Я вернулся за тобой (ЛП)

Это единственная вещь, за которую я могу держаться в данный момент. Он сказал мне это перед уходом, так что я запомнила.
Он вернется за мной.
Мне просто нужно побыть терпеливой.
Но я даже не знаю, сколько времени я была в отключке. По урчанию в моем животе и по желанию пописать, могу сказать, что прошло немало времени.
Телефон покоится на койке, где я и оставила его. Я так сильно хочу написать или позвонить Джеймсу.
Просто будь терпеливой, Харпер. Посмотри, в чем замешан твой отец. Потому что что-то здесь готовится. Что-то готовится, и мне нужно знать что, до того, как принимать решения.
Я делаю глубокий вдох и закрываю дверь шкафа. Ладно, это просто ужин. Ради Бога, это же мой отец. Я ужинала с ним столько, сколько себя помню.
По факту, все чувствуется по-старому.
Почти уютно.
Будто я не травила тринадцать человек ядом год назад, не крала шлюпку и не садилась на самолет в Лос-Анджелес, чтобы начать новую жизнь.
Чувствуется… будто этого никогда не было.
Чувствуется… будто меня простили.
Или, может… чувствуется, будто миссия завершена, и меня весело приветствуют дома.
Я спокойно иду по коридору и поднимаюсь по трапу, который ведет меня на главную палубу, затем поворачиваю за угол и взбираюсь наверх пока не чувствую прохладный морской бриз летней ночи.
Да. Это мой дом. Море пробуждает знакомые ощущения безопасности и комфорта.
Слышу, как отец разговаривает с персоналом в столовой на верхней палубе, и его голос звучит расслаблено и спокойно. А почему бы и нет? Он здесь один все полностью контролирует. Я выглядываю на огни округа Ориндж. Залив — занятное место, так что здесь есть много на что посмотреть. Я бы хотела оказаться там. Как бы я ни любила этот корабль, я пришла сюда не по собственной воле. Так что независимо от того, что говорит мой отец, я — пленница. 
Столовая зона на верхней палубе на самом деле построена для того, чтобы устраивать там вечеринки. По факту, так она и называется на карте корабля, которая висит в обычной столовой палубой ниже. Палуба для вечеринок.
Зона открыта с трех сторон, наполовину ограждена стенами, чтобы создать впечатление комнаты и потолка с едва уловимым соответствующим освещением. Гостиная зона может вместить пятнадцать человек. Здесь есть камин, два дивана, набор стульев, журнальный столик и бар в стороне. Мебель — удобная и современная, но сделана так, чтобы не поддаваться стихиям. Соленому морю и палящему солнцу.
С другой стороны гостиной зоны стоит обеденный стол. Во главе стола и с противоположной стороны стульев нет. Там стоят маленькие кушетки, похожие на скамейки. Отец сидит на одной из них со стороны порта, пока мое место пустует справа.
— А, — произносит он и поднимается, кладя салфетку на стол, пока машет мне пройти к своему месту. — Ты выглядишь лучше. Как ты себя чувствуешь, Харпер?
— Хорошо, — я не собираюсь отвечать ему так поспешно. Вообще-то, я думаю, что разговаривать с ним — плохая идея, пока не разберусь что к чему.
Когда отец задает вам вопрос, вы вежливо на него отвечаете. И это именно то, что я сделала.
Я прохожу к месту, подготовленному для меня, и жду, пока персонал отодвинет для меня стул.
Я не узнаю своего обслуживающего, и мой отец, наверное, замечает, что мне интересно, кто это, потому что он говорит:
— Дэвис… больше не с нами.
— Оу. — Это значит, что он уволился? Или это значит, что я убила его с остальными, когда отравила воду прошлым летом?
Я не задаю вопросов, а он не предлагает. Но я знаю, что правильный вариант — последний.
Тяжело сглатываю, когда до меня доходит. Дэвис был частью моей жизни с момента моего рождения. Я — ужасный человек. Ужасный, плохой человек.
Я отталкиваю эту мысль и поднимаю салфетку, кладя ее на колени, как леди, которой являюсь. У меня безукоризненные манеры по части формальных приемов.
Официанты появляются с водой и ставят одну бутылку передо мной.
Я смотрю на своего отца, и он улыбается.
— Лишняя осторожность не помешает.
Я просто пялюсь на него в ответ.
— Ты уже позвонила Джеймсу?
Я качаю головой.
— Нет, сэр.
— Почему? — спрашивает он, пока передает пустой стакан, чтобы официант налил туда воду, а затем принимает напиток. Он предпочитает виски. Хороший крепкий американский виски. Это смешно, если вы спросите меня. Потому что он очень дешевый. Вы бы подумали, что мужчина, обладающий всеми деньгами мира, мог отдать предпочтение скотчу или бренди. Разве не это пьют благородные мужчины на яхтах в книгах?
— Мне нечего ему сказать, — шепчу я.
Официант приносит мне салат.
Огородная зелень — именно то, что приятно на вкус, и не горчит. Горькие листья отец забирает себе. Так он, правда, заказал это блюдо для меня. Почему?
Я поднимаю вилку для салата и начинаю есть.
— Харпер? — зовет отец, как только я кусаю, заставляя меня схватить салфетку и поспешно проглотить еду, чтобы я могла ответить.
— Да?
— Он прикасался к тебе?
— Кто? — спрашиваю я, пораженная его желчи и разозленная его вмешательством.
— Тет.
— Конечно, прикасался.
Мой отец пристально смотрит на меня. Наверное, он не уверен, что я имела в виду. Но мне плевать. Если он хочет знать, трахалась ли я с Джеймсом, пусть возьмет и спросит. Я снова кладу салат в рот и жду его реакцию.
Он удивляет меня, опуская взгляд вниз на свою еду и прекращая этот разговор.
Один-ноль в пользу Харпер. Потому что я не лгала. И бонусные очки мне за то, что заставила Адмирала поморщиться. Пусть даже не нарочно.
— Так... расскажи мне о своей жизни.
— Своей жизни? — вторю я, словно сбитая с толку. Но это не так. По крайней мере, не этим вопросом. Меня сбивает с толку, что он на самом деле задумал. — По большей мере, она была весьма скучной. Я почти не выходила из дома.
— Это не то, что я слышал. Мне говорили, ты выходила каждое утро и вечер, чтобы позаниматься на пляже.
— Джеймс рассказал тебе этом?
— Нет. Номер Один.
Я бросаю вилку.
— Ты имеешь в виду парня, который накачал меня наркотиком?
— Да. Он не всегда не подчинялся. Он был моим лучшим наемником, пока Тет не вывел его из дела.
— Очевидно, что Джеймс не вывел его.
— Очевидно, Джеймс ничего не сделал. Я говорил тебе, не путайся с ним, — отец прожевывает пищу, а затем глотает. — Тет в полном беспорядке.
— Хммм.
Отец снисходительно улыбается, будто причины этого выходят за рамки моего понимания.
— Дай угадаю. Тет накормил тебя старой байкой об убийстве матерей и бездействии отцов.
Я просто пялюсь на свою тарелку, пока вожу зеленым листком по кругу.
— Он сумасшедший, Харпер. Уже давно. Он убил сотни людей Организации. И на самом деле, — произносит мой отец, останавливаясь и вытирая рот салфеткой, жестикулируя персоналу убрать его тарелку с салатом, — цифра намного выше, и может достигать тысяч.
— Я не верю тебе, — шепчу я.
— Я в этом уверен. Невероятно, что один безумный человек мог стать причиной стольких смертей и разрушений. Но он стал. Он был лучшим, кто у нас был. А знаешь почему, Харпер? — Отец не ждет моего ответа. — Потому что с самого его детства его заставляли не обращать внимания на людей. Заставляли врать и обманывать. Заставляли получать все, что ему было нужно любым способом, которым он мог. И он до сих пор жив только потому, что выучил урок лучше, чем кто-либо другой. Ты думаешь, я не пытался?
— Что пытался? — Я просто смотрю на отца, неуверенная, признал ли он только что на самом деле, что пытался убить Джеймса, или улучшить его.
— Но сейчас он стал послушной собачкой. Ищет для меня флешку. Хочет отомстить номеру Один. Она у него. Я хочу ее. Тет — идеальный для этой работы. И, — добавляет мой отец с ухмылкой, — это заставило его соблюсти сделку со мной, чтобы доставить тебя.
— Ты лжешь.
— Не лгу. Он согласился найти тебя и привезти обратно после того, как ты показала ему флешку. Но Один… — отец качает головой. А затем внезапно разражается смехом. Грубый хохот отражается от потолка. — Хочешь знать самую смешную часть этого?