Путь истинной любви (ЛП)

Наши семьи разделяют нас, загоняя по домам. Мама украсила кухню тем же плакатом «С
Днем Рождения!», который она использовала, когда мне исполнилось четырнадцать.
– Ты проспала свой последний день рождения, помнишь?– она отвечает, когда я
спрашиваю, почему.
Пятнадцать незажжённых свечей украшают домашний торт, и все, что она приготовила на
ужин, стоит холодным на плите. Желтые воздушные шары, привязанные к стульям, уже
потеряли свою способность летать, и я им сочувствую. Последние дни для меня были
депрессивными.
Папа берет из холодильника пиво и открывает его. Он не смотрит на меня.
– Я иду спать, – говорю я, уходя от празднования Дня рождения, я не хочу этого.
Я провела этот день в руках единственного человека, который может помочь мне уйти от
печали, одолевающей мое нутро. Мы спрятались под столетними дубами, защищающими
нас от дождя своими большими ветками, и сидели под звуки волн, разбивающихся о берег
Касл-Рок.
Я спала, потом мы целовались, и ... он меня не тронул, даже когда я умоляла.
– Не нужно ждать, – сказала я, охваченная сильным желанием, – мы можем сделать это
прямо здесь. В честь моего дня рождения.
Диллон не утруждал себя ответом. Он просто закрывал глаза и опускал голову,
прижавшись спиной к толстой коре.
– О чем ты думала, Пен?– спрашивает мама, когда я прохожу мимо. – Почему ты ушла, не
сказав нам, куда идешь?
Отперевшись на перила лестницы, я говорю:
– Я сказала вам, что буду с Диллоном.
– Но ты же сказала, что вернешься до обеда, – отвечает она.
Папа бросает пустую пивную бутылку в раковину, открывает холодильник и берет
следующую. Наступает пауза, и мама вздыхает. Я не готова оставаться и выслушивать
назревающий между ними спор. Я пошла в свою комнату преследуемая словами: «Если
она постоянно будет принимать лекарства, такое не будет происходить»
Мой парень появляется в своем окне, и первый пишет записку:
«МЕНЯ НЕ ВОЛНУЕТ, ЧТО ОНИ ГОВОРЯТ»
***
 Мой второй год в старшей школе, проходит также как и первый. У меня нет
совмещенных занятий с Диллоном, потому что он умнее меня. Ребята на занятиях
держатся от меня подальше, потому что я странная девушка в солнечных очках. Учителя
перестали уделять мне внимание после первого семестра, когда они наконец поняли, что
лучше потратить свое время на кого-то другого. Часто, я уговариваю Диллона улизнуть
пораньше. Иногда, у него не получается, поэтому я тусуюсь, а потом и засыпаю в папином
кабинете, пока не приходит время идти домой.
***
 – Вот, – Джошуа Дарк кладет передо мной лист и садится рядом со мной. – Я знал, что ты
не собираешься делать, поэтому сделал домашнее задание за тебя.
Я придвигаю лист поближе, и с улыбкой смотрю на ответы по алгебре.
– Спасибо.
Джош кладет руку на спинку моего стула. Он пахнет корицей и мылом. До сих пор, дети
из резервации продолжают приезжать к нам. Они невероятно сильно выросли за лето, и
мой отец, первые несколько недель учебы присматривался к ним, и нанимал способных
для футбольной команды. Некоторые, в том числе и Джош, и не выглядят слишком ...
бедными.
Я не видела ни одной прорехи в одежде Джошуа, и кажется, что каждый день он носит
новую пару обуви.
Я пинаю красную пару кроссовок, которую он выбрал сегодня и спрашиваю:
– Ты получил классную работу или что-то вроде?
Этот плохой мальчик подмигивает мне и говорит:
–Что-то вроде.
Я просматриваю работу которую он сделал для меня, как я делала вчера и позавчера, и за
день до этого. Единственная причина, по которой я сдам этот курс, то, что он делает
домашнюю работу для двоих. Этот секрет наш учитель еще не раскрыл, или же его просто
не волнует это. Кроме того, я не рассказала про него Диллону.
