Никогда не сдавайся (ЛП)

Уверена, Миха не рассказал Лизе о нашем поцелуе, потому что, если бы он сделал это, к настоящему времени она бы уже сказала мне что-нибудь. А чтобы ухудшить ситуацию ещё больше, она пригласила Миху и Ника на ужин. Так как Лиза может приготовить только жареные сандвичи с сыром, сделать ужин вызвалась я. Но у меня есть скрытая причина. Я подумала, что готовка займёт меня. А чем более занятой я буду, тем меньше вероятность неловкого разговора с Михой. Дерьмо, эта ночь будет отвратительной. Я могу только представить, как тяжело будет находиться с ним в одной комнате. Единственное, что в состоянии делать мой мозг – это помнить тот чёртов поцелуй. Клянусь, мои губы до сих пор покалывает от воспоминания вкуса его обжигающих губ. Господи Иисусе!
 Стук в дверь предупреждает меня, что самая неловкая ночь вот-вот начнётся. 
Хлопоты на кухне, как я и планировала, до сих пор приносят свои плоды. Мои чёртовы нервы заставляют меня смущаться и постоянно поглядывать через плечо, доставая из холодильника салат и помидоры. Проигрывая у себя в голове любимую песню, я пританцовываю и насвистываю, не замечая, что моё уединение на кухне нарушено.
Потирая руки, Ник выглядит готовым помогать мне, а не находиться в другой комнате.
— О, я могу помочь тебе нарезать салат?
Не могу удержаться, чтобы не улыбнуться его приятному лицу. Он притворяется взволнованным, хотя даже мы чувствуем себя неловко. Я так рада, что он здесь. Он производит на меня тот успокаивающий эффект. Взяв нож, он помогает мне закончить салат. Мы смеёмся, болтая. Я дорезаю остатки сельдерея и замечаю, что он прислонился к столу, наблюдая за каждым моим движением. Ладно, это совсем не помогает моим нервам.
Я не обращаю внимания на его взгляд.
— Я закончила, спасибо тебе за помощь. Ты можешь просто стоять здесь и таращиться на меня или присесть. Странно, они смотрят телевизор, — шепчу я, указывая ножом в сторону гостиной. — А ты стоишь на кухне со мной.
— Указывающей вокруг этим ножом, хотя мысли только о нём, — вздохнул Ник довольно громко. — Необходимость быть честным заставляет меня нервничать, — говорит он, покусывая свою нижнюю губу, чтобы сдержать смех.
Его попытка пошутить довольно забавная, но не в этот раз.
— Не беспокойся, — я одариваю его полуулыбкой. — У меня нет желания порезать что-нибудь ещё, кроме салата.
— Ух, пожалуйста, — говорит он, закатывая глаза.
Уронив нож на стол, я говорю:
— Попробуй пообщаться, поговорить, повеселиться.
Просто произносить слово "повеселиться" кажется странным. Кто, чёрт побери, думает, что это весело, когда всё больше похоже на пытку? В тоже время мы смеёмся.
Неожиданно входит Лиза. Ну, это больше похоже на топот её ног.
— Ладно, это не работает. Мы там, а вы двое прячетесь на кухне. Идея была для всех нас, чтобы мы поладили друг с другом и нашли общий язык. Я хочу, чтобы все мы здесь были друзьями.
Она обращается к Нику, но её глаза сосредоточены на мне. Что я могу сказать? Я – повар. Я там, где и должна быть.
Открыв рот, чтобы что-нибудь сказать, мои глаза встречаются с Михой, подходящим позади Лизы, скорее всего заинтересовавшись, о чём это мы говорим.
— Эй, — убеждаю я, поднимая вверх свои руки. — Я готовлю всем ужин. Я не прячусь и никого не избегаю. Если вы все хотите поболтать, вперёд, но не стойте у меня на пути. Мне нужно сделать чесночный хлеб.
— Люблю твой чесночный хлеб, Эл. Я помню его, как ни странно, — выпаливает Миха. Единственной проблемой является тот факт, что с тех пор, как я делала это для него, прошло много лет.
Все глаза устремляются на него, но он не обращает на это внимание.
— Эй, простите, но это правда. Несколько раз она делала его для меня в моём доме. Вся моя семья ела его.
Его объяснение добавляется к шоку и озадаченным выражениям лиц, направленных на него.
