Конь бледный

— Ну, будьмо! — Стылый прищурился на Степана сквозь гранёный стакан, до краев наполненный подарочным «Хеннесси».
Благородная влага пролилась в истомлённое жаждой сталкерское горло. Мужчина на пару секунд замер, чутко прислушиваясь к внутренним ощущениям. Потом блаженно прищурился и чмокнул губами.
— Хорошо пошла! Нектар!
— А то, — не стал спорить Чадов, лениво забрасывая в рот пару жареных орешков.
— Спасибо, Плясун, уважил старика, — прижал руку к сердцу сталкер. — Хотя здесь, в Зоне, оно, конечно, баловство. Белая как-то привычнее и надёжнее. И цена не так кусается…
— Так дарёному же коню в зубы не смотрят.
— Это да, — согласился собутыльник, косясь на стоящую у его ног коробку с французским коньяком, привезённую ему Степаном в подарок с Большой Земли.
Наверное, прикидывал, на сколько бутылок «Казаков» можно будет обменять всё это богатство у Бармена. Один к трём пойдёт, чай, а то и к четырём.
Журналист снова стал разливать коньяк по стаканам.
— Не гони так, — остановил его Стылый, когда божественная влага наполнила сосуд на два пальца. — Вечер ещё только начался.
— Ага, — согласился Плясун, оглядываясь по сторонам.
Народу в Баре было непривычно много. Обычно здесь набиралось десятка полтора посетителей из тех сталкеров, которые только что вернулись с промысла или только собирались в Зону. А сейчас Степан насчитал около тридцати человек, и почти все столики были заняты. И это несмотря на то, что время было раннее.
Со времени его последнего приезда в баре произошли кое-какие изменения. Если раньше посреди зала находился большой данспол с шестом для исполнительниц пикантных танцев, то теперь шест убрали, превратив танцплощадку в обычную сцену. Зато по обе стороны её соорудили нечто новомодное, явно позаимствовав дизайн в американских фильмах. На небольших возвышениях стояли просторные клетки всё с теми же неизменными шестами, у которых вертелись обнажённые девицы, освещаемые прожекторами и «зайчиками» от вертящихся зеркальных шаров.
Как на вкус Чадова, танцовщицы были несколько худоваты и явно непрофессионалки. Наверняка Бармен припахал кого-то из официанток, а то и посудомоек за неимением лучшего материала.
— Что, так всё хреново? — обвёл глазами зал журналист, намекая на людность.
— И не говори, — вздохнул собеседник. — Совсем скис народ из-за этого проклятого призрака. Вторую неделю подряд напиваемся в стельку, ожидая неведомо чего.
— И что, так никто и не знает, откуда взялся оный феномен и что он собой представляет?
Стылый уныло покачал головой.
— Неужели так страшно? — не поверил Плясун. — Ни в жисть не поверю, что здоровых, закалённых Зоной мужиков можно напугать неким привидением. Вы ж на мутантов чуть ли не с голыми руками хаживали.
— Так то мутанты, — хмыкнул сталкер. — С ними всё ясно. Твари и есть твари. А тут нечто разуму недоступное. Из запредельных сфер…
— Да уж… А я-то думал, прошвырнёмся, как в былые времена, тряхнём стариной.
— Извини, брат, — развёл руками приятель. — Я — пас, да и других охотников вряд ли найдёшь. Напуганы все до усрачки. Шутка ли, за десять дней два десятка сталкеров погибло. И какие люди! Далмацкий, Тяжеляк, Шершень… Нет, не пойду. Даже за миллион. У тебя вот есть миллион?
Оценивающе прищурился, словно ожидая, что журналист, словно зайца из шляпы, сейчас вынет откуда-то и предъявит немыслимую кучу бабла.
— Откуда? Что я тебе, граф Монте-Кристо?
— Ну, вот, — разочарованно вздохнул Стылый. — Тогда наливай…
* * *
Тем временем клетки с «птичками» опустели, лучи прожекторов скрестились на сцене, осветив стройную женскую фигуру в тёмном платье. Заиграла печальная тихая музыка. Узкая рука с тонким колечком, в котором зловещей каплей крови сверкнул рубин, убрала с бледного лба тёмную прядь, и низкий, с хрипотцой голос стал выводить слова известного романса «Возвращение».
 