Джош двигает рукой по спинке моего стула вверх, дойдя до моей шеи, он проводит вдоль
позвонков большим пальцем вверх и вниз. Выпрямляя спину, я инстинктивно
осматриваюсь, чтобы убедиться, что мой парень не видит это, хотя я знаю, что он сидит в
другом классе.
– Мы должны погулять как-нибудь, Пенни.
Делая вид, что мне что-то нужно в моей сумке, я наклоняюсь так, что рука Джоша спадает
обратно на спинку стула. В сумке нет ничего, кроме пары запасных солнцезащитных
очков (на тот случай, если пара на мне сломается), мой обед, и желтый карандаш,
идентичный тому, что уже лежит у меня на столе.
– Что-то не так с этим? – спрашивает Джош, держа в руках первый карандаш, когда я
достаю второй.
Я пожимаю плечами.
– Этот лучше.
Оторвав угол от листа с домашним заданием, он что-то записывает моим карандашом, и
передает этот обрывок мне, прежде чем положить мой карандаш в карман своей рубашки.
Это его номер телефона.
– У меня есть парень, – напоминаю я ему, скидывая бумажку со стола на пол.
Джошуа отрывает другой уголок и снова пишет свой номер, на этот раз ручкой.
– Позвони мне, когда захочешь приехать на мою территорию.
***
 –Твой отец скоро вернется домой, – говорит Диллон, так мило покраснев, лежа на моих
подушках.
Я ползу по кровати, сажусь на колени рядом с ним и беру его руку в свою.
–Ничего не говори, ладно?
Ярко-зеленые глаза смотрят на меня из-под длинных темно-русых ресниц. Его дыхание
прерывается, а щеки краснеют.
–Закрой глаза, – говорю я, нервничая из-за силы его взгляда.
Я просила об этом снова и снова, но его ответ всегда одно-никогда-не-меняющееся «нет».
Он не должен говорить так. Я знаю, что он не прикоснется ко мне из-за моей депрессии.
Но я хочу его, и знаю: это сделает мне лучше. Как сделало, прикосновение рук и
поцелуи.Мысли о Диллоне, трогающего меня так, чтобы заставить меня кричать. Его
голое тело прижавшееся к моему, сделает больше, чем любая таблетка, которую мама
дает мне тайком от отца.
Я знаю, что он думает об этом.
Он думает об этом, когда моргает чуть медленнее и целует меня немного настойчивее;
когда он отходит в сторону и поправляет штаны, как будто я не знаю, почему он делает;
когда Диллон перестает дышать, и позволяет мне целовать его от уха до горла. Я знаю,
что он тоже этого хочет.
Я кладу его руку на свою грудь, и его глаза широко распахиваются.
Он не убирает ладони.
–Пен…
–Ты боишься? Потому что я, нет.
Диллон качает головой, медленно моргая.
Отпустив его запястье, я не глядя, бросаю очки на другую сторону спальни. Поднимаю
подол своей рубашки, в первый раз показывая Диллону Декеру свой розовый лифчик,
размера С. Я расстегиваю его, и даю упасть мне в руки.
Ни один из нас не переводит дыхание.
Медленно, дрожащими руками Диллон прикасается ко мне.
– Великолепно, – шепчет он.
Осторожно опустив меня на спину, Диллон ложится рядом со мной. Мы целуемся, но я
хочу, чтобы он по-настоящему трогал меня. Поворачиваясь на бок, я закидываю на него
ногу и двигаю бедрами, чтобы он знал, что я хочу быть ближе.
Но он медлит.
–Почему ты боишься меня? – спрашиваю я, пока его поцелуи спускаются вниз по шее к
ключице. – У нас настоящая любовь, Диллон. Этого достаточно.
Его глаза смотрят на меня, пока губы двигаются вниз к моей груди. Я смотрю, как они
скользят по моему плечу и опускаются к правой груди.
Медленно, очень медленно, его рот приближается к моему соску, пока он наконец, не
оказывается на нем. Тепло и влажно. Огонь разгорается между ног, и я прикрываю рот
ладонью, чтоб скрыть вскрик.
Сначала Диллон нежный, но потом его руки сжимают сильнее, а он засасывает все
глубже. Я чувствую, как его язык кружит и целует. Он откатывается немного в сторону,
наблюдая, как соски сияют в слабом свете лампы. Огонь во мне снова вспыхивает. На этот