Любовь не терпит отлагательств (СИ)

С Вовкой мне поговорить не удалось, поскольку он как раз согласовывал с клиентом фирмы нюансы нового проекта, к работе над которым он приступал. Ведь он у меня теперь ведущий программист в крупной компьютерной компании.
Я легла спать в безмолвной квартире. Теперь со мной даже Маринки нет. Она переехала сразу после окончания университета – еще полтора года назад. С ума сойти, целых полтора года…
Глава 8.
Да! Да! Да! Всего полтора года – и я получила – да, получила официально! – степень кандидата филологических наук! У меня у самой не укладывалось в голове и казалось феноменальным и даже нереальным: уже в преддверии своего двадцатипятилетия я стала кандидатом наук. Как это возможно? С защиты я вылетела, не чуя под собою ног от счастья.
Во дворе института караулил – какая честь! – Глеб. Я, забыв о его вчерашнем игнорировании меня, бросилась к нему, вопя и подпрыгивая:
- Защитилась! Защитилась!
Он засмеялся и обнял меня:
- Умница моя! Ну наконец-то. Столько работала, готовилась, а сколько я тебя ждал! Иного результата я бы и не принял, - он чмокнул меня в холодную щеку – в конце ноября на Ростовские улицы уже обрушились первые морозы. – Ну теперь-то ты можешь уделять мне больше внимания? Теперь-то ты вольная птица!
- Ну как сказать, - ответила я. – Осталось буквально переплести диссертацию… - я запнулась, увидев, что на его лицо вновь медленно набегают тучи, и решила не продолжать. – Но в целом – да. Не сравнить с прежней нагрузкой.
Я довольно вздохнула, почувствовав физически легкость в плечах от осознания последнего факта. Я справилась! Я сделала это! И это уже позади… Это ли не счастье?
Мы поехали к Глебу отмечать мой успех. Заночевала я у него, а утром приехала домой и вызвала по скайпу Вовку.
- Ира, говори быстро и по факту. У меня времени нет, - «поприветствовал» меня брат.
- По факту, так по факту. Я – слушай и внимай, о презренный! – Я – КАНДИДАТ!
Взгляд брата наконец-то стал осмысленным, а не бегающим.
- Боже мой. Защита прошла удачно? Ты что, правда это сделала?! – он вскочил со своего места, как пружина.
- Да!!!
- Очуметь! – заорал он, схватившись за голову и, наконец-то, рассмеявшись. – Ты – кандидат наук! Ты – кандидат наук!
- Я знаю! – смеялась я в ответ, очень обрадованная его реакцией. – Сама в шоке!
- Ну, сестра! Ты – мозг! Ты – мозг! У меня просто слов нет! – он машинально поправил очки на переносице. – Ну даешь! Молодчина!
- Точно! – подхватила я.
- В двадцать пять лет – ученая степень! – не унимался Вовка.
- Через два месяца, - поправила я его.
- Что через два месяца?
- Будет двадцать пять!
- Ну сестра! Как вообще прошло? Завалить, небось, пытались?
- Ну-у… Читалось такое желание эдак на десятке лиц. Еще бы! В такие годы первую диссертацию до ума довести! Но тут мне повезло – моя Валентина Игоревна не последний человек в институте, так что, если и хотели, не посмели. Она за своих аспирантов глотки рвет. Да и с чего бы? Я свою кандидатскую честно отработала! На все их вопросы ответила, все разжевала и в рот положила, не подкопаешься. Так что все чисто…
- Умница, я очень за тебя рад. Поздравляю. Так ты скоро к докторской приступаешь? – улыбнулся он, заранее зная ответ.
- Еще чего! Имей совесть! Я хочу немного отдохнуть и оклематься. Несколько лет жила в библиотеке! Вот немного погодя… обязательно займусь!
- Боец! – сказал брат с такой гордостью, что я зарделась. – Ну, ты наслаждайся триумфом, а у меня заказ.
- Удачи! Пока!
Решив, что теперь можно сбавить обороты, я устроилась ко второму семестру в свой универ – теперь на преподавательскую ставку. Деньги смешные, но я умела быть экономной. Что мне, много ли надо? Живу одна, моя задача лишь прокормить и одеть себя. Вполне выполнимо.
