Огненный цветок

Радостно суетясь, она приготовила маленькие сандвичи с тонко нарезанной курицей и ломтиком огурца и разложила их на блюде рядом с ломтиками апельсина и овсяным печеньем. Чтобы придать печенью более утонченный вид, она заботливо разрезала каждое печенье поперек. Был заварен чай и порезаны лимоны. Мэдди подбирала маленькие чашки и ложечки, подходящие к изысканному кантонскому чайнику, когда раздался вежливый стук в дверь.
– Сделай вид, что я горничная, когда я все это принесу в гостиную, – прошипела бабушка Сьюзен, когда Мэдди направилась к двери. – Если вы с мистером Скоффилдом подружитесь, он успеет узнать, кто я такая! – Хитрая улыбка, которой она одарила внучку, сказала ей, какое значение придает бабушка возможности такого поворота событий.
Мадлен открыла дверь, всем своим видом показывая свое благородное воспитание и хороший вкус молодой, роскошной леди. Перед ней стоял человек, который словно появился со светского танцевального вечера в Филадельфии. На нем был безупречный пиджак-визитка, легкие брюки, парчовый жилет и туго накрахмаленная белая рубашка с целлулоидным воротничком. Сшитый первоклассным портным галстук был завязан свободным узлом и заколот булавкой. В руках он держал букетик фиалок и снятый котелок, что позволяло обратить внимание на его вьющиеся светлые волосы, разделенные прямым пробором.
– Вы, должно быть, мисс Эвери, – сказал он с благоговейным ужасом. – Слухи о ваших прекрасных волосах дошли даже до меня. Ух!.. Разрешите представиться. Я Грэхем Горацио Скоффилд Третий, из…
– Бостонских Скоффилдов? – невольно воскликнула Мэдди.
– А, вижу вы знакомы с моей родословной, – сказал Грэхем. – Я не удивлен. Филадельфия и Бостон не так уж далеко друг от друга, в конце концов, а мой опыт говорит, что лучше всего семьи знакомы по Восточному побережью.
Мэдди сначала растерялась, затем протянула руку.
– Приятно с вами познакомиться, мистер Скоффилд. Не войдете ли? Я как раз собиралась пить чай и надеюсь, что вы присоединитесь ко мне. Очень мило с вашей стороны что вы заранее прислали записку.
– Я принес это для вас, – он протянул ей цветы и слегка поклонился. – Почему-то я чувствовал, что вы любите цветы!
Мэдди поднесла букетик к носу, вдохнув их аромат.
– Так неожиданно встретить в Дидвуде такого человека, как вы, мистер Скоффилд!
– И еще более неожиданно встретить настоящую леди, как вы, мисс Эвери, – серьезно ответил он. – Как будто я открыл сокровище гораздо более ценное, чем золото.
– Вы… слишком любезны, сэр.
Несмотря на то, что она редко чему-либо изумлялась, Мэдди не могла не отреагировать на его комплимент и восхищение. После того, как с ней обошелся Лис, преувеличенная любезность Грэхема Горацио Скоффилда Третьего почти успокаивала… по крайней мере, на час или два. В Мэдди ключом била доброжелательность, когда она наблюдала, как бабушка Сьюзен стремительно бегает из гостиной в кухню и обратно, подавая чай и явно забавляясь этим маскарадом. Мистер Скоффилд, хотя и безупречно вежливый, обращался с бабушкой несколько снисходительно, отчего Мэдди хотелось хихикать. И все же это ее развлекло. Они обсудили последние новости с Востока, потягивали чай, обменялись мнением об Элизабет и Роберте Браунингах, Герриет Бичер Стоу, движении за избирательные права женщин, Второй Империи Наполеона III во Франции и «Сказке о двух городах» Диккенса, которую Грэхем прочел в поезде из Бостона в Чикаго. Мэдди уже начинала наслаждаться разговором, чувствуя, что нашла собеседника, который поможет ей мысленно убегать из Дидвуда, когда возникнет необходимость.
– Возьмите еще сандвич, мистер Скоффилд, – радушно предложила она. – Давайте поговорим о чем-нибудь еще, кроме нашего трудного путешествия на Запад, убийства Кастера, текущей цене золота и земли в этом отвратительном городе. Я даже не хочу знать, зачем вы приехали сюда.
Он засмеялся, вероятно слишком громко.