 
Твои усталые глаза…
 
Как много в них читаю.
 
О чём не смеешь ты сказать —
 
Без лишних слов я знаю.
 
 
 
И сколько мук ты пережил —
 
Предательства и боли,
 
Скольких друзей похоронил,
 
По Зоны злобной воле.
 
 
 
Каких кошмаров повидал,
 
Что никому не снились,
 
И как о счастье ты мечтал,
 
Но зря — мечты не сбылись.
 
 
 
Всё это знаю я, родной,
 
Молчи, не нужно слов.
 
Живым вернулся ты домой,
 
Осилив Зоны зов.
 
 
 
Три года я тебя ждала —
 
Огромный, долгий срок.
 
Во снах домой тебя звала.
 
И ты пришёл, сынок… [1]
 
 
Заслушавшись, Степан не заметил, как в зале появилась новая фигура.
Невысокий, тощий тип лет сорока с узким лицом, окаймлённым длинными редкими и засаленными волосами. Тонкие бледные губы, искривлённые в язвительной усмешке, проницательные серые глаза под жидкими белёсыми бровями, хищный нос… Было в этом лице нечто ящерообразное. Казалось, вот сейчас высунется раздвоенный язык и поймает назойливо летающую вокруг головы муху.
Журналист, вероятно, не обратил бы на него внимания, если бы не то обстоятельство, что тип был облачён в длинный тёмный балахон, изобличавший в нём священника. Однако напёрсного креста не было видно. Вместо него на груди мужика болтался традиционный сталкерский жетон.
— Это что за птица? — шёпотом поинтересовался Степан у Стылого.
— Где? — оторвался от сцены сталкер и, поглядев туда, куда указывал приятель, вдруг расцвёл радушной улыбкой. — О, отец Иоанн!
И заорал что есть мочи:
— Батюшка, идите к нашему столику! Здесь угощают!
Заслышав крики Стылого, на мужика обратили внимание и другие посетители и тоже наперебой стали приглашать в свои компании. Священник благодарно прижал левую руку к груди и стал со всеми раскланиваться, осеняя десницей то одну, то другую группку сталкеров благословляющим крёстным знамением.
Пока батюшка здоровался, журналист продолжил сбор информации, выяснив, что отец Иоанн Опрокидин ещё совсем недавно был точно таким же старателем Зоны, как и большинство здесь присутствующих.
Приехал он сюда года три назад из Москвы, где окончил ВГИК. Хотел снять документальный фильм о Зоне и её обитателях. Да так и остался, сам подавшись в сталкеры. И надо сказать, везло ему неимоверно. Как будто рождён он был для походов за хабаром. А где-то с год назад в душе бывшего киношника произошёл какой-то сдвиг. Ни с того ни с сего уехал на Большую Землю, вернувшись уже рукоположенным в священнический сан, и стал духовно окармливать бывших собратьев по ремеслу. Его приятель-араб, однокурсник по ВГИКу, прислал ему в подарок сборную часовенку финской работы и такой же бревенчатый финский домик, которые батюшка с Божьей и сталкерской помощью и поставил в нескольких километрах по ту сторону Периметра. Военные дали ему на то разрешение, беспокоясь только о безопасности святого отца. Напрасно. Монстры и мутанты отчего-то обходили третьей дорогой обитель отца Иоанна. Говаривали, у него частый гость Болотный Доктор и даже сам Чёрный Сталкер иногда в гости наведывается. Наверняка враки всё это и особенно про Чёрного Сталкера, хотя, с другой стороны, всё могло быть.
— Любопытная личность… — пробормотал себе под нос Чадов и тут же захотел познакомиться с господином Опрокидиным поближе.