Свой двадцать пятый день рождения я отмечала только с Глебом, Маринкой, которая уже успела выскочить замуж, и ее супругом Пашей. Любаша опасалась ехать с маленьким ребенком в такую даль, а Вовка, как всегда, «горел» на работе.
Мы сидели в клубе, как в старые добрые времена, только уже не дружеской студенческой компанией, а вроде как на двойном свидании. Маринка, еще когда мы с Глебом только начали встречаться (я тогда училась на пятом курсе), подхихикивала и долго подтрунивала надо мной, да и над Глебом, говоря, что более странной и несочетаемой пары ей видеть не доводилось. Как могли сойтись отчаянный гуляка – заводила – драчун и закоренелая заучка – домоседка – полудевственница? Правда, Глеб быстро ставил Маринку на место, сразу напыживаясь и готовясь к «битве» - с девушкой, естественно, только словесной.
Со временем, присмотревшись к нам повнимательнее, она запричитала, что это было неизбежно. Мы так много времени проводили вместе, так много говорили и хорошо друг друга понимали, что это был лишь вопрос времени.
Так что теперь, спустя два года, я так и не решилась сказать подружке, что почти сразу после того, как мы трансформировались из друзей в пару, понимание между нами как корова языком слизала. Оно уступило место контролю над моими планами на день, дрязгам по поводу моей форсированной научной деятельности и истерикам на почве шумных гулянок Глеба со всеми вытекающими последствиями. А ведь раньше я и не замечала, какой он ярый любитель пива. Не придавала этому значения. Потому что это меня не касалось…
- Хорошая сегодня музыка, - заметила Марина, поставив свой бокал вина на стол. – Хоть уши не рвет басами.
- Стареешь, мать, - улыбнулся Глеб. – В былые годы твоей жене для хорошего самочувствия требовалась лишь бутылка пива и мощный ритм, - обратился он к Паше.
- Где мои «надцать» лет! – притворно вздохнула Маришка. – Нет, Глебушка, я с работы, поэтому не в состоянии слушать оглушительный грохот.
- А танцевать ты в состоянии? – с улыбкой спросила я.
- Ну, это я завсегда готова! Ноги-то ладно, главное, чтоб голова не болела!
Мы с Маринкой пошли плясать.
Когда мы вернулись за стол, обнаружили, что между подвыпившими Глебом и Пашей, до этого мирно беседовавшими, назревал какой-то конфликт.
- Ты че мне втираешь? – зло сказал Паша сквозь зубы, стукнув кулаком по столу. – Я в этой каше уже годами варюсь!
- Да я тебе говорю, все эти законы можно обойти, что два пальца об асфальт! – глаза Глеба стали почти черными от едва сдерживаемой ярости.
- О чем спорите, ребятки? – весело спросила разгоряченная танцем Марина.
Но на нее никто не обратил внимания.
Мужчины продолжали сидеть, нахохлившись и уперев друг в друга свирепые взгляды.
- Давай-ка я тебе наглядно обрисую ситуацию, - проговорил Паша.
- А давай! Пошли, даже покажешь! Если я тебе не разъясню! – криво ухмыльнулся Глеб с вызовом.
- Выйдем?
- Выйдем!
Они резко вскочили, так, что стулья разлетелись в стороны, и рванули к выходу.
- Ой, блин, ну все, ща махач начнется! – встревожено воскликнула Марина.
Мы поторопились догонять своих озверевших спутников.
На улице перед входом в клуб мы застали уже вовсю мутузящих друг друга Глеба с Пашей.
- Э-э! – закричала я, бегая вокруг них, стараясь держаться на безопасном расстоянии: как бы и мне ненароком не прилетело. - Петухи! А-ну прекратите! Маринка, чего они?..
- Не знаю! Паша! Успокойтесь! – вопила подруга.
Я схватила ее за руку и потянула к охраннику у входа:
- Извините, нам может кто-нибудь помочь? – обратилась я к нему. – Помогите, пожалуйста! Разнимите парней, а то мы не справимся!..
- Нет, я осуществляю фейс-контроль, - пробухтел здоровый амбал. – Если бы они дрались внутри клуба, охрана непременно бы их разняла.
- Но нам-то, хрупким девушкам, что делать?! – запаниковала я. – Они же поубивают друг друга.
- Ничем не могу помочь, - безо всякого выражения на квадратном лице отрезал охранник. – Здесь можно.
- Что?! Драться или убивать?! Что здесь можно?! – заорала я.