Прыжок через пропасть

Король спустился из ложи и скоро оказался около стрелков. Славяне тянули жребий, кому за кем стрелять. Но первыми все же предстояло выполнить упражнение франкам и саксам, как наименее способным на победу.
Пятеро из оставшихся вышли к рубежу, обозначенному положенным на землю копьем. Карл встал рядом со своими солдатами и присмотрелся к мишени. Ему она показалась едва видимой, и король удивился, как можно с такого расстояния попасть в круг, размером в две сложенные вместе ладони. И это удивление заставило его посмотреть на своих воинов с уважением. Они готовились долго, поднимали и опять опускали луки, прислушивались к ветру, настраивались. При стрельбе с более короткой дистанции такой тщательной подготовки Карл не заметил.
Наконец стрелы просвистели одна за другой. Последовала новая пауза, вызванная подготовкой. И опять стрелы умчались в сторону мишеней. Наконец, последний выстрел. После этого герольд при мишенях вышел из укрытия проверить результат стрельбы, отмашкой жезлом показывая результат каждого участника. Только трое франков сумели попасть в мишень дважды. У двух саксов оказалось по одному попаданию.
— Я никогда не думал, Ваше Величество, что смогу попасть даже один раз, — грустно сказал седобородый франк, проходя мимо короля. — А я всегда считался в нашей армии одним из лучших стрелков. Впрочем, все лучшие здесь и собрались, Ваше Величество. И мы просим вас простить нас, что не можем сравниться в умении с этими людьми.
— А я никогда не думал, что в моей армии есть такие меткие стрелки. Я поздравляю вас с успешным выступлением, господа.
Карл достал из кармана гость золотых монет, специально припасенную для этого, и высыпал ее в широкую ладонь седобородого.
— Это вам и вашим товарищам… Стрелки поклонились.
Итак, все они выбыли из борьбы за приз. Теперь в дело вступили четверо вагров и последний из саксов. Но, пока сакс готовился к первому выстрелу, славяне, как показалось со стороны, почти не целясь, выпустили но три стрелы и отошли в сторону. Пришлось дожидаться сакса. Но когда герольд дал отмашки по каждой из мишеней, оказалось, что сакс не уступил славянам и остался в числе соискателей приза.
Оставшиеся вагры и бодрич отстрелялись так же быстро, как первые. Мишень передвинули еще на двадцать шагов. Славяне переговаривались между собой, ничуть не смущаясь дистанцией, а сакс хмурился и качал в раздумье головой. А когда герольд подал знак о готовности, сакс махнул рукой и не говоря ни слова, ушел на берфруа к товарищам.
— Он правильно сделал, — сказал Алкуин. — Его стрелы слишком коротки для такой стрельбы.
— А я уже приготовил горсть монет ему в подарок, — Карл поморщился. — Но приза достоин только тот, кто борется до конца. Пусть даже без надежды на победу, но борется и старается победить хотя бы самого себя.
Король досадливо отвернулся и взгляд его упал в ресе, где несколько рыцарей и оруженосцев верхом наблюдали за состязанием.
— Оливье, Оливье… — растерянным полушепотом позвал Карл и даже слегка пошатнулся, словно у него закружилась голова.
— Я здесь, Ваше Величество, что случилось? — Оливье сразу заметил, как король побледнел.
— Оливье, у тебя молодые глаза. Посмотри, что за рыцари наблюдают за стрельбой из ресе.
Граф повернулся и приложил ко лбу ладонь, выставив ее наподобие козырька, чтобы солнце не мешало ему как следует рассмотреть рыцарей.
— Я вижу, Ваше Величество, князя Бравлина. Это естественно, он пришел посмотреть на своих стрельцов. Следом за ним, вы и сами узнали, наверное, по черным доспехам и одеждам, мой друг Салах ад-Харум, для которого подобные массовые зрелища в диковинку. Кроме того, в его родной стране стрельба из лука считается почетным занятием, и все цари прекрасно владеют этим оружием. Наверное, Салаху любопытно посмотреть на состязание. Чуть в стороне от них сакские рыцари, которых я видел вчера.
— Дальше, дальше, кто там дальше… — опять шепотом поторопил Карл.
— Я смотрю, Ваше Величество… — голос Оливье осел и заметно задрожал.
— Кто это?