– Понимаю, что вы имеете в виду, мисс Эвери, и я рад ответить на ваш вопрос. Боюсь, я сделал ошибку, приехав на Черные Холмы, но это уже не исправить. Возвращаться в Бостон так далеко…
Отчаявшись отдалить разговор от реальности, она поинтересовалась:
– Каких поэтов вы любите? Лонгфелло?
– Да, мне нравится Лонгфелло, Теннисон и особенно Шелли. Меня отталкивают более современные поэты, как Уитмен, который, согласитесь, изредка шокирует.
Мэдди пристально посмотрела на него, когда он произнес последние слова. У нее возник целый поток нежелательных вопросов. Откуда Грэхем Скоффилд услышал о ней и так много узнал? Откуда ему известно, что она из Филадельфии? Только один человек мог информировать Скоффилда, что она сказала слово «шокирующая» о поэзии Уитмена. Это слишком явно, чтобы быть совпадением.
– Простите, мистер Скоффилд, – сказала она с лучезарной улыбкой, – встречали ли вы джентльмена, называющего себя Лисом? Он довольно приятен внешне – высокий, сильный малый с темными волосами и короткой бородой. Он живет по соседству с нами, и, если вы еще не познакомились, то думаю, вам следует это сделать. Я уверена, вы станете друзьями.
Грэхем побледнел, но постепенно, пока она говорила, взял себя в руки.
– Ну конечно, я встречал вашего соседа Лиса. Он великолепен! Лис дал мне бесценный совет относительно покупки земли здесь, в городе, и я пред ним в неоплатном долгу.
– И ваш долг так велик, что вы могли бы попытаться ухаживать за мной, если бы он вас попросил? – мило осведомилась Мэдди.
Скоффилд покрылся испариной.
– Жарко сегодня, правда? Ужасная погода!
– Вы будете очень возражать, если я попрошу вас уйти, мистер Скоффилд? Я только что вспомнила об одном неотложном деле!
С этими словами Мэдди встала и прошла в кухню. Она даже не остановилась, чтобы поговорить с бабушкой Сьюзен, прежде чем открыть дверь и выйти на солнечный свет. Сквозь сосны она увидела Лиса с Бенджаменом, пилящих бревно, лежащее на козлах перед хижиной. Ее маленькие ручки сжались в кулачки, глаза разгорелись, и она прошествовала к ним. Лис поднял глаза, вытер лоб закатанным рукавом и продолжал пилить, будто Мэдди вовсе не существовало. Бенджамен, смущенный, смотрел то на одного, то на другого.
– Бенджамен, ты должен сейчас же поторопиться домой. Ты нужен бабушке. – Она слишком сердилась, чтобы придумать что-нибудь другое. Когда мальчик побежал к дому, Мэдди начала рассматривать посаженные ею цветы.
– Вы их не поливаете? Их нужно поливать, а то они погибнут.
Лис только пожал плечами и продолжал терпеливо пилить.
Мэдди набросилась на него, ударяя его по лицу своими кулачками, но слышала, как трещит шов на ее рукаве, затем схватила его за плечи, точно могла повалить его и победить.
– Я ненавижу вас! – рыдала она. – Как вы смеете губить мои цветы? Вы убиваете их, чтобы сделать мне больно? Что вы за человек? А тот, кого вы подослали ко мне в дом, чтобы лгать мне? Думали, я не узнаю, что он обманщик? Принимаете меня за дурочку?
Лис поймал ее запястья и отодвинул от себя.
– Боже правый, вы что, сошли с ума?
По лицу Мэдди текли слезы.
– Почему, почему?
У Лиса напряглась челюсть, и взгляд голубых глаз стал жестким, когда он пристально посмотрел на нее.
– Потому, что я никогда не смогу дать вам то, чего вы хотите, Мэдди. Понимаете? Я хочу, чтобы вы обо мне забыли.
Его голос стальным лезвием пронзал ее сердце. Мэдди думала, что умрет от боли, но тут она услышала другой голос, пронзительный и испуганный, кричащий из-за сосен:
– Лис! Лис! Быстро! – Это был Бенджамен. – С папой что-то случилось. Он говорит, что хочет сейчас же поговорить с вами!
 
Глава 11
30 июля – 2 августа 1876 года
Мэдди подняла юбки и побежала, забыв о грязи, которая брызгала из-под ее козловых ботиночек цвета слоновой кости. Лис бросился за ней через свой участок, мелькнул между соснами и скрылся в доме.
Когда Мэдди ворвалась в кухню, ее лицо было алым от возбуждения, а волосы падали на спину огненными локонами.