я уходил.
Глава 15
Я не вернулась на урок испанского. И не пришла на историю. Зато с высоко поднятым подбородком и важным видом заявилась на ланч под руку с Майклом. Я совсем не чувствовала себя так, как выглядела, но знала, что сегодня это необходимо. Хотя, наверное, план, который мы придумали в лесу и вселил в меня чуточку уверенности, в большей мере я всё же ощущала себя ничтожеством под всеми теми взглядами, которые, я знала, уставились на меня, когда мы вошли.
Я не была разочарована. Всю дорогу до нашего пустующего столика эти взгляды скользили по мне, как масло по воде. Я села посередине, Майкл рядом со мной, а Алейн напротив. Я была королевой своего собственного королевства.
— Ну, что сказать, — весело. Никто не хочет заползти со мной под стол?
— Всё не так уж плохо, — ответила Алейн, глядя куда-то в сторону.
Её улыбка была такой же пластиковой, как у Дженни. Я проследила за ее взглядом, — она смотрела на Эллу, которая сидела в дальнем углу с нашими обычными сотрапезниками. Она тоже пялилась на нас, но быстро склонилась над столом, когда заметила, что мы на неё смотрим. Как будто это поможет ей спрятаться!
— Если хочешь, иди к ним. Я не против, — говорю я.
Алейн отшатнулась так, как будто я ударила её, а потом достала из коробки для завтраков сэндвич и бросила его на стол.
— Как ты вообще могла такое сказать? — произнесла она со злостью, открывая пакет. — Успокойся и ешь свой гребаный ланч, Люси.
— Может теперь меня стоит называть Джулия? Все и так уже это знают.
Она подняла голову и, жуя, обдумала моё предложение.
— А ты хочешь, чтобы мы называли тебя Джулия?
Я, в свою очередь, обдумала её вопрос. У Джулии был брат, который совершил ужасные вещи. Все ненавидели Джулию. Но и Люси не была таким уж милым человеком. Она отталкивала своих друзей, потому что боялась снова с кем-то сблизиться. Боялась, что они тоже окажутся в море крови. И это не было таким уж неразумным для того, кто был когда-то Джулией.
— Да, — сказала я. — Я хочу, чтобы вы называли меня Джулией.
Послеобеденное время прошло так, как я и ожидала: ещё больше взглядов, шепота и людей, отскакивающих от меня, когда я шла по коридору. Я чувствовала себя почти как Моисей, раздвигающий Красное море. Так что я вздохнула с облегчением, когда на уроке химии заработал интерком и меня вызывали в кабинет директор. Мне даже не пришлось ждать; секретарь сразу же впустила меня. Я подумала, что это как-то касалось Дженни, которая сидела в приёмной и чего-то ожидала. Увидев меня, она сжала губы и скрестила ноги. Наверное, пыталась сдержать рвущиеся из неё вопросы об Элктоне и моем брате, или звуках, которые издавал Майкл, когда я целовала его. Не сказав ей ни слова, я прошла мимо, лелея в глубине души мысли о том, что её когда-нибудь посадят.
— Добрый день, Люси, — произнесла директор, снимая очки и потирая глаза. Она хорошо выглядела для пожилого человека: грива рыжевато-золотистых волос и кожа, настолько нежная, что мне захотелось дотронуться до нее. Гладкое лицо и… складки на шее, – верный признак подтяжки лица. — Или мне называть тебя Джулия Ванн?
— Да, Джулией Ванн, — ответила я. — Документы, которые вам дали мои родители в начале года, были поддельными. Поэтому, если вы хотите исключить меня, то можете сослаться на это. Я не стану вас винить и уж точно не стану в вас стрелять.
Директор вздрогнула, а потом вздохнула.
— Никто не собирается исключать тебя из школы, — сказала она. — И я определенно не думаю, что ты станешь стрелять в меня или кого-нибудь ещё. Ты не виновата в том, что сделал твой брат и я надеюсь, что все, в конце концов, будут достаточно разумными, чтобы понять это. Я вызвала тебя для того, чтобы подготовить к тому, что происходит перед школой.
Мое тело сковал страх.
— Я видела Дженни в вашем офисе.
— Кого? — удивленно спросила она, подняв бровь.
— Дженни. Дженнифер Розенталь. Она работает в «Сан». Вернее, работала, сейчас она трудится в «ЛА Таймс», — показав на дверь, ответила я.
— Репортер? Пробралась сюда? — Директор вздохнула, потерла лоб, а потом взялась за телефон. — Нэнси? В приемной сидит какая-нибудь женщина?
— Да, мэм. Обеспокоенная мать ученика, — донесся до меня еле слышный голос из трубки.
Директор вопросительно посмотрела на меня. Я, как могла энергичнее, покачала головой. Обеспокоенная, как же.
— Красная помада, голубые штаны. Это Дженни.
— Ты слышала, Нэнси? Она репортер. Выпроваживай её отсюда, — после этих слов, она решительно повесила трубку. Страх немного отпустил меня. Ну хоть кто-то на моей стороне. — Люси. Джулия. Как мне тебя звать?
— Джулией, — во второй раз это вышло куда легче. На самом деле, я никогда и не была Люси. Мне отчаянно хотелось, чтобы она была настоящей, но я всегда оставалась только Джулией.
— Джулия, — вздохнув, произнесла директор. — Не могу поверить, что сюда проник репортер. Ирв был бдителен и выставил у дверей охрану.