— Ах! — вдруг успокоился граф. — Должно быть, это про него говорил вчера Сигурд, а сегодня утром к этому рыцарю должен был поехать Бравлин, чтобы попросить его участвовать в завтрашнем меле. Это какой-то аварец… Кажется, да-да, его зовут князь Ратибор. У рыцаря славянское имя потому, что он по матери славянин. Сигурд так и сказал: «аварский великан»…
— Ты уверен? Оливье, дорогой мой, посмотри как следует…
— Я вижу, Ваше Величество, и понимаю, что привело вас в замешательство. Да, я тоже сначала вздрогнул. Этот рыцарь фигурой сильно напоминает вашего племянника. И рост тот же, и посадка в седле схожая.
— Я попрошу тебя, граф, сходи, посмотри сам… У меня сердце колотится, как у птицы. Посмотри, прошу тебя…
— Да, я сейчас…
Оливье и сам сомневался и волновался. И потому торопливо пошел вдоль барьера к ресе. Тем временем король повернулся к Алкуину.
— Аббат, ты не помнишь вчерашнее письмо соглядатая из Тоскании?
— Относительно переговоров герцога Дезирея с Аварским каганатом?
— Да.
— Я просмотрел его только мельком, Ваше Величество, и еще не приступал к работе над ним. Там говорится, что герцог Дезирей пригласил к себе послов каганата с тем, чтобы выработать подробный план действий против вас. Что вас еще интересует?
— У тебя же, друг мой, прекрасная память…
— Я, Ваше Величество, не имею оснований на нее жаловаться, — поклонился Алкуин.
— Так вот, кто ведет переговоры с аварской стороны?
— Сейчас вспомню, Ваше Величество… Сейчас вспомню… Да, некий аварский князь по имени Ратибор.
— Правильно. Мне тоже казалось, что именно Ратибор. Ты слышал про такого князя?
— На него, Ваше Величество, если вы помните, в свое время жаловались еще греческие послы. Ратибор считается специалистом по быстрым рейдам во внутренние греческие провинции. Скажем так, это Сигурд аварского покроя. Сухопутный пират, специализирующийся на греческих провинциях. Грабит, но не желает давать сражения…
— Да-да, точно, — нахмурился король. — И где Ратибор сейчас должен, по-твоему, находиться?
— В Тоскании, больше пока негде. Переговоры не закончились. Письмо пришло только вчера. Наша почта работает исправно, и гонцы не теряют время. Только в Тоскании, Ваше Величество, и пробудет там еще долго.
Карл загадочно улыбнулся.
— Я рад, что ты в этом так уверен.
— А в чем дело, Ваше Величество?
— Нет-нет, просто ты доставил моему сердцу несколько приятных минут. А, может быть, и нечто большее… Давай смотреть за стрельцами. А то мы пришли сюда ради этого, а сами отвлеклись. Кто из них еще выбыл?
— Осталось четверо, Ваше Величество. Три вагра и бод-рич, который, должно быть, невероятно счастлив от вашего внимания. Он постоянно косится в нашу сторону. Как бы не спутал нас с мишенью.
— Нет. У него незлое лицо. И стрелок он отменный. Я буду рад, если он окажется победителем, пусть даже он и не говорит по-франкски.
Король разговаривал с Алкуином, а сам то и дело бросал косые взгляды в сторону ресе.
Вот граф Оливье подошел к Бравлину, поздоровался за руку и похлопал по холке гнедого коня князя. Разговаривают. Долго разговаривают. Оба оборачиваются в сторону рыцаря, назвавшегося Ратибором. Ясно, что говорят о нем. Что-то спрашивает у них сарацин. Тоже смотрит в сторону Ратибора. Вот подъехал к ресе Аббио. Сам весь в черном и на вороном коне, под стать Салаху ад-Харуму. И знаменитый хвост выходит из вершины шлема и падает эделингу на левое плечо. Аббио спрашивает про стрелков и показывает в сторону короля. Досадливо махнул рукой. Должно быть, ему сказали, что все саксы уже выбыли из борьбы за приз. Приехали Кнесслер и барон Борк. Рыцарей больше интересует состязание стрелков, чем незнакомый рыцарь. Оливье решается и подходит прямо к тому, кого назвали Ратибором. Рыцарь больше кивает, а говорит сам граф. Граф возвращается. Так же неторопливо, вдоль барьера, словно и не понимает, что король сгорает от нетерпения.