— Смотрите, — выходит из себя Миха, явно недовольный. — Если мы все собираемся быть рядом друг с другом, то нам нужно преодолеть тот факт, что Эльза и я знаем друг друга. Глубина наших отношений не важна.
Сказанное им действительно имеет смысл, поэтому я киваю, соглашаясь. А кое-кто очевидный и не согласный, как оказывается, стоит рядом со мной, и он действительно не рад. Его кулаки плотно сжаты, он покачивается из стороны в сторону и выглядит так, будто готов начать драку. Я приготовилась ко всему, чтобы ни собирался сказать Ник.
— Да, — незамедлительное рычание Ника не удивляет меня. — Если ты веришь во всё это дерьмо, браво! Знание того, что ты спал с обеими моими подругами, просто не укладывается у меня в голове.
Честность Ника заставляет эту ситуацию казаться намного хуже. Зачем он об этом заговорил? Мы даже не сможем добраться до ужина. Судя по лицу Лизы, он завел её.
— Иисус, Ник, — Лиза настолько в шоке, что хлопает его по груди. — Спасибо, что напомнил мне. Твою мать!
Легко понять, что её разум выходит из-под контроля от того факта, что у меня были отношения с её парнем. Поверьте мне, я проигрывала это в своей голове. Зная, что у Михи была интимная близость с ней после того, как мы были вместе, эту пилюлю сложно проглотить. Не важно, сколько времени прошло. Я решаю ускорить этот процесс и подвести этот вечер к концу без кровопролития. Чем быстрее мы поедим, тем быстрее мы сможем назвать это вечером.
И, как я и предсказывала, эта ночь – крушение поезда в процессе изготовления. Все замолчали. Это сводит меня с ума.
— Этот ужин просто классный. Именно то, что нам нужно, уже чувствуется любовь.
Мой сарказм очевиден, когда я намазываю масло на хлеб, добавив больше чеснока, чем предполагала.
Миха начинает смеяться так громко, что мы все поворачиваем свои головы к нему, как будто он сошел с ума, но я не могу удержаться, чтобы не присоединиться к нему. Конечно, Лиза и Ник даже не улыбнулись.
— Чёрт, это классика, — говорит Миха, заканчивая сильно смеяться. — Эй, вы двое. Эльза и я успокоились. Если бы вы оба завелись немного покрепче, то могли бы взорваться.
Рот Ника открывается от потрясения:
— Действительно чертовки смешной чувак.
Щёлкнув рукой, Миха пропускает мимо ушей его комментарий.
— Ничего смешного, просто пытаюсь понять, сработает это дерьмо или нет, — подняв брови, заканчивает Миха, пожимая плечом.
Повернувшись, чтобы уйти из кухни, Лиза оглядывается через плечо:
— Я потеряла свой аппетит.
Я хочу наорать на неё, потому что, для начала, это была её идея.
Все меня раздражают, Миха и Ник впиваются друг в друга сумасшедшими противостоящими взглядами. Я пытаюсь держать себя в руках и не сорваться, поэтому закусываю свою губу так сильно, что вот-вот пущу себе кровь. Я хочу привлечь их внимание, поэтому довольно громко роняю свой нож. Моя уловка работает идеально. Все пары глаз устремляются в мою сторону.
— Сели, чёрт побери, — резко говорю я сквозь зубы. — Все будут есть эту потрясающую еду, и вам всем она будет нравиться. Мы будет вести нормальную беседу, будто давно не видевшиеся друзья, и будем вести себя, как цивилизованные люди. Усвойте это. Если здесь кто-то и огорошен, то это я, но я спокойна, как удав, поэтому займитесь этим.
Я лгу сквозь чёртовы зубы, но мне пришлось солгать, чтобы пережить этот чёртов вечер.
Продолжая с моим менее чем дружелюбным отношением, я добавляю:
— Ник, накрывай на стол. Лиза, хватай салат. Миха, просто сядь и наслаждайся.
Кажется, это работает, потому что все они без споров просто кивают головами.
Мы – четвёрка, сидящая за столом – граничим с тем, чтобы ощущать такие же неудобства, как на обычном стоматологическом осмотре. Ведётся светский разговор, но, честно говоря, это просто-напросто любезности.
— Итак, Лиза, как работа? — спрашивает Ник.
Серьёзно? У меня отвисает челюсть. Ему так неудобно, что он спрашивает её о работе?
Натянутая улыбка, которую она посылает в ответ, такая же нескладная.
— Спасибо, хорошо. Как твоя?