Как Петюня за счастьем сходил (СИ)

– Не боишься, что он от твоего силоса сбежит?
– Что значит «силоса»? –вскинулся Петюня. – Ты этот силос за обе щеки уплетаешь и добавки просишь!
– Ну ты сравнил хрен с безымянным пальцем. В моем организме тестостерона вырабатывается на порядок меньше – это раз. Я не хожу в качалку, не гоняю в футбол, не околачиваюсь на пейнтбольном полигоне и не вешу сто кэгэ. Ну, по крайней мере, пока. Это два. Петюнь, то, что ты мог бы стать вегетарианцем без особого ущерба для себя, или то, что твой обожаемый Подольский способен насытиться ножкой куропатки, еще не значит, что и Панкратов такой же.
Петюня пробурчал что-то под нос и задумчиво потеребил челку.
– Да, я знаю, что я гениальная, проницательная и мудрая женщина. И ты мог бы это и погромче сказать.
Петюня огрызнулся, скомканно попрощался и отключился. План, вернее меню по восстановлению статуса кво созрело практически мгновенно.
Панкратов основательно заправился в чебуречной перед тем, как направить стопы свои к Петюне. Все-таки от этих фитнес-клубов все зло. Петюне, его милому доверчивому Петюне какой-то гад недообразованный напел разлюли-малины про вред всего того, что до того, как радовать Панкратова на столе, мычало, хрюкало и блеяло. Панкратов усиленно пытался проявить чуткость и тактичность, о которых подозрительно целенаправленно вещал как-то Подольский, наблюдая, как Петюня вертится у стола с закусками, и с неоценимым самопожертвованием не признался сразу, что ему бы буженинки какой. Или отбивной. Или бефстроганова. Да шницель пойдет! Петюня решил, что Панкратов молчаливо одобряет, а значит он на верном пути, и начал безобразничать. Сразу надо было рявкнуть, чтобы он успокоился, и было бы все в порядке. Нет, тактичным решил побыть. Панкратов тяжело вздохнул. Но ничего не поделаешь. Его посетила гениальная идея намекнуть Петюне, что что-то с его энтузиазмом не так, и он начал усиленно намекать, что без стимула не будет и реакции, но Петюня был настолько поглощен этим идиотским здоровым образом жизни, что ничего не заметил. Каких трудов стоило Панкратову сдержаться, когда этот проныра начинал приставать – и все всуе. Ночи были безнадежно выхолощенными, а на ужин по-прежнему был диетический стол.
Панкратов заподозревал что-то этажа за два до двери в Петюнину квартиру: больно уж запахи были подозрительные. Подозрения усилились, когда он увидел, как на лестничной площадке мнется эта дура со второго этажа. Нюх у нее был что надо, она на Петюнины блюда в другом микрорайоне стойку делала. Панкратов прибавил шагу, вежливо отодвинул ее в сторону и пожелал доброго вечера и спокойной ночи, вошел, закрыл дверь и недоверчиво принюхался. Петюня в своей восхитительной косыночке, виновато заглядывавший Панкратову в глаза, мялся на кухне. Не, трава была, куда уж без нее. И был ростбиф. Перченый, жаркий, сочный, ароматный, возбуждающий ростбиф.
Утром Петюня нашарил в гардеробе благоразумно купленную водолазку. Панкратов еще раз как следует приложился к его губам и игриво ущипнул за попку перед тем, как отправиться на работу. Петюня вздохнул, зевнул и поплелся на работу, блаженно улыбаясь.
Петюня делал расстегаи. Сергей почему-то особенно любил именно их. И сейчас Петюня, вымешивая тесто и наслаждаясь упругостью, теплом и ароматом массы под руками, улыбался. Сергей поехал на Петюнину старую квартиру разбираться: то ли жильцов там затопило, то ли они. Петюня не смог не заулыбаться, вспомнив, как неуклюже Сергей предложил ему переехать. Первый раз он оказался в его квартире совершенно неожиданно: господин Подольский праздновал юбилей, по этому поводу там присутствовали и его сын с дочкой, а также друг семьи (ну это он тут так называется, а в Нидерландах, где они жили и работали, они были вполне официально женаты), и Сергей сказал, что чем переться на другой конец города, могут и у него переночевать. Квартира оказалась охренительно огромной и совершенно необжитой. Вроде все было, но не было дома. И кухня была. Шикарная кухня, которой совсем не пользовались. Петюня чуть не взвыл, увидев, какие там плита и стол, какой холодильник и какая посуда. Как этим можно не пользоваться?! Сергей, смущенно отводя глаза, признался, что сам и яичницу толком пожарить не может, поэтому если Петюне тут нравится, он может распоряжаться. Петюне очень понравилось. Потом Петюня обжил несколько полок в шкафчике в ванной, потом половину гардероба, потом после сытного ужина Сергей деланно-небрежно предложил после того, как Петюня разнылся, что сто лет не убирал на той квартире, и вообще:
– Так сдал бы ее, и дело с концом.
– А жить я где буду?
– А сейчас ты где живешь?
Петюня лепил расстегаи и вспоминал: тогда он задумался. Дал объявление. Сказал Панкратову, который заявил, что лично с кандидатами побеседует, доверять Петюнину квартиру, в которой он с такой любовью ремонт делал, абы кому он не позволил. Петюня поломался для приличия, оказался зацелован и совсем забыл, по поводу чего он там возражал. Жильцы Сергея устроили. Но чего Петюня никак не ожидал и от чего чуть не потерял сознание пошлейшим образом – его пожитки на раньше Панкратовскую, а теперь их общую квартиру приехали перевозить друзья Сергея. Волков хлопнул Петюню по плечу и буркнул что-то ободряющее. Лёнька с Олегом пожали руки, но вполне дружелюбно. Сергей потом чуть ли не корвалолом Петюню отпаивал, а потом возмущался, что как Петюня мог подумать, что он будет от друзей его прятать? Лёнька много позже проболтался, что Панкратов из его жены чуть всю душу не вытряс, пока она не помогла ему подобрать кухню со всеми причиндалами. Сергей, когда Петюня на него насел, сначала сбежал в качалку, а потом, не хуже институтки смущаясь, признался, что кухня была действительно задумана как капкан для него. Петюня по этому поводу расстарался с пельменями. Панкратов расстарался чуть позже.
Расстегаи румянились в духовом шкафу. Манюня обещалась явиться с сюрпризом. Какой сюрприз Манюня имела в виду – Петюня подозревал. Сюрприза звали Потапыч, и был он байкером. Сергей знал его, а Потапыч знал и уважал Панкратова. Когда Сергей узнал, что за фрукт покорил сердце Манюни, он смеялся долго. Петюня даже обиделся за подругу, потом оттаял, когда Сергей объяснил, что Потапыч ему ящик коньяка будет должен, потому как в свое время они поспорили, что он не женится. А может, еще какой сюрприз будет? Петюня подумал и достал пару пакетов с соком. На всякий случай. Если Манюня вдруг решит не пить водку. Задумавшись, Петюня не слышал, как Сергей подкрался сзади и обнял его. Принюхавшись, он сказал:
– С тимьяном?
Петюня улыбнулся и подставил шею. Сергей прошелся по ней губами. Неожиданно он издал смешок.
– А удачно тебя тогда мысль посетила, – сказал он.
– Какая? С расстегаями?
– Ну, это бесспорно. До этого.
Петюня засмеялся в ответ, вспомнив тот ремонт и свой забег по лестнице. «Да, сходил Петюня в туалет, уж сходил, так сходил». А ведь неплохо же сходил, не так